Жестокий космос (СИ) - Быченин Александр Павлович

Глава 5

Территория: зона влияния Колониального содружества

Сектор: Приграничье

Система: Мир Эндрюса

Статус: Столичное поселение Рио-Рохас

Дата: День 693 (7 апреля 2084 года), местное время 17:44.

— Внимание экипажу! — Сара Эштон с изрядным облегчением откинулась на спинку кресла, выпустив, наконец, из рук штурвал, и после нервной паузы завершила фразу: — Поздравляю с успешной посадкой! Протокол «Зона высадки» активируется через три… две… одну! Всем спасибо, все свободны!

Из динамиков аудиосистемы донеслись нестройные аплодисменты — а попробуй поаплодировать дружно после такой болтанки, да ещё и в не предназначенных для этого перчатках! — и мы с Максом присоединились к дружному десантному коллективу, отдавая дань уважения нелёгкому труду пилотов. В «Грифе-втором», я уверен, сейчас происходило ровно то же самое — традиция! Плюс это самое малое, что мы, бойцы, могли сделать для наших отважных лётчиц. По той простой причине, что Сара оказалась права, когда напророчила нам час относительно спокойного спуска, ну а после него нехилую взбучку. Так оно и вышло: атмосфера Мира Эндрюса не отличалась дружелюбием по отношению к чужакам, и мы аж трижды попали в турбулентность, сгладить которую не самые совершенные гравикомпенсаторы эфракоров не сумели. То есть не то, чтобы почти полностью. Тут даже о половине речь вести не приходится. Скорее, сгладили лишь чуть-чуть. Так что мы в полной мере прочувствовали на собственных шкурах всю прелесть полёта в атмосфере, особенно в нижних — самых плотных — её слоях. Хорошо, тот же Макс вовремя вспомнил, что с нами гражданский, и почти насильно пристегнул репортёршу к её кокону. Но, судя по зелёному лицу мисс Джонс, от тошнотиков она удержалась исключительно чудом. Кто сказал «силой воли»? Тут скорее гонором можно объяснить. Не пожелала ударить лицом в грязь, хе-хе. Но это я уже так, по привычке ворчу. И исключительно мысленно. Не знаю, впервые у неё высадка в таких условиях, или ей и раньше доводилось испытывать нечто подобное, но самообладание девицы вызывало исключительно уважение. Мне, что удивительно, и подкалывать её не хотелось. Пожалуй, стоит даже немного подбодрить — нам в кабине ещё довольно долго париться, по нормативам время развёртывания малого охранного комплекса на оценку «отлично» составляет десять минут ровно. Меньше — лучше. Но, насколько мне известно, рекорд КСН в этой компоненте составлял девять минут сорок две секунды. Ну а поскольку мы сейчас отнюдь не на оценку работаем, и непосредственной опасности нет — оба «Грифа» благополучно сели на штатную площадку вблизи местной столицы — то стоит рассчитывать минут на пятнадцать где-то. В пределах нижнего значения на оценку «хорошо», чтобы я потом не бухтел ещё и по этому поводу. Если, конечно, останется, на кого бухтеть.

— Что ж, — объявил я, одним нажатием соответствующей кнопки расцепив «сбрую» собственного кресла, — на данный момент мы живы! И это радует. Главное, чтобы через час оставшиеся в живых не позавидовали мёртвым!

— А вы умеете вселить в окружающих оптимизм, лей… — Джули сбилась, судорожно сглотнув, но снова пересилила тошноту и завершила фразу: — Мастер-лейтенант Болтнев! Если у вас каждый раз так, то…

— Не каждый, — мотнул я головой, повернувшись к журналистке вместе с креслом, благо по завершении полёта оно такие вольности позволяло. — Бывает и хуже. А бывает и лучше. Тут не угадаешь. И да, можете звать меня просто лейтенант. Или вообще Никита.

— Хорошо… Никита, — кивнула девушка. — А вы тогда зовите меня Юлией. И вам огромное спасибо, мисс… — перешла репортёрша на инглиш, устремив потвердевший взгляд на нашего пилота.

— Эштон, — подсказала та. — Но можно просто Сара. Мы ж не в армии. Верно, Йу-ли-а?

— Джули! — улыбнулась журналистка, окончательно переборов тошноту. Вон, даже цвет лица нормальным стал. — Не мучайтесь, Сара. Я уже привыкла. И ещё раз спасибо вам большое! Это, наверное, очень трудная задача — отвечать за двадцать с лишним человек?

