Любовь и оргазм - Александр Лоуэн

Рассказ гласит, что «глаза их открылись, и они поняли, что они наги», т. е. подчеркнуто, что знание получено в результате наблюдения; Адам увидел свое тело и понял значение наготы. В его прежнем состоянии блаженства и неведения отношение Адама к своему телу было подобно отношению животного, поскольку он не думал о нем, как об объекте наблюдения. Он был един со своим телом и с природой, т. е. он был животным, и не знал различий, существующих между добром и злом, между мужским и женским, между «Я» и «мне». Различия существовали, и он действовал в соответствии с ними, но так, как это делают животные – по инстинкту, а не сознательно. Он не стал «человеком разумным» («Гомо сапиенс») до тех пор, пока не начал сознавать свое тело и свою наготу.

Как же можно понимать связь угрозы смерти с плодами запретного дерева? Ведь Адам не умер, съев запретный плод. Зато он приобрел знание о своей наготе, заключающее в себе понимание смертности своего тела. Таким образом, человек, в отличие от животного, знает, что его существование ограничено во времени и в пространстве. Только он понимает, что физические изменения его тела являются результатом его существования, т. е. только он знает, что такое юность, зрелость и старость. Эти изменения в его физическом состоянии открыла ему его нагота, значение которой можно было легко понять. Не удивительно, что Адам испугался своей наготы: ведь он понял, что он смертен.

К тому же выражение «они узнали, что они оба наги» можно истолковать и в том смысле, что они поняли свое одиночество, изолированность, разобщенность. Единство с природой оказалось нарушенным, человек не был больше укрыт и защищен природой, он был частью ее, но оказался над ней. В нем поселились страх и тревога.

Есть еще один момент, который нужно отметить, говоря об опыте первоначального осознавания своего тела. Выражение «нагота» относится только к генитальным органам, потому что именно эти части тела были укрыты одеждой. Это значит, что осознание тела можно связать с осознанием сексуальных различий и сексуальных чувств. Тесная зависимость между знанием и половым актом была отмечена выше (в главе 2), когда мы разбирали значение глагола «познать», который у древних греков и иудеев имел двойной смысл. Однако тот факт, что знание, полученное Адамом, испугало и устыдило его (ведь он прикрыл свою наготу), указывает на тесную близость явлений знания, сексуальности и смерти. После того как Адам покинул Райский сад, он «познал Еву, как свою жену; она зачала и родила Каина». Секс и рождение потомства были не в новинку в Эдеме; они были частью животной основы человека. Новым явилось осознание этих актов. Можно ли считать, что приобретение знаний представляло собой понимание зависимости между коитусом и деторождением? Эта зависимость существует во всем мире млекопитающих, но ни одно животное, кроме человека, не сознает ее существования. Если осознание тела заставляет человека бояться смерти, то оно также заставляет его осознать возможность создания жизни. Так человек действительно становится «человеком разумным», и феномен познания отделяет его от остальных животных. Именно наличие знания создает психику как противовес соме[2] и собственное «Я», как противовес телу.

Проявление «Я» создает фундаментальный антитезис «Я» и тело. Для «Я» («Эго») тело является объектом контроля, использования и изучения. Тело является также местом пребывания и проявления тех мощных инстинктивных сил, над которыми Эго никогда не имело полного контроля и которые постоянно грозили сокрушить его; сюда относится и сексуальность. Поскольку сексуальность отождествляется с телом (и наоборот), то антитезис можно сформулировать и так: «Эго – против сексуальности». Фрейд провозгласил этот антитезис в качестве постулата, на основе противопоставления так называемых «эго-инстинктов» и сексуальных инстинктов. Это соответствует понятию физической полярности организма, включающему противопоставление головы и нижней части тела.

