Короли Керни - Навесса Аллен

что разыграл эту карту и намеренно манипулировала им, но, если бы это спасло бабушку и ее новых друзей от какого-нибудь подражателя наркоторговца, я бы сделала это и кое-что похуже и позже молилась о прощении.

Хэнк снова перевел взгляд на Джейкоба. Выражение его лица посуровело.

— Если хоть на секунду преступишь границы, я пристрелю тебя, — сказал он, положив ладонь на приклад пистолета, пристегнутого к поясу.

Джейкоб ничего не сказал, но резкое движение его подбородка могло сойти за кивок согласия.

Я напряженно ждала, пока Хэнк смотрел на него, затем прерывисто вздохнула, когда он, наконец, отступил в сторону и впустил нас. По выражению его лица я поняла, что наши дни дружеских подшучиваний, пока я ждала встречи с бабушкой, закончились. Имело смысл, что как бывший коп, он ненавидел Королей — им сходили с рук убийства в этом городе, если некоторые из самых отвратительных слухов, которые я слышала, были правдой, — то я не смогла бы сдержать легкого укола сожаления, омрачившего мое настроение, когда мы вышли.

К счастью, в приемной было относительно чисто. Впереди нас было всего две группы посетителей, ожидавших возможности войти: трое латиноамериканцев постарше и молодая пара, по виду выходцы из Восточной Азии, с двумя активными детьми, бегающими вокруг них кругами. Женщина обернулась, услышав топот сапог Джейкоба по мрамору, и дружелюбная улыбка исчезла с ее лица, когда она увидела его. Когда мы приблизились, она наклонилась и что-то прошептала своему мужу. Он оглянулся, а затем схватил своих детей, прижимая их к себе.

Если чувства Джейкоба и были задеты, он этого не показал. Он оглядывал комнату вокруг нас с выражением крайней скуки на лице, как будто не хотел здесь находиться. Никто, наблюдающий издалека, не заметил бы сосредоточенности в его глазах, того, как они, казалось, впитывали каждую деталь. Справа от нас открылась дверь, и он повернулся, чтобы проследить за человеком, который вышел из нее. Что-то в том, как Джейкоб был сосредоточен на нем, заставило меня тоже повернуть голову.

Белый мужчина выглядел лет на двадцать-тридцать с небольшим. Темно-синий костюм, который он носил, сидел на нем как влитой, открывая широкие плечи и узкую талию. У него была такая приятная внешность, которая напомнила мне олдскульный плакат с Аберкромби. Его каштановые волосы были уложены в ежик. Глубокий золотистый цвет его кожи говорил о жизни, которую он вел на улице. Он выглядел молодым, успешным и в высшей степени уверенным в себе.

Его темный взгляд осматривал комнату, пока он шел, ненадолго задержавшись на Джейкобе, а затем остановился на мне. Я была привлекательной женщиной. Я привыкла к тому, что на меня смотрят. Боже, за первую неделю, что я проработала у Чарли, ко мне приставали больше раз, чем я могла сосчитать. Этот человек смотрел на меня с интересом, но это было не просто праздное восхищение. Его пристальный взгляд блуждал по мне почти клинически, словно сверяя мои черты с какой-то внутренней базой данных. Должно быть, он был врачом.

Мгновение спустя он отвел от меня взгляд и исчез за другой дверью. Он больше не появлялся, но Джейкоб сосредоточил свое внимание в том направлении, как ищейка. Узнал ли он этого парня? Не было никакой возможности спросить его так, чтобы кто-нибудь не подслушал. Благодаря пространству, похожему на пещеру, и мрамору под нашими ногами в этом зале была такая акустика, за которую большинство театров отдали бы жизнь. Каждый звук был усилен, даже приглушенный шепот пары впереди нас.

Несколько неловких минут спустя мы подошли к стойке регистрации. Белая женщина, стоявшая за ней, была даже выше меня и крепкого телосложения. Ей было чуть за сорок, ее мышино-каштановые волосы были собраны в тот же неброский пучок, в котором она всегда их носила. Карие глаза за очками в толстой оправе смотрели остро, когда она переводила взгляд с Джейкоба на меня.

Я положила руки на стойку и улыбнулась, стараясь выглядеть безобидно.

— Привет, Энни.

Она мотнула головой в сторону Джейкоба.

— Он не может войти сюда.

Я повторила ту же самую слезливую историю, которую рассказала Хэнку, но, к сожалению, она была невосприимчива к моему хорошенькому личику и крокодиловым слезам.

— В прошлый раз, когда мы впустили одного из них, ущерб составил двадцать тысяч долларов, — сказала она, упрямо вздернув подбородок.

Ладно, почему, черт возьми, это не появилось в моем поиске в Google? Сделал ли Дэниел Кинг что-то, чтобы сгладить или скрыть это?

Джейкоб встал рядом со мной и сунул Энни через стойку две хрустящие стодолларовые купюры.

— Я не буду проблемой.

Она секунду смотрела на его руку, а затем обвела взглядом комнату. Слава богу, за нами в очереди больше никого не было, иначе у нее, возможно, не возникло бы соблазна взять взятку. Наконец, оглядев все так, словно ей этого не хотелось, она протянула руку и схватила купюры.

— Лучше бы тебе этого не делать, — сказала она.

Я зарегистрировала нас и увела Джейкоба, молясь, чтобы никто больше не попытался нас остановить. Его выражение лица «иди нахуй» вернулось в полную силу, и, судя по тому, как была сжата его челюсть, я испугалась, что он может ударить следующего человека, который посмотрит на него.

Именно поэтому я не искала ничего большего, чем секс с ним на одну ночь. Вот почему я не хотела быть его девушкой. Я не хотела беспокоиться о его настроении. Я не хотела облегчать ему задачу и не хотела раздражаться, когда люди обращались с ним так, словно у него бешенство. Они имели полное право бояться его. Черт возьми, он был в банде. Он может вырядиться, как угодно, но независимо от того, что каждый Король был ветераном, каждый Король также был частью преступной организации.

Я зашагала к бабушкиной комнате, надев свое собственное выражение лица «иди нахуй», сожалея о своем решении позволить ему прийти. Вот почему я не должна была соглашаться ни на что сразу после секса; гормоны затуманили мой мозг и сделали его неспособным принимать правильные решения.

Коридор вокруг нас был пуст, слышался громкий стук наших ботинок по кафельному полу. Внезапно кто-то дернул меня за руку, и я обнаружила, что прижата к стене, а передо мной маячит Джейкоб. Здесь, средь бела дня, когда я уже была раздражена на него, было и близко не так жарко, как прошлой ночью. Я положила руки ему на грудь и толкнула. Моя нога, может, и причиняла мне адские страдания, но я все равно ходила в спортзал четыре раза в