Неповторимое. Книга 1 - Валентин Варенников

Началась дипломатическая суета. Чемберлен, как обычно, становится в позу, заявляя: Англия не окажется в стороне. Если, мол, Польше будет угрожать опасность, то ее правительство обязательно получит всяческую поддержку. Одновременно Чемберлен заявил, что такой же позиции придерживается и Франция. Но Гитлер — ноль внимания! Он понимал несостоятельность политики тогдашних лидеров Англии и Франции и не принимал их в расчет.

Тогда Англия и Франция решают начать переговоры с Советским Союзом, явно надеясь на то, что это сделает Гитлера внимательнее к их пожеланию — оставить Польшу в покое. Но советское руководство уже имело горький опыт переговоров с лидерами английской и французской «демократии». Кстати сказать, политику последних прилюдно критиковал даже Черчилль… Поэтому Москва выступила со встречными конкретными предложениями. Они состояли в следующем:

«1. Англия, Франция, СССР заключают между собой соглашение сроком на 5–10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.

2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточно-европейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с Советским Союзом, в случае агрессии против этих государств.

3. Англия, Франция, СССР обязуются в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждым из этих государств во исполнение пунктов 1 и 2.

4. Английское правительство разъясняет, что обещанная ими помощь Польше имеет в виду агрессию исключительно со стороны Германии.

5. Существующий между Польшей и Румынией договор объявляется действующим при всякой агрессии против Польши и Румынии либо вовсе отменяется — как направленный против Советского Союза.

6. Англия, Франция, СССР обязуются после открытия военных действий не вступать в какие бы то ни было переговоры и не заключать мира с агрессорами отдельно друг от друга. И без общего для всех трех держав согласия.

7. Соответствующее соглашение подписывается одновременно с конвенцией, имеющей быть выработанной в силу пункта 3.

8. Признать необходимым для Англии, Франции, СССР вступить совместно в переговоры с Турцией об особом соглашении о взаимной помощи» («Документы и материалы кануна Второй мировой войны, 1937–1939 годы», т. 2, с. 72).

Все четко и ясно. Но Лондон и Париж обошли молчанием предложение Москвы, видимо, именно потому, что эти предложения строго определяли обязанности каждой из сторон.

С назначением на пост народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова поползли слухи, что внешняя политика государства изменится. Нет, не изменилась! Суть кадровой перестановки диктовалась положением в мире. Сама ситуация требовала другой фигуры на этом посту — более авторитетной, самостоятельной, способной принимать решения без долгих согласований, как это вынужден был, к сожалению, делать Литвинов. Ведь он, в отличие от Молотова, не входил в состав Политбюро, не был приближен к Сталину.

Советское правительство 2 июня 1939-го вносит предложение: подписать с Англией и Францией договор о взаимопомощи; одновременно и военную конвенцию, где предусматривалось оказание тремя державами помощи Польше, Финляндии, странам Прибалтики, Греции, Турции и Румынии. Но Англия и Франция отклоняют этот проект. Очевидно, причина была в том, что они боялись Страны Советов, пресловутой коммунистической опасности. Вдруг набравший силу на одной шестой части мира социализм перекинется к ним? Страшно подумать! И снова их взгляды устремились к Германии…

Англия, ведя вместе с Францией переговоры с Москвой, параллельно и тайно вступила в контакт с немцами. Речь шла о заключении нового «пакта четырех» (Англия, Франция, Германия, Италия). При этом в основу последнего англичане положили разделение сфер влияния между Англией и Германией. Идя на уступки немцам, они многим жертвовали (прежде всего — за счет Польши). Мало того, они предлагали Гитлеру огромный заем — 1 миллиард фунтов стерлингов. То был вообще нонсенс.

В итоге дипломатической возни возникло несколько очагов переговоров. Все это время Гитлер активно действовал. В начале августа 1939-го разведка доложила Сталину: Германия может выступить против Польши в любой момент, начиная с 25 августа… Одновременно посол Германии в Москве граф Шуленбург в беседе с Молотовым заявил, что Германии конфликта с Польшей не избежать. Однако прежде желательно иметь соглашение между Германией и СССР, в интересах последнего Гитлер может пойти на большие уступки. Руководство нашей страны, взвесив все «за» и «против», пришло к выводу: для Советского Союза в условиях вихляющей политики «западных демократий», растущей угрозы со стороны Японии заключение с Германией договора о ненападении — есть единственно правильный выход именно в данной ситуации.