Одним из результатов такого понимания является умаление ценности тела, при сохранении высокой оценки значения психических функций. В основе явления принижения тела лежит феномен стыда, стремление прикрыть тело, спрятать гениталии. Сознание наготы, чувство стыда, утрата божьего благоволения и необходимость «зарабатывать хлеб свой в поте лица своего» были наказанием за утрату невинности. Все же нельзя считать, что это явилось жестокой катастрофой. Как сказал Змей, уговаривая Еву съесть запретный плод: «Вы не погибнете; глаза ваши раскроются, и вы сравняетесь с Богом, познав добро и зло». Были ли эти уговоры ложью, обманом? Вполне возможно, ведь не зря змеи слывут коварными животными. Как можно было обещать бессмертие, основанное на познании добра и зла? Человек получил это знание ценой утраты милости Бога; к тому же его приходится приобретать снова в каждой жизненной ситуации. Что человек действительно приобрел – так это концепцию добра и зла, т. е. понятие о противоположностях. Это было подобно удару молнии, осветившей его сознание и обнажившей его ничтожество. Человек приобрел свое «Я» и потерял невинность.

Наблюдая за своим телом, человек получил понятие о времени и об изменениях, которые оно производит. Человек знает не только то, что он умрет, но и то, что он состарится, что он хочет есть, нуждается в крове, испытывает сексуальное желание; а зная все эти вещи, он действует сознательно, чтобы удовлетворить свои потребности. Осознание хода времени заключает в себе понимание его непрерывности, существования прошлого и будущего. Когда у Адама «открылись глаза», он увидел не только свою наготу, но и смог наблюдать и понимать причинно-следственные взаимодействия. Быть подобным Богу – значит знать причинно-следственные связи, существующие в природе, поскольку благодаря этому знанию человек может подчинить себе природу, как это делает Бог. Зная причины и следствия, человек может определить добро и зло. Таким образом, человек обретает бессмертие, как и предрекал Змей, но это – бессмертие духа, проявляющееся в непрерывности и превосходстве знаний.

Итак, человек обретает бессмертие духа путем отрицания тела, которое становится символом его бренности, приземленности и животной природы. В истории грехопадения можно увидеть начало расщепления единой природы человека на высшие и низшие ценности, на бессмертный дух и смертное тело, на культурный ум и животный организм. С этой точки зрения, человек обретает гуманность в той степени, в какой он возвышается над своей животной природой, создавая при этом категории «человеческого существа» и «зверя». «Животными» считаются страсти и «низменные вожделения», особенно агрессивность и сексуальность. Смерть и сексуальность связываются в уме, потому что ассоциируются с телом, которое подвержено разложению. Жизнь тела – это распад; только дух не подвержен разложению и вечен.

Хотя история изгнания человека из Рая аллегорична, она снова и снова воспроизводится, в символической форме, при воспитании и обучении ребенка в цивилизованном обществе. Первоначальное (животное) состояние человека было единым; он был обнажен и не стыдился этого. И плод в утробе матери, и новорожденное дитя живут в блаженстве и неведении, не сознавая своего тела и его функций. Это раннее состояние не является райской жизнью (как могут думать взрослые), но оно напоминает Эдем отсутствием забот о ходе времени и о связи причин и следствий, добра и зла. Оно соответствует первобытной жизни среди природы, когда ум еще не достиг такого развития, чтобы диссоциироваться с телом и доминировать над ним. Психологически это состояние предшествует формированию «Эго» («Я»).

Согласно Фрейду, «Я» содержит функции восприятия и сознания, достигая апофеоза в явлении самосознания, развиваясь через осознание тела и сознательный контроль его моторных функций. Человеческое «Я» включает в себя сознание смерти. На биологическом уровне смерть и сексуальность – явления противоположного порядка. Для животного сексуальность – это жизнь, и оно ничего не знает о смерти, живя настоящим, не зная хода времени и довольствуясь непосредственно ощущаемым состоянием своего тела. Зато для «Я» сексуальность и смерть – взаимосвязанные явления, поскольку они оба утверждают главенство тела над Эго. «Я» не может противопоставить сознанию смерти свою сексуальность, поскольку она является функцией тела; оно может противопоставить смерти только сознание временного блаженства, являющееся воспоминанием о его первоначальном состоянии. Это воспоминание существует в человеке как остаток его животного наследия, усиленный переживаниями, связанными с материнской грудью. Оно воспринимается как осознание матери, на руках которой ребенок сознательно пережил блаженство исполнения его нужд и надежность покоя. В предыдущей главе любовь была определена как осознание другого (матери, сексуального объекта и др.), обеспечивающего исполнение потребности в близости и единении. Любовь – это ответ, даваемый «Я» на осознание смерти. На психическом уровне любовь и смерть – диаметрально противоположные понятия.