Любовница. Книга 2 (СИ) - Елена Звездная

   Мы посмотрели на колодец, колодец на нас не смотрел и вообще сделал вид, что его тут не присутствует. После шеф подчеркнуто вопросительно посмотрел на меня, я на выстроившуюся толпу. Толпа безмолвствовала.

   Сглотнув, я позвала:

   – Ваше величество?

   В ответ тишина. Нет, серьезно, тишина. То есть никто даже не откликнулся.

   – Вот видите, – обратилась я к колодцу, – его тут нет.

   Колодец никак не отреагировал, но из– за него вышел представитель подгорного народа, подошел к нам, встал, сложив руки на груди, почесал бороду, оглядел строй мужиков, пожевал губами, видимо пересчитывая, и уверенно заявил:

   – Все тут, никого не убыло.

   Я посмотрела на строй, строй безразлично смотрел на меня, а из переднего ряда донеслось меланхоличное:

   – Разойтись– то можно? Я чай не допил, остынет же.

   – Сейчас– сейчас, – засуетился представитель подгорного народа. – Лорд Эйн, что– нибудь еще?

   Мой шеф не ответил, мрачно глядя на меня. Вспомнила его незабвенное: " Мы не убиваем тех, кто способен держать кирку в руках... Если ты своего короля в лицо помнишь, есть шанс отыскать его в соляных шахтах". Получается, если не помню, то шанса нет?!

   – Ввваше величество... – снова позвала я.

   А в ответ тишина, он вчера не вернулся из шахты... Ну в смысле он вернулся, но почему молчит– то? Может не понимает, для чего его вообще ищут и боится обозначить себя.

   В общем я сделала шаг от шефа, и начала решительно и бодро:

   – Уважаемый король Геллена, я ваша верная подданная, и я гарантирую, что мы явились сюда ради вашего освобождения и триумфального возвращения на престол Геллена!

   Звучало, конечно, пафосно, но, по– моему, очень даже воодушевляюще, и я была уверена, что король сейчас отзовется. Была просто убеждена в этом! И уже собиралась склониться в реверансе перед монархом...

   Но из строя рудокопов раздалось шокирующее:

   – Да, счас!

   Складывающая ноги для реверанса я поскользнулась, едва не рухнув не ледяную площадь, благо шеф поддержал железной рукой, и потрясенно переспросила:

   – Что?!

   В ответ тишина.

   – Ппростите, что? – слабеющим голосом переспросила я.

   И тут один из тех, что был позади, то есть самый высокий, гордо заявил:

   – Юная леди, его величество не скрываясь обозначил свою позицию в отношении восстановления прав династии на престол. Если вам она не понятна, обозначу проще – нам и тут хорошо.

   Я потеряла дар речи, одновременно нахлынуло отчаяние и вообще слезы на глаза набежали. Я... я... а он... точнее они... а я...

   И тут шеф произнес:

   – Вон тот король, – и указал на одного рудокопа с первого ряда, который торопливо замотал головой, мол "не я". Но лорд Эйн добил: – "Да счас" – произнес именно он. Все, успокойся, лицо я запомнил.

   И так сразу легко стало, приятно, когда шеф берет все на себя.

   А лорд Эйн, повернувшись к задумчивому представителю подгорного народа, сурово спросил:

   – Сколько?

   – Пятнадцать тысяч? – на восходящих вопросительных нотках произнес представитель подгорного народа.

   От такой наглости даже я дар речи потеряла, шеф же скрипя зубами напомнил:

   – Вы у меня его за семь золотых приобретали.

   – Таки да, – согласился мужик, – но я у вас его приобретал как рудокопа, а вы– то у меня его как короля купить собираетесь. Согласитесь, пятнадцать тысяч за короля целого государства, это очень даже заниженная цена.

   – Согласен, – мрачно произнес шеф, даже не взглянув на меня. – Сколько за весь остальной аппарат управления Геллена?

   Что?! Он сейчас что сказал?

   – Так... так... так... стоп! – возопила я.

   На меня недовольно посмотрели и Эйн и представитель подгорного народа. Последний премерзко осклабился и посоветовал:

   – Вас, девушка, не спрашивают, обалдевайте от щедрости вашего любовника молча и почтительно.

   Зря он так.

   Круто развернувшись, решительно подошла к нему и протянула руку со словами:

   – Виэль Мастерс, почетный личный секретарь лорда Эйна. Заслуженный работник, незаменимый помощник и ценнейший кадр, которого вы только что самым гнусным образом имели несчастье оскорбить. За такие оскорбления обычно платят кровью, уважаемый... Уважаемый кто?

   Основательно сдувшись подгорный представился:

   – Энгус Таматар Бородач Топорович.

