Аграфена и Братство говорящих котов - Евгений Гаглоев

Директор понимающе кивнул. Глава ордена Эсселитов миледи Лионелла имела репутацию страшной женщины. О ее жестокости ходили легенды.

– А в чем заключается ваша проверка? – поинтересовался Амброуз. – Вы ищете рекрутов для набора в армию императора или что-то еще?

– Что-то еще! – уклончиво ответил Гребун.

– Здесь все ваши воспитанники? – осведомилась Левтина.

– Да! – с готовностью кивнул директор.

– Отлично!

Женщина вышла в центр двора и осмотрела шеренги детей. Господин Амброуз неотступно следовал за ней, держа в руках подол ее платья. Она взвалила рунный посох на плечо и повернулась к своим спутникам.

– Ну что, начнем? – Левтина решительно шагнула вперед.

– Начнем! – подтвердил Рашид.

Все трое сблизились в центре двора приюта.

Затем они соединили концы своих посохов и подняли их над головами. Левтина громко выкрикнула какое-то заклинание.

Язык был очень древним, и никто, кроме Эсселитов, не мог им владеть.

Посохи затрещали от сильного электрического разряда. Вокруг колдунов полыхнула ослепительно яркая вспышка голубого света. Она молниеносно охватила весь двор и прокатилась по рядам учеников.

В тот же миг все присутствующие, кроме трех Эсселитов, свалились на землю и громко захрапели.

– Сонное заклятие! – удовлетворенно проговорил Гребун. – Оно всегда действует безотказно!

Двор приюта превратился в какое-то царство сна.

Господин Амброуз уснул прямо стоя, с шумом рухнув через мгновение на землю.

Подол платья Левтины все еще был крепко зажат в его руках, поэтому, когда он свалился, наряд колдуньи с громким треском разорвался по швам, оголив ее нижние юбки.

Та взвизгнула и попыталась прикрыться.

– Черт побери! – злобно сказала она, обернувшись на спящего директора. – Старый толстый идиот!

Рашид и Гребун готовы были зарыдать от хохота.

– Думать надо было, прежде чем выкрикивать заклинание! – сказал второй.

– А раньше не мог предупредить?! Теперь придется возвращаться в столицу за новым платьем!

– Купишь что-нибудь в местной лавке, – хмуро изрек Рашид.

– В этой дыре?! Да ты смеешься надо мной! – возмутилась Левтина. – Что местные портнихи смыслят в новых нарядах?!

Эсселиты огляделись по сторонам, рассматривая дело своих рук, и разочарованно покачали головами.

– И здесь провал! – раздраженно сказала колдунья. – Ни один не устоял против заклятия!

– М-да, – согласился Рашид. – Здесь его явно нет.

– Когда же нам, наконец, повезет?! – заныл Гребун. – Мы побывали в двух тюрьмах, а впереди еще столько приютов! Я уже устал мотаться по всей стране на этой проклятой палке!

– Все устали, – мрачно отозвался Рашид. – Но приказ императора надо выполнить. Иначе миледи лишит нас наших голов!

Услышав упоминание о Лионелле, двое других одновременно громко сглотнули и поежились.

– Так что, возвращаемся домой? – с надеждой спросила Левтина. – Мне действительно нужно переодеться!

– Ладно! – Рашид взял рунный посох наизготовку. – Все равно мы должны уточнить детали пророчества. Впереди еще сорок с лишним приютов! Нам хотя бы узнать, кого мы ищем, мальчика или девочку!

Гребун издал жалобное хныканье. Но другого выхода не было. Эсселиты сели верхом на свои посохи и взмыли в затянутое тучами небо.

Господин Амброуз, словно большой поросенок в нарядном костюме, лежал в оставшейся после вчерашнего дождя луже и блаженно улыбался во сне. Ему снилось, что он нежится на мелководье морского побережья, где-то на пустынном тропическом пляже.

Глава десятая,

в которой Коптильда устраивает олимпиаду, а мадам Бина зажигает факел

Следующим утром комендантша Коптильда проснулась с мыслью, что ее физическая форма сейчас несколько далека от идеала. Страсть к земляничному варенью не прошла для нее даром. Рассматривая себя в зеркале, Коптильда не смогла обнаружить не то что талию, даже намека на нее! Все тело превратилось в один сплошной бесформенный живот.

– Пора срочно что-то предпринять! – сказала сама себе комендантша.

