Перекресток прошлого: Холод войны - Даниил Витальевич Протасов

мне казалось нелепой конспирологией. Но после небольшой переписки он все-таки смог убедить меня в том, что в его исследованиях был потенциал. Правда я так до конца и не понял, почему он не мог просто мне позвонить, ведь тогда бы наше общение заняло куда меньше времени?

– Он ненавидел современные технологий – объяснила я ему – Сколько я не уговаривала его завести хотя бы простой кнопочный телефон, все без толку. Он считал, что они все круглосуточно прослушиваются, а он очень не хотел, чтобы о подробностях его исследований узнал кто-либо еще.

– Но ведь письма тоже могут прочитать… – сказал Робин

– Ой, я ему все это тысячу раз объясняла – отмахнулась я – Но он говорил, что отправляет письма через своих надежных знакомых, так что их никто не мог прочитать. Я, не знаю насколько это правда, но он искреннее в это верил.

– Ну что же это многое объясняет – вздохнул Робин – В любом случае, когда я нашел его дом, меня встретила лишь толпа зевак у подъезда и полицейских, рыскающих по его квартире. Когда же я попытался зайти внутрь, меня мигом отощали от квартиры и увезли в отделение, где со мной разговаривал один толстый следователь, вроде бы его звали Артемий.

– Я, кажется, догадываюсь, о ком вы говорите, хотя его имя я не запомнила.

– Он был очень вежлив со мной по началу, но когда я начал рассказывать, о том какие исследования проводил профессор, его любопытство стало усиливаться. Он с такой настойчивостью расспрашивал меня, об артефактах, о которых мне рассказывал Александр, что я вскоре заподозрил неладное, поэтому я сообщил ему минимум информации, а когда я попытался спросить об обстоятельствах его смерти, он тут же отпустил меня, сославшись на то, что у него слишком мало информаций.

– Хм, со мной было то же самое – заметила я.

– Видите? Значит, мои подозрения не напрасны – подметил он.

– Так вы говорите, что у вас в папке есть некая секретная информация, которую отказался рассказывать этот следователь?» – спросила я, присаживаясь возле него.

«Да, я взял ее на следующий день, тайком подкупив одного полицейского. Здесь копий фотографий из полицейского фото отчета, что были сняты на месте преступления.

Я взяла папку с пометкой дело семьдесят два на обложке, очень похожую на ту, что держал у себя следователь, но как только я собралась открыть ее, меня остановила рука Робина.

– Послушайте, в этой папке есть фотографии вашего отца и это… может быть тяжело для вас – обеспокоенно сказал он.

– Я понимаю – решительно ответила я – Но я должна узнать, что с ним случилось.

В папке действительно оказалось много фотографий, на которых с разных ракурсов была показана квартира отца. Судя по всему, полицейские уже успели хорошенько все обыскать, так как в ней царил полный бардак. Все его шкафы, полки и ящики были вскрыты, а все содержимое в них либо было разбросано на столе, либо лежало на полу, а вокруг куча его одежды и книг, но я не видела ничего подозрительно, пока не наткнулась на фото входной двери.

– Вот о чем я говорю – сказал Робин, глядя на фотографию из-за плеча – Она была буквально разрублена пополам.

– Странно, следователь ничего мне об этом не говорил. Наоборот он сказал мне, что отец сам пустил убийцу в свою квартиру – в недоумении воскликнула я.

– Значит, он вам соврал – сообщил Робин.

– Но что может так легко распилить стальную дверь?

– Я не знаю – в таком же недоумений, сказал Робин – Мне неизвестно ни одного способа, распилить такую дверь, так быстро, что никто из соседей не успел вызвать полицию.

Это было действительно, очень странно. Также как странно и то почему следователь, мне ничего не сказал об этом.

Но затем я увидела то, чего больше всего боялась, фотографию мертвого отца. Его бездыханное тело лежало в конце коридоре, в большой луже крови, вытекающая из огромной дыры в его груди, кожа его была бледной как снег, а на лице застыла жуткая блаженная улыбка.

От одного взгляда на эту фотографию мне стало дурно, и, отложив ее подальше от себя, я резко встала из-за стола.

– Простите, что заставил вас на такое смотреть – обеспокоенно извинился Робин.

– Все нормально – тихо пробубнила я – Мне просто нужно отойти к окну подышать.

На самом деле мне было совсем нехорошо. Я думала что, не видя отца столько лет, я смогу спокойно смотреть на его мертвое тело, но ошиблась. От одного вида его окровавленного тела, ком подошел к горлу, а на глазах налились слезы. Чувство ужасной утраты охватило меня, но я не могла себе позволить разреветься тут прямо, перед Робином и потому старательно избегая его взгляда, подошла к окну и оперлась на подоконник.

– Если хотите, я могу убрать эти фотографии – донесся голос Робина сзади.

– Нет, все хорошо – сказала я, снова взяв себя в руки, вытерев рукавом подступившие слезы – Я должна была это увидеть.

– Не знаю, заметили ли вы, но в причинах смерти говориться, что его грудь проткнули насквозь холодным оружием.

– Да я знаю, следователь мне это рассказал.

– Но вот, что странно если смотреть по фотографии его тела, то сразу видно, что его проткнули не обычным кухонным ножом, как можно подумать.

– О чем это вы? – удивленно спросила я.

– Смертельный удар был нанесен мечом – заключил Робин – Причем довольно крупным, судя по размерам раны

– Мечом?! – в шоке переспросила я – То есть, вы хотите сказать, что кто-то с мечом пришел в дом моего отца, вынес дверь, а затем хладнокровно воткнул его ему в сердце?!

– Мне это кажется таким же невероятным, как и вам, но факт на лицо – заключил Робин.

– Боже мой, да что же здесь происходит?! – пораженно сказала я, схватившись за голову и сев за стол.

– Странные обстоятельства, что ни говори – произнес Робин.

Теперь я начинала понимать, почему следователь так упорно расспрашивал меня, при этом, стараясь не раскрывать никаких подробностей дела. Ибо то, что открылось сейчас, буквально взрывало мне мозг. Если раньше я сомневалась в причастности того молодого ассистента к убийству отца, то теперь я была уверена в том, что он просто не мог сделать такое?

Но все-таки мне хотелось выяснить мнение Робина, касательно его причастности.

– Скажите, а вы знаете о молодом ассистенте, который работал у моего отца? – спросила я Робина.

– На допросе мне рассказали