Он дает значительные преимущества СССР, в первую очередь — время, необходимое для подготовки обороны страны; окатывает холодным душем антисоветчиков в Англии и во Франции, постоянно подталкивающих Гитлера к агрессии против Советского Союза. Этот вывод очень важен. Нынче у наших политологов и историков он почти отсутствует.

Тогда, перед началом Второй мировой войны, кажется, только Черчилль разоблачал губительность соглашательской политики «умиротворения агрессора». Он открыто призывал к союзу с нашей страной, фактически поддерживал предложение Советского правительства о создании антигитлеровской коалиции. Разумеется, были и другие, солидарные с Черчиллем, но их голосов в Москве не слышали.

Заключение Пакта о ненападении между СССР и Германией снижало градус напряжения, что переоценить очень трудно. В то же время этот пакт был своеобразным средством нажима на Англию и Францию, а с ними СССР рассчитывал продолжать переговоры.

Договор, о котором идет речь, подписан 23 августа 1939-го. Он имел дополнительный протокол, не подлежащий опубликованию. Пакт заключался на 10 лет. Стороны брали обязательства не применять силу в отношении друг друга, постоянно проводить консультации, все конфликтные ситуации разрешать мирно.

Сталин, как и Советское правительство, иллюзий в этой связи не строил. Он знал: война с Германией неизбежна. Сие необходимо подчеркнуть, поскольку об этом часто умалчивают. Нашей стране, рассуждал Сталин, требуется возможно больше времени для подготовки к предстоящей войне. А еще важно то, что этим договором продвижение Германии на Восток ограничивается. И Прибалтика против СССР использована не будет. Что касается Польши, то тут нет смысла строить какие-либо догадки, в том числе утверждать, будто советско-германский договор стал причиной нападения Германии на эту страну. Ведь документально подтверждено: Гитлер решение о захвате Польши принял уже весной 1939-го…

Теперь о секретном протоколе. Здесь есть вопросы. Газета «Известия» 21 августа 1987 года напечатала стенограмму разговора Молотова с Риббентропом при подписании договора и протокола. Имперский министр говорил о «духе братства, который связывал русский и германский народы», но Молотов прервал его: «Между нами не может быть братства. Если хотите говорить о цифрах, то давайте приступим к этому». И они с «начертанных» Риббентропом мифических облаков спустились на грешную землю — повели речь о цифрах.

Протокол уточнял сферы влияния СССР и Германии в Восточной Европе. Северная граница Литвы проходила по рекам Нарев, Висла и Сан. В случае конфликта Германии с Польшей немецкие войска не должны переходить рубежей этих рек, вторгаться в Латвию, Эстонию и Финляндию. В то же время Германия признавала интересы СССР в Бессарабии.

Сегодня так много желающих бросить камень в наш огород, обвинить в нарушении наших же принципов. Кое-кто даже усматривает здесь сговор Германии и СССР. Сегодня легко рассуждать и обвинять. Но посмотрите на реальную обстановку! Разве могло Советское правительство позволить себе стать белой вороной в мире обмана и предательства? Вот и выходит, что среди волков следовало выть по-волчьи, а не петь соловьем.

Сталин и Молотов, как в свое время Иван Грозный, Петр Великий и Екатерина II, делали все во имя интересов Отечества. Если бы мы не решили всех проблем по Прибалтике, Польше и Бессарабии так, как это сделал Сталин, то, естественно, туда вошли бы войска Германии. Следовательно, мы лишились бы того буфера, который приобрели накануне Великой Отечественной войны. Эти действия нам позволили, во-первых, оттянуть начало нападения Гитлера на Советский Союз и, во-вторых, с началом войны в значительной степени самортизировать первые удары.

Потому-то, когда СССР предъявил Румынии ультиматум в отношении Северной Буковины и Бессарабии, то фюрер упрекнул в этом Риббентропа: почему такое случилось? И последний, оправдываясь, писал, что он, дескать, в июне 1940-го «выбрал для протокола формулировку общего характера» («СССР — Германия», т. 2, с. 59).