Она натянула на себя майку, боксерские трусы, размером больше походившие на чехол для танка, портупею с револьверами, и вышла во двор приюта. Возле амбара лежала ее любимая ржавая штанга весом в восемьдесят килограммов. Дети хотели вчера утащить ее в металлолом, но просто не сумели поднять.

Коптильда схватила штангу и начала энергично качать бицепсы. Когда она подняла штангу пятьдесят три раза, ее голову вдруг посетила очередная безумная идея.

– Олимпиада!!! – закричала она так, что на третьем этаже приюта все девочки попадали с кроватей.

Комендантша отбросила штангу в сторону, перебудив при этом всех мальчиков и заодно все остальное население Белой Гривы, и громко затопала, направившись в здание.

– Подъееееем! – рявкнула она и пару раз пальнула в потолок из револьверов. – Живо все в коридор! Кто выйдет последним, полетит в «копошилку»!

Полусонные дети начали вяло выходить в коридор, потирая заспанные лица.

– Олимпиада! – провозгласила Коптильда, выталкивая воспитанников во двор. – Засиделись вы у меня, маленькие разжиревшие вонючки! Не одной же мне страдать?! Пришла пора и вам растрясти свой жирок и показать, на что вы действительно способны! Когда я служила в армии, нас каждый день гоняли по стадиону! Я пробегала двадцать километров с мельничным жерновом на шее! Вам в будущем предстоит то же самое, так почему бы не начать готовиться уже прямо сейчас?!

Аграфена и Триш горестно вздохнули. Пима вообще едва сознания не лишился, когда понял, что ему предстоит бежать кросс.

– Да я вообще бегать не умею! – застонал он. – Мои ноги для этого не приспособлены!

– Может быть, они приспособлены для чечетки? – предположила Коптильда, показав ему свой револьвер. – Смотри у меня! Как бы не пришлось тебе снова сплясать под мою музыку!

Пима побледнел и тут же примолк.

Кухарка быстро приготовила простенький завтрак. Дети перекусили, и комендантша погнала их на деревенский стадион. Шествие сопровождалось стрельбой и звуками военных барабанов.

Стадион находился неподалеку от Белой Гривы. Он представлял собой большой круг вытоптанной земли, со всех сторон окруженный дремучими лесами и болотами. В центре него располагались разные спортивные сооружения: лестницы, бревна, брусья и турники для подтягивания.

Когда по деревне разлетелся слух, что приютские воспитанники будут соревноваться в ловкости и быстроте, местные жители быстро собрались на трибунах, чтобы поглядеть на это зрелище. Несмотря на ранний час, свободных мест на стадионе уже не осталось. Развлечений в деревне не хватало, поэтому жители пользовались любой возможностью повеселиться.

Самые почетные места заняли староста, его жена и их дочь. Мадам Бина пришла в одном из своих больших чепцов, на Кризельде было платье, еще пышнее вчерашнего. Она больше напоминала торт с взбитыми сливками. Увидев эту девицу, Триш чуть не упал, но Аграфена по-дружески поддержала его за плечи, не забыв при этом хихикнуть.

– Какая замечательная идея, устроить в Белой Гриве олимпиаду! – заявил староста. – У нас так давно не проводилось ничего подобного! Так давайте подойдем к этому мероприятию со всей возможной ответственностью! Может, кто-то из жителей деревни тоже хочет поучаствовать в соревнованиях?

Желающих не нашлось. Все хотели только смотреть и насмехаться над приютскими горе-спортсменами.

– А в доказательство того, что у нас настоящая олимпиада, – сказал староста, – мы зажжем настоящий олимпийский огонь!

– Точно! – обрадовалась комендантша. – Давайте взорвем что-нибудь, да так, чтобы грохоту побольше!

На трибунах послышались жиденькие аплодисменты.

– Взрывать мы ничего не будем! – с опаской произнес староста. – Вечно вы, мадам Коптильда, все преувеличиваете…

Кузнец Дормидонт и деревенский парикмахер Игуан прикатили откуда-то большую железную бочку и установили ее в центре стадиона. Церковный сторож приволок флягу керосина. Он нашел в лесу неподалеку от стадиона сучковатую дубину, и обмотал ее старыми тряпками, соорудив таким образом факел. Затем вылил содержимое фляги в бочку.

– Дайте мне факел! – торжественно произнес староста деревни. – Я открою олимпиаду!

– Вот уж дудки! – неожиданно возразила мадам Бина. – Дайте факел мне!

– Но почему? – возмутился старик.

– Потому что в молодости я уже это делала, – был ответ. – Двадцать лет назад я открывала олимпиаду в Белой Гриве. Это традиция!