Герцог (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

Пират, кажется, покраснел. Я, сообразив, о чем он сейчас подумал, захохотал. Быку стало интересно, чего я смеюсь, и я шепотом ему объяснил. Он рассмеялся так, что на нас стали оглядываться телохранители.

— Я поехала за вашей женой, господин Стратег, — сообщила тогда Лисица, взирая на нас с почтительного расстояния. — Не знаю, что тут у вас произошло, но госпожа Чэн разберется.

— Настоящая, — с тоской протянул я, глядя, как девушка разворачивает коня и направляет его в сторону тащившегося за пехотой обоза. — Так могла поступить только истинная Хули Цзин.

Глава 96. Великий Мастер

Женщины здесь делились на два типа. Большинство удовлетворяются статусом «за мужем», других же, которых значительно меньше, этот путь не устраивает совсем. В отличие от первых, они сами стремятся пролезть на первый план. Домохозяйки и стервы, если упростить. Амазонка, например, несмотря на избранный ею путь воительницы, вполне себе первый тип. Просто еще на нашелся мужчина, за спиной которой ей было бы комфортно находиться, вот и приходится на коне скакать, по врагам стрелять и лично отвечать за такое неженское, в общем-то, дело, как войсковая разведка.

Бешеная Цань — ну тут все понятно и без объяснений, верно? Яркий прикид, эксцентричное поведение, мнение, которое она всегда спешит высказать, спрашивали ее о том или нет. Мужики в ее окружении при этом вовсе не рохли-подкаблучники, вполне себе волкодавы, одного Степного Волка только взять. Но какой бы внутренней силы ни был ее избранник, ей нужно доминировать. Справедливости ради, есть сферы, в которых она готова быть на втором плане. Как союзник, например. Главное, что не в отношениях.

Ну и, разумеется, когда есть правила, существуют и исключения из них. Моя жена — Чэн Юэлян. Юная аристократка, воспитанная отцом-интриганом, достигшая в столь молодом возрасте уже девятого разряда избранного пути, она не была ни тихой скромницей, ни доминирующей альфой. Как всякую девочку из богатой и знатной семьи, ее готовили стать женой для сановника или полководца, но при этом не собирались выдавать замуж насильно, преследуя интересы клана. Она добровольно пошла на брак с еще малоизвестным, но подающим надежды Стратегом не по приказу папеньки, а потому, что сама разглядела возможность возвыситься.

А еще она смогла отвернуться от отца и выбрать сторону мужа, когда родитель замыслил предать зятя. Это для китайской девушки данной эпохи — подвиг. Не такой крутой, может, как у распиаренной Мулан, но тоже довольно значимый поступок. Я вот лично оценил…

К чему я веду? Да все просто. Домохозяйка меня за спонтанную пьянку в дороге, устроенную для укрепления связи с реальностью, пилила бы. Нудно, тихо, слезливо. Стерва — устроила бы разнос на людях. Юлька прибыла по зову Хули Цзин только для того, чтобы удостовериться, что никакой урон престижу хоу не нанесен. После чего властно отправила моих побратимов отсыпаться — и ни один из них даже не пискнул возражения! — а сама осталась рядом со мной, ни словом не упрекая меня за нервный срыв, но с готовностью участвуя в мозговом штурме по поводу противодействия мозгокрутам.

— Это Кукольник, — сказала она, кивая каким-то своим мыслям. — Они же как сказка. Думала, их уничтожили уже очень давно. Опасный дар, никто их не любил.

Поддерживаю руками и ногами! После всего, что устроил этот тип со мной, я лично готов возглавить джихад против этих самых Кукольников. Поднять каждый камень, под которым они могли бы спрятаться, и предать сволочей огню. Хуже нет, чем жить с постоянным вопросом — действительно ли с тобой что-то происходит, вот хоть этот разговор с женой, или ты валяешься без чувств, а рядом сидит такой вот дядя-мозгокрут. Пока не испытаешь на себе — не поймешь!

В прошлом, видимо, кто-то из значимых исторических фигур, попал под ментальный котел. И со свойственной китайцам методичностью принялся геноцидить странных одаренных. Хорошо бы еще записки после себя оставили. Так, мол, и так, ребят, этих тепленькими брать можно в третью лунную ночь, вязать веревками из паутинной нити, а глаза закрывать серебряными лянами, и тогда вам ничего не грозит. Или оставили?

