Полет черного орла - Кейт Якоби

Может быть, все дело в этом. Когда она бывала в обществе Нэша, она тоже пользовалась некоторой свободой. С ним она могла говорить почти обо всем, и к тому же он умел ее развеселить.

Милосердные боги, ее дни были такими унылыми и пустыми, что почти любое событие казалось ей интересным. Если бы не Эндрю, за эти пять лет она лишилась бы рассудка. Ради него, ради его безопасности можно было терпеть жизнь в тюрьме, которой стал для нее замок Клоннет.

Вернувшись на дорогу, Дженн со вздохом пустила коня шагом. Нет. В этой жизни свободы нет нигде. Обстоятельства сложились так, что она оказалась в паутине лжи и обмана. Нэш не знал, что она колдунья. Отец Джон не подозревал, что Эндрю не сын Ичерна. К кому бы она ни повернулась, всегда оказывалось, что по крайней мере один секрет хранить ей приходится.

Бывали дни, когда отец Джон, казалось, надеялся, что его мечты осуществятся. В отличие от Дженн он поддерживал связь с общиной колдунов. Хотя Финлей больше не пытался мысленно разговаривать с Дженн, каждый раз, когда отец Джон получал письмо или встречался с кем-то из своих, он передавал Дженн одно и то же послание Финлея: когда же она сбежит от мужа и поселится в Анклаве?

Поменять одну тюрьму на другую? Лишить будущего сына?

Сына Роберта!

Въезжая в ворота города, Дженн хмурилась. Отряд остановился у постоялого двора и оставил там лошадей. В сопровождении всего двух солдат Дженн и Адди прошли по улице на рыночную площадь рядом с пристанью. Здесь толпились продавцы и покупатели, все было полно цвета, шума, запахов. Чайки кричали над головой и ныряли вниз, чтобы схватить рыбешку у зазевавшейся торговки. Дженн почти бессознательно сбросила с себя привычное напряжение.

Пять лет, и за все это время ни слова, ни весточки от Роберта. О том, что он жив, Дженн узнавала только от отца Джона, который получал известия от Мердока. И как ни старалась Дженн сдерживать себя, она с нетерпением ждала каждого нового сообщения.

Он сказал, что любит ее и всегда будет любить. Но если это правда, почему он исчез так надолго?

Наверное, потому, что был должен… Потому что этому были причины. Потому что его присутствие рядом с ней было бы опасно, а он поклялся оберегать ее. Потому что она замужем и будущего для них нет. Потому… потому…

Потому что он действительно любит ее.

Дженн цеплялась за эту мысль. Только она и поддерживала ее в долгие темные одинокие ночи, только она и позволяла выносить все испытания, выпавшие на ее долю с того дня в Элайте, когда они попрощались. Да, Дженн за нее держалась, находя в ней опору, хотя и не надежду. Поэтому-то Роберт и сказал, чтобы она помнила о его любви, поэтому он позаботился, чтобы она знала.

Дженн нуждалась в этом воспоминании почти так же, как нуждалась в самом Роберте. Память об их последнем свидании все время поддерживала ее силы, несмотря на боль, несмотря на одиночество. Она сама выбрала свой путь — ради того, чтобы дать сыну все, в чем он нуждался. Никто ее не принуждал. Она сказала тогда Роберту, что не пошла бы за ним, даже если бы он попросил. Теперь было поздно жалеть об этом, как бы ни хотелось Дженн оказаться рядом с любимым.

Дженн с увлечением занялась покупками — купила ткань на одежду для Эндрю, кусок сукна в подарок ко дню рождения Адди, красивую синюю стеклянную вазу для Беллы, хотя только боги знали, когда ей удастся побывать в Мейтланде и повидаться с сестрой.

Дженн не спешила, не обращая внимания на сопровождающих ее солдат. Почти забыв о всех своих горестях, она бродила по рынку, разглядывала выставленные на лотках товары, чувствуя на лице свежий ветер. Но удовольствие не могло длиться вечно. Когда солнце начало клониться к западу, Дженн передала свои покупки Адди и поднялась по ступеням, ведущим к дверям церкви. Традиция была неизменной многие годы: герцогиня, живущая в Клоннете, приходила поклониться Минее в маленькую чистенькую часовню Джарди.

Внутри было холодно, но по крайней мере стражники остались снаружи. В часовне находилось несколько преклонивших колени молящихся. Должно быть, они просили у богов освобождения от тирании Селара; Дженн молилась о том же.

Священник, как всегда, приветствовал Дженн, потом отвел ее к скамье недалеко от алтаря. Дженн опустилась на колени, сложила руки и подняла глаза к триуму, укрепленному на восточной стене. Ее окружило тусклое сияние свечей и запах курений, сквозь витраж струились солнечные лучи. Шум рынка сюда не доносился, и Дженн позволила покою часовни проникнуть в самые глубины ее существа.

Да, она сама выбрала такую жизнь, и даже если она совершила ошибку, исправлять ее было уже слишком поздно. Когда-то она вела бродячую жизнь — бездомная девчонка, свободная от всяких уз. Теперь она стала женой и матерью. Когда-то она мечтала помочь освободить свою страну от Селара, а теперь была такой же узницей, как Люсара. Может быть, она и сделала неверный выбор, но одно искупало все: Эндрю рос, с каждым днем наполняя ее унылую жизнь радостью, какую Дженн раньше не могла и вообразить. Пока у нее есть сын, разве нужны ей мужчины вроде Нэша — или даже Роберта? Эндрю теперь стал всей ее жизнью, и благодаря ему даже подневольное существование было прекрасно.

Дженн начертила триум в воздухе перед собой и села на скамью. У нее было еще несколько минут — чтобы насладиться покоем, прежде чем придется вернуться и заняться…

«Дженн!»

Кровь отхлынула от ее лица. Помимо ее воли сердце начало бешено колотиться.

«Дженн! Ты ведь слышишь меня?»

Дженн громко сглотнула и замерла на скамье. Кто мог обращаться к ней с мысленной речью? Сумеет ли она вспомнить, как нужно отвечать?

«Пожалуйста, скажи что-нибудь, Дженн».

Дженн стиснула руки и послала мысль — единственное слово.

«Финлей?»

«Мне очень жаль, но нет. Его никчемный старший братец».

Сердце Дженн на мгновение перестало биться.

«Роберт!»

ГЛАВА 3

«Роберт!»

«Да, это я, но не оборачивайся», — быстро добавил он.

Конечно, это он: Дженн узнала неслышный голос, узнала сразу же, как только он произнес ее имя. Но… Но это же невозможно! Он не мог…

«Каким образом… Где ты?»

«Сижу в четвертом ряду от тебя».

«Позади меня? — Дженн подпрыгнула, но сумела заставить себя не оглянуться. — Что, если тебя увидят?»

«Я переодет. Никто меня не узнает».

Дженн сделала глубокий вдох, судорожно пытаясь разобраться в происходящем. Нужно, чтобы мысли стали ясными чтобы колотящееся в груди сердце успокоилось…

Он вернулся! Наконец! Облегчение и что-то похожее на страх нахлынули так быстро, что Дженн не могла разобраться в своих чувствах. Ей отчаянно хотелось обернуться, увидеть его, снова прочесть любовь в его глазах.