   – Очень приятно познакомиться, – кивнула я.

   Ну а после уже продолжила в том же ключе:

   – За такие оскорбления обычно платят кровью, уважаемый Энгус Таматар Бородач Топорович. Вы готовы сразиться на дуэли с лордом Эйном?

   – Это шутка? – с надеждой уточнил подгорный.

   – Нет, я совершенно серьезна, – с самым серьезным выражением лица, сообщила я.

   – Слушайте, – занервничал Энгус Топорович, – о каком оскорблении вообще идет речь?

   – О смертельном, – мое выражение лица стало еще серьезнее.

   Мужик с надеждой глянул на шефа, надеясь, что тот развеет недоразумение, но шеф сурово молчал, только глаза почему– то были красные, а еще взирало начальство исключительно на меня.

   – Девушка! – воскликнул Топорович.

   – Почетный секретарь Виэль Мастерс, – поправила я.

   – Хорошо, пусть будет так! – негодующе согласился подгорный. – Почетный секретарь Виэль Мастерс, а что я по– вашему должен был подумать, заметив как вы оба, нежно обнимаясь, заявились к моим шахтам?

   – Что у нас тесное деловое сотрудничество, – наставительно сообщила я.

   – Так именно "тесное" я и предположил, – заметил Энгус Топорович, и в чем то он был, несомненно, прав.

   Но только в чем– то.

   – Вы меня смертельно оскорбили, – отчеканила я.

   – Чем?! – возопил подгорный. – Предположением интимной связи с самым достойным лордом Зандарата?

   Кое– кто явно пытался вывернуться. Не на ту попал:

   – Умалением моих профессиональных достоинств! В общем так, я оскорблена. Шеф, этот подгорный хочет смерти!

   Повернулась, посмотрела на шефа. Судя по его взгляду он тоже бы от смерти не отказался, причем от моей. О чем он мне и сообщил, прошипев сквозь зубы:

   – С удовольствием, дорогая.

   То есть я все поняла правильно. А вот Энгус не понял, и испуганно завопил:

   – Подождите! Стойте! Не надо! – после задумчиво добавил: – К слову, кажется сегодня с утра было объявление по всеобщей зеркальной связи о безвременной кончине уважаемого лорда...

   На нас с подозрением посмотрели.

   – Можете гордиться собой, вас убьет труп, – съязвила я.

   Энгус Топорович посерел.

   Я же, обернувшись к шефу, вопросила:

   – На какое число данного месяца внести в ваше расписание дуэль со смертником из подгорного клана по имени Энгус Таматар Бородач Топорович?

   Шеф не ответил. Я вообще сомневаюсь, что он ответил бы, но вот Энгус был убежден в своей скорой смерти, а потому правильно оценил обстановку и угрюмо спросил:

   – Сколько?

   Ну вот, совсем другой разговор.

   Развернувшись к владельцу солевых шахт радостно сообщила:

   – Сорок тысяч.

   – Что? – едва не рухнул он.

   – Слишком мало за вашу жизнь? – язвительно поинтересовалась я. – Оцениваете себя дороже?

   Плюнув на снег, Энгус яросно посмотрел на меня, и начал безбожно торговаться:

   – Тысяча!

   Я пожала плечами, мило улыбнулась и сказала:

   – Пятьдесят.

   – Что?! – не поверил подгорный. – Деву... леди Виэль, боюсь вы не знакомы с основами науки о торгах. Так вот вам сейчас полагается, как минимум, сказать "тридцать девять тысяч", а не повышать ставки. Кто вообще так торгуется, скажите на милость?

   – Я, – сделала гордое признание. – Шестьдесят тысяч.

   – Что?!

   – А будете упорствовать дальше, дойдем до семидесяти, – мило улыбаясь и хлопая ресничками, сообщила я.

   Почесав бороду, Энгус задумчиво произнес:

   – Это какая– то неправильная техника торгов.

   – Мы, почетные личные секретари, используем именно ее, – я была крайне горда собой.

   Подгорный, осознав насколько вляпался, осторожно предложил:

   – Король и его советники подойдут?

   – Нет!!! – раздалось из обалдевшего строя.

   – Думаю, я возьму всех, – обрадовала я присутствующих.

   Присутствующие банально утратили дар речи все и сразу, ну кроме шефа, который прошипел раздраженно "Виэль!" И кстати, напомнил мне этим, что есть индивиды, определенно нуждающиеся в трудовом перевоспитании.

   – Не грустите, – поспешила я утешить расстроенного Энгуса Топоровича, – я так думаю, дней через семь, мы вам задарма продадим Харниса и т т его приспешников.