— Терпимая, — не стала вдаваться в подробности Сара. — Но вы пока посидите, выходить ещё рано. Пусть ребятки из десантного отсека поработают.

— А они уже что-то делают? — спохватилась репортёрша. — А что именно? А можно посмотреть?

— Макс, — с намёком покосился я на шлем журналистки.

— Слушаюсь, господин мастер-лейтенант! — снова врубил тот служаку. И после неких скрытых от посторонних глаз манипуляций поинтересовался у Джули: — Ну как, Юленька? Теперь видите?

Юленька? Фига се! И она даже не возмущается! У меня от удивления глаза на лоб полезли — когда успел-то⁈ Впрочем, это же наш Дед Максим, у него такая суперспособность. Нет, не заговаривать зубы едва знакомым девицам. И не ездить по ушам им же. Берите шире — коммуникация в целом. Иными словами, Митрич умел найти подход абсолютно к любому, вне зависимости от пола, возраста и интеллекта. И вот оно, доказательство во плоти — сидит и ресницами хлопает, что прекрасно видно сквозь прозрачное забрало.

— А почему они так… суетятся? — наконец, подобрала подходящее слово девица. — Как муравьи! Или какие-нибудь термиты!

— А им по должностям положено, Юленька, — невозмутимо пояснил Макс. — То, что вы сейчас наблюдаете, в Полевом Уставе КСН отдела БУ именуется «штатным развёртыванием малого охранного комплекса „Кораль“ в потенциально угрожающих условиях внешней среды».

— Ого! — впечатлилась репортёрша. — А у вас в Службе понимают толк в казёнщине!

— Ну, все Уставы написаны кровью, — еле заметно дёрнул плечом Митрич. — Там, уж извините, не до красного словца. Но и вы, Юленька, к ребятам несправедливы. Они вовсе не суетятся. Роль каждого расписана по минутам. А ещё буквально до шага: кто что берёт, куда тащит, к чему цепляет, что подключает… и так далее, и тому подобное. У нас до тридцати процентов времени тренировок именно этой компоненте посвящено.

— Хотите сказать, именно это в вашей работе самое трудное? — снова захлопала ресницами Джули.

— Не в нашей, — помотал головой Макс. — Мы, техники, не побоюсь этого слова, интеллектуальная элита Службы, контролируем ход работ дистанционно, а ещё отвечаем за коммуникации, в том числе и технические. В основном, конечно, электричество. Ну и за сканирующий комплекс и сигнализацию. А вот непосредственно монтаж элементов системы — это уже работа, как изволил выразиться господин мастер-лейтенант, парней из десантного отсека. А среди них, к сожалению, очень велика доля естественной убыли. Вот и приходится то и дело новичков обучать, а потом ещё и тренировать на взаимодействие с ветеранами.

— Вы меня откровенно пугаете, Максим Дмитриевич! — подыграла старшему технику девица. — Хорошо, что я под надёжной защитой!

— Вы ещё просто не осознаёте, насколько, Юленька, — всё таким же ровным тоном заверил Макс.

И вот теперь журналистку точно пробрало — я это понял по её расширившимся зрачкам. Ну и рука у неё дрогнула, хоть она и попыталась это скрыть. Дохлый номер, у меня глаз намётан. Сколько я таких вот внезапных испугов видел за карьеру в КСН! Не перечесть. И примерно в половине случаев это было последнее, что ощущал обделавшийся боец перед смертью. Да, в нашем деле это именно так работает: страх, а тем более паника, и жизнь понятия несовместимые. Совсем как гений и злодейство. А вот страх и смерть идут рука об руку. И зачастую смерть предельно жестокая и мучительная. Ну а как вы хотели? Агрессивные инопланетные формы жизни шутить, как правило, не настроены. И бьют наверняка. Не факт, что сдохнешь мгновенно или хотя бы быстро, но зато точно. Тех же «паучков» из прошлой миссии взять. Б-р-р-р!!!

— Да не переживай ты так, сестрёнка! — вовремя сообразила, в чём дело, Сара. Причём исключительно по выражению лица репортерши. — Наш Дедуля любит нагнать страху. Пивом не пои, дай поиздеваться над новичком!

— Думаете? — с надеждой покосилась Джули на пилотессу.

— Уверена! — ободряюще подмигнула та. — Поверь, сестрёнка, на борт «Грифа» ни один монстр не проберётся! Я имею в виду, достаточно большой. Насчёт микроорганизмов утверждать не стану, но их в расчёт можно не принимать.