Остров везения - Марта Поллок

Потом отступил на несколько шагов и забросил крючок.

– Нужно поставить себя на место рыбы, – доверительно сообщил он молодой женщине. – Я всегда тщательно выбираю приманку, бросаю неподалеку от намеченной жертвы и жду своего часа.

О чем это он? Всегда говорит намеками и двусмысленностями…

Маргрит со все возраставшим нетерпением смотрела, как блесна погружается в воду и поверхность вновь становится зеркальной. Густав не спешил сматывать леску.

– Ты не собираешься что-нибудь делать? – спросила она наконец.

Он покачал головой. Его губы вновь тронула столь раздражающая ее улыбка.

– Не надо опережать события. К чему рисковать, отпугивая жертву, пока крючок еще не опустился? – Он приподнял кончик удилища и чуть подтянул провисшую леску. – Можно дернуть разок, поддразнить, заинтриговать.

Заодно проверить, не зацепилась ли рыбка.

Они ждали вдвоем. Густав не сводил глаз с лески, спокойно лежащей на поверхности воды и указывающей, где затонула приманка. Маргрит затаила дыхание, сознавая, что ее внимание направлено не на леску, а на стоящего рядом мужчину.

Но вот, не в силах больше лежать спокойно, она приподнялась было. Однако Густав жестом приказал ей не шевелиться.

– Берет, – прошептал он, и Маргрит с изумлением увидела, как Густав быстрым, рассчитанным движением отпускает леску. – Пусть поиграет с наживкой. Рыба только чуть тронула ее, не зная, нужна ли она ей. Но ей стало уже интересно, и это наше первое достижение.

– А дальше!

– Дальше… Если я сумею не вызвать подозрений, рыба снова тронет наживку в самом безопасном, по ее мнению, месте, потом еще немножко подумает и начнет поворачивать ее ртом. Окунь заглатывает жертву с головы.

Внезапно вода забурлила. Густав резко подсек, тут же отпустил леску и быстро подбежал к кромке воды, занимая удобную позицию. Конец удилища согнулся, катушка громко затрещала, бешено вращаясь. Маргрит с восхищением наблюдала за борьбой, и через несколько минут Густав ухватил сачком огромного окуня.

– Просто не верится, – выдохнула она. – Я могла бы, поклясться, что сегодня клева не будет. А ты с первого же заброса…

– Плыви прочь, старый знакомый, – усмехнулся Густав и, опустив сачок в воду, дал рыбе уйти. – А вот деревенские навыки ты совсем, как я погляжу, растеряла. Но ничего, я научу тебя, как не умереть с голоду, пока ты здесь.

– Ты его опять отпустил?

Маргрит все еще глазела на круги, которые пустил по воде окунь ударом широкого хвоста.

Потом повернулась и уставилась на того, кто невозмутимо собирал снасти.

– Слушай, меня бы вполне устроила жареная рыба!

– А пироги с рыбой, домашняя ветчина и мороженое на десерт тебя устроят?

Все еще таращась на него, Маргрит судорожно сглотнула.

– Почему ты не сказал, что у тебя есть еда?

Я тут целый час потратила, глядя на твое шоу!..

Сегодня по молчаливому соглашению ужинали в доме. Они дружно расправились с содержимым плетеной корзины. При этом бокалы ни на миг не оставались пустыми.

– После ветчины я всю ночь буду хотеть пить, – сказала Маргрит, осушая третий бокал.

– О простых удовольствиях можно много сказать хорошего, – произнес Густав прищурившись. – Но, сдается мне, они тебе уже наскучили и ты нацелилась обратно на запад, где тебя ждет полный соблазнов Стокгольм с ресторанами и ночными клубами.

Эффектной фразой он захватил инициативу в разговоре. Маргрит не возражала и легко подчинилась. Ей нужно было кому-то выговориться, а кто бы здесь подошел лучше Густава Бервальда, простого парня из глубинки? Он был частью ее уютного прошлого, к теперешней ситуации не имел никакого отношения, значит, мог быть совершенно объективен.

В тишине комнаты, освещенной мягким светом фонаря, говорить было легко. Снаружи не доносился ни гул транспорта, ни резкий вой сирен – только слышался вечерний хор сверчков. Само по себе отсутствие назойливого городского шума действовало на нее подобно вакууму, вытягивая слова все расширяющимся потоком, пока молодая женщина не излила наконец все, что наболело на душе.

– Ну, с наследством долгой возни не будет, – сказал Густав после некоторого молчания, пока Маргрит приходила в себя, сбросив с плеч непосильную тяжесть. – Когда завещание официально утвердят, коллекцию можно или продать, или подарить какому-нибудь музею, а ценные бумаги пойдут на уплату налогов и юридических услуг. Для этого от тебя не потребуется ничего, кроме подписи.

– Александр предложил заняться этим за меня, – пробормотала Маргрит, позволяя себе на минуту смежить веки.

– Ах да, Александр, – делая вид, будто только что вспомнил о нем, вздохнул Густав. Его рубашка была небрежно распахнута, и пламя свечи освещало его могучую грудь. – Это, я полагаю, следующий вопрос повестки дня. Ты его любишь?

Из глаз Маргрит тут же потекли слезы, и она отвернулась.

– Откуда я знаю? Я думала, что и Карла люблю. Что мне вообще известно о любви?..

– Гмм… такое чувство мне знакомо, – задумчиво произнес он. – Ну а что у вас с сексом? Тебе с ним хорошо?

Утопив подбородок в ладонях, Маргрит уныло смотрела в окно.

– Не твое дело… Впрочем, скажу: мы не были близки, – вяло произнесла молодая женщина и увидела в оконном стекле, как в зеркале, что мужчина за ее спиной медленно повернул к ней голову.

– Как, совсем?

Она молча кивнула.

– Но почему? Может быть, у него другие пристрастия? Если так, то что ты надеешься получить от этого брака? И денег не будет, если ты отдашь ему наследство.

– О Господи, да какое это имеет значение?

Просто дело в том, что мы не… то есть я… Словом, это совершенно неважно.

– Это секс-то не важен?.. – изумленно протянул Густав. – Сколько, ты сказала, тебе лет?

– Ты отлично знаешь, черт побери, сколько мне лет, и вопрос вовсе не в этом! Почему ты все сводишь на животный уровень?

– Как специалист по коровам, я бы назвал этот уровень практическим. По крайней мере, в последнее время ни у одной из моих завоевавших призы коров не было повода плакать.

– Ну, я-то к твоим породистым телкам не принадлежу! – вскинулась Маргрит. – И вообще, давай закончим эту тему!

Не обращая внимания на ее вспышку, Густав встал и потянулся всем телом, демонстрируя великолепную мускулатуру.

– Неплохая мысль. Я как раз не прочь приступить к десерту. А ты? Хочешь мороженого?

Глупо было отказываться от простейшего выхода из неловкой ситуации. Кроме того, мороженое было одной из ее слабостей.

– Никогда не имела возможности поесть вволю, – призналась Маргрит. – Пожалуй, я съем его на улице, пока ты не выдумал какой-нибудь нестандартный способ разделаться с десертом.