— Нет, я о таком не слышала, — ответила супруга на мой вопрос. — Говорю же, они как страшная сказка. Про них нянька только и рассказывала, да и то пока я совсем маленькая была. Разумеется, в ее историях не было никаких инструкций по борьбе с Кукольниками. Кроме молитвы предкам…

Но кое-что она вспомнить смогла. Для этого ей пришлось рассказать мне ту сказку, что сама она слышала в детстве. Там как во всяком уважающем себя народном эпосе наличествовал злой богач (чиновник, если быть точным), обиженный им крестьянин и, собственно Кукольник Го, который жил на высокой-высокой горе и к которому крестьянин обратился за помощью. Опуская несущественные вопросы, которые в сказках всегда обходили стороной — где он взял адрес этого Го, откуда вообще про него услышал, — помощью Кукольника он заручился. И тот пошел причинять справедливость злому чиновнику.

Закончилось там все жутким образом. Сперва Кукольник вдоволь поиздевался над чиновником, заставляя его видеть то, чего не было, и наоборот. Потом — вот затейники эти китайцы, в русских сказках до такого бы никогда не додумались! — заставил жрать раскаленные угли, причмокивая от удовольствия. И под конец занял его место и некоторое время правил провинцией, собирая налоги в свой карман и похищая девиц для гарема. После чего уже император, прослышавший о беде, отправил войска под руководством неких охотников, и Кукольника не без труда, но убили. В процессе еще и народу простого положили тысячи — видать, искали мозгокрута очень усердно.

Мораль сказки тоже впечатляла. От добра добра искать не стоит. Думаешь, чиновник у тебя плохой и нерадивый? Коли так — жалуйся императору, тот, пусть не сразу, но разберется обязательно и виновного накажет. А начнешь на стороне помощь искать — оно вон как обернуться может.

Никакого, короче говоря, долго и счастливо. Просто — умерли в один день. Сотни и тысячи. Очень по-китайски.

Но кое-что из ее истории я извлечь сумел. Охотники на них, на Кукольников, существовали. И, вполне возможно, оставили какое-никакое письменное наследие. Должны были оставить, если принимать во внимание любовь китайцев к записыванию всего на всем — от черепашьих панцирей до бумаги. А раз так, то Мытарь мог про это прочитать. И как Секретарь высокого разряда — запомнить навсегда.

Но оказалось, что до падения Хань У Ваньнан с такими сведениями не сталкивался, а потом с каталогизацией в библиотеках империи все стало грустно. Но зато про Кукольников смогла рассказать Матушка И — хранительница ста тысяч и еще одной народной побасенки.

— Надо выяснить, к какому типу он принадлежит, — сказала старушка, когда ее посвятили в историю с менталистом. — Кукольники делились на две группы — чань-ю и пай-ю. У одних, если верить сказкам, сила была в голосе, их еще Певцами называли, а у других — в глазах. И в том, и другом пути он не мог преуспеть. Что ты помнишь, молодой господин? В чем его сила?

Я задумался. В видении, где я с гвардейцами мозгокрута в плен брал — им же, кстати, и показанном, — он вроде голосом заставил телохранителей на меня напасть. Можно этому верить или это деза, которую противник мне специально слил? Вообще, как воспринимать мои глюки — я их сам накручивал, а менталист просто придавал направление, или же он полностью создавал сценарий?

При этом его слуга — которого, опять же, не было — что-то говорил про глаза. Мол, плохой у него взгляд, все тайны видеть способен? Подсказка? Почему эта информация прозвучала в видении?

— Предлагаю считать, что убийца может насылать видения и голосом, и взглядом, — произнесла Юлька. — Допросить его можно так: завязать глаза и рот, а под руку положить лист бумаги. Пусть на вопросы отвечает письмом.

— А я бы убила, — пожала плечами Матушка И. — Что вы на меня так смотрите, молодая госпожа? Он опасен! Что он может такого рассказать, что перевесит риск разговора с ним? Ну, послал его этот Невидимый дракон — что это меняет? А про то, как от Кукольника защититься, он все одно не расскажет!