Как я бил Гудериана - Михаил Катуков

Утром 10-го немцы вели себя как-то странно: небольшими группами танков и пехоты несколько раз атаковали передний край нашей обороны, но атаковали вяло, без прежней напористости.

– Что с ними? Что они затевают? – спросил я стоявшего рядом Кульвинского, водя биноклем по переднему краю, где в это время взлетала черными фонтанами земля и ползли танки с крестами на броне.

– Может, выдохлись, – ответил тот. Но тут же поправился: – Нет, сил у них достаточно. Не то. Тут что-то другое.

Загадочное поведение противника вскоре объяснилось. Оказалось, что атаки гитлеровцев по фронту всего-навсего отвлекающий маневр. Основной удар противник нанес нам слева, во фланг. Сбив с позиций батальон Тульского военного училища, немцы двинулись по левому берегу Зуши к городу.

Но самое неприятное известие получили часам к одиннадцати дня. Я находился на командном пункте в Подмонастырской слободе, на северо-западной окраине левобережной части Мценска, когда доложили, что прибыл сержант В. М. Рындин. Этого отважного механика-водителя я знал в лицо – он хорошо зарекомендовал себя в минувших боях.

Едва Рындин переступил порог, как я понял, что он принес скверную весть. Вид его говорил о том, что сержант побывал в переделке: из-под бинтов на голове сочилась кровь, прокопченное лицо в ожогах, порванный комбинезон заляпан грязью.

– Товарищ полковник, в городе немцы! – выпалил он, едва переводя дыхание.

Наверно, на моем лице отразилось недоверие, поэтому механик-водитель поспешил добавить:

– Своими глазами видел! Честное слово, товарищ полковник!

Из дальнейших расспросов сержанта выяснилось следующее. Во время одной из атак Рындин был ранен в голову и получил тяжелые ожоги. Однако он не только вывел из-под огня танк, но и по пути вытащил застрявший в грязи грузовик. Едва державшийся на ногах, Рындин все же сдал ремонтникам поврежденную машину и пешком направился в санитарную часть.

На просторной площади колхозного рынка сержант вдруг услышал лязг гусениц и рокот моторов. Прямо впереди него, метрах в двухстах по улице, медленно покачивая пушками, ползли четыре вражеских танка. Рындин застыл на месте. Гитлеровцы в городе! Сержант оглянулся вокруг: у магазина как ни в чем не бывало переговаривались женщины, стоявшие в очереди за хлебом. Сновали мотоциклы и машины. Двое солдат спокойно набирали из колонки воду для полевой кухни. На вражеские танки никто не обращал внимания.

И вдруг грохнул взрыв, другой, третий. Послышались звон разбитых стекол, крики и стоны раненых. Гитлеровцы били из пушек по очереди у магазина.

Рындин кинулся в ближайший двор, выскочил на соседнюю улицу и, остановив проезжавший мимо мотоцикл, помчался на командный пункт.

– Сволочи! – яростно шептал он. – Из пушек… по женщинам и детям!

Приказав отправить Рындина в санчасть, я принялся обдумывать сложившуюся ситуацию. Прежде всего нужно связаться с командованием корпуса. После нескольких неудачных попыток начальник связи капитан Подосенов связал меня с генералом Лелюшенко. Я доложил обстановку и пояснил, что бригада едва ли сможет долго продержаться на левом берегу Зуши. Разведка доносила: со стороны Болохова движется свежая танковая дивизия противника. Если мы не сумеем вовремя переправить бригаду и переданные ей части на правый берег, то можем оказаться в полном окружении, потерять людей и всю материальную часть.

– Держитесь до наступления темноты! – приказал Лелюшенко. – Приказ на отход получите позже.

Обстановка между тем продолжала ухудшаться с каждой минутой. Противник усиливал нажим с фронта. Перед передним краем обороны появлялись все новые и новые танки. Командиры частей и подразделений докладывали, что держатся из последних сил. Все просят подкреплений. Я и сам знаю, что им трудно. За семь дней непрерывных боев части сильно поредели, а оставшиеся в живых выбились из сил. Но пока могу отдать только один приказ: «Ни шагу назад!».

Свой последний резерв я бросаю в город. Прежде всего нужно ликвидировать угрозу в тылу. Тем более поступило сообщение: немцы подтянули к мосту через Зушу несколько батарей и держат его под непрерывным обстрелом. Приказываю группе из трех KB ликвидировать угрозу у моста. В одном из танков на выполнение боевого задания отправляется комиссар 1-й танковой роты 1-го танкового батальона старший политрук Иван Алексеевич Лакомов. Это был прекрасный политработник, любимец батальона, простой и скромный человек. Лакомов воевал на озере Хасан и был награжден орденом Красного Знамени.

Но не успел танк Лакомова стать в засаде у моста, как в башню угодили два тяжелых снаряда. Машина вспыхнула. Водитель Сергеев успел вытащить тяжело раненного радиста Дубровенко, а раненый и обожженный комиссар Лакомов остался у орудия, чтобы подавить фашистскую батарею. Так он и погиб, ведя огонь по врагу. Впоследствии на дне танка мы нашли оплавленный и закопченный орден.

Но два других танка успели подавить батарею противника, дав тем самым возможность эвакуироваться тыловым частям из города.

Не могу не сказать несколько слов о моем помпотехе П. Г. Дынере, фамилия которого еще не раз встретится на страницах этой книги. В тот октябрьский день он показал образец оперативности и распорядительности. Прямо под носом у засевших в городе немцев он собрал имевшиеся в его распоряжении тягачи и под артиллерийским огнем противника увел за реку всю материальную часть, находившуюся в ремонте.

Обстановка в городе продолжала оставаться неясной. Там не смолкали канонада и треск пулеметов. Я направил три танка под командованием Самохина, Столярчука и Самойленко. Вскоре они доложили мне, что противник оборудовал на колокольне наблюдательный пункт и пулеметные гнезда и держит значительную часть города под обстрелом. Выполняя мой приказ, танкисты огнем из пушек сбили колокольню. «Звонари» погибли под грудой обломков. Вскоре Самохин обнаружил четыре вражеских танка, которые, не рискнув ввязываться в открытый бой, замаскировались за церковной оградой. Два из них удалось уничтожить, а два других, подминая ограды садов и огородов, скрылись.

Но, разумеется, те небольшие танковые силы, которыми мы располагали в занятой части города, не могли выбить противника. Все основные силы были брошены на то, чтобы сдержать наступление гитлеровцев с фронта и правого фланга. И тут нас снова спасла тактика танковых засад. Притаившиеся в кустах, лощинах, за пригорками машины 1-го и 2-го батальонов при появлении противника неожиданно выскакивали из своих укрытий, делали несколько выстрелов, как правило, в упор и так же неожиданно исчезали.