Ветры перемен - Джек Чалкер

- Выходи, выходи, где ты там. - Говорил он с сильным акцентом, вроде восточно-европейского, но английские фразы строил правильно - Я знаю, что ты сейчас смотришь на нас. Не бойся, я Зенчер, а это Ладаи. Нам сказали, что ты будешь нас ждать.

- Можно ему верить? - нервно прошептала Чарли.

- Может, и нет, только нам выбирать не приходится. - Сэм встала, и странная пара сразу заметила ее. - Эй, вы от того щекастого малого в зеленом?

Длинноволосый вздрогнул и явно смутился.

- Что значит "щекастый"? Меня наняли, чтобы я провел тебя в безопасное место и позаботился о тебе. Или предпочитаешь остаться здесь?

Чарли тоже встала. Увидев ее, казалось, мужчина удивился, а взгляд женщины стал подозрительным. Он нахмурился;

- Так вас двое! Тогда и плата должна быть двойной. Ну, пошли. Надо уйти отсюда до рассвета, а то вас будут искать и те, с кем, я думаю, вам не хочется встречаться.

Чарли и Сэм нерешительно тронулись с места, но внезапно остановились и уставились на женщину. Вблизи было видно, что она вовсе не человек.

Ее темно-каштановые волосы немного свисали вперед, а сзади пышной гривой сбегали по спине. Уши,

покрытые снаружи бурой шерстью, заострялись кверху. Они стояли торчком и, похоже, могли двигаться независимо друг от друга. Глаза были очень большие, чуть навыкате, с коричневым белком. На руках по три толстых, очень длинных пальца. Огромные, тяжелые груди - хотя сама женщина была скорее худенькой свисали до того места, где полагалось быть пупку, если бы он у нее был. От бедер ее туловище становилось горизонтальным. Из тумана выступала только спина. Она казалась меньше мужчины. Тот был среднего роста, всего на пять-шесть дюймов выше девочек.

- Это... она кентавр? - тихонько спросила Чарли.

- А! - отозвался мужчина. - Да, по-английски - кентавр. Сами они называют себя "ба-ахдон", на их языке это означает примерно то же самое, что "человек". - Он помолчал. - Она не говорит по-английски, но она хороший друг. Ба-ахдоны не понимают, как это мы ухитряемся ходить, не падая.

У мужчины было решительное, с крупными чертами лицо, серые, как сталь, глаза, оливково-смуглая, как дубленая, кожа. Морщинки вокруг глаз говорили, что она знакома и с солнцем, и с ветром. Но было в этом лице и что-то неуловимо женственное, и это подчеркивали серьги, каждая из которых заканчивалась медным овалом с мальтийским крестом внутри. На мужчине была одежда из оленьей замши, украшенная бахромой, - так обычно одеваются герои вестернов, - завязки на куртке были немного распущены и открывали обильно заросшую грудь.

Зенчер что-то сказал кентаврессе на певучем языке, звучавшем похоже на китайский; она кивнула.

- Пошли. Это не так уж далеко, но чем скорее мы уйдем, тем лучше. Хоть и маловероятно, что вас удалось выследить, но тот, кто пренебрегает очень маловероятными вещами, долго не живет.

Они двинулись - кентавресса впереди, они трое следом.

- Если позволите, сэр, - робко спросила Чарли, - не могли бы вы сказать, где мы находимся? Зенчер хмыкнул:

- Вы в Акахларе. Так обычно называют этот мир. Здесь, видите ли, больше шести тысяч языков, так что приходится как-то договариваться.

- Да, но где это - Акахлар? Это иной мир, чем наш?

- И да, и нет. Вы пришли из Внешних Слоев. Это - как у вас rоnорm? - вроде слоеного пирога. Сотни. Тысячи слоев. Может, вы упали с самого верха, а может, из середины пирога - на самое дно. Это свалка творения. Люди и вещи постоянно падают сюда и остаются, потому что дальше падать некуда: это последний слой, где еще могут жить люди. Во время больших бурь сюда до сих пор иногда кое-что падает, но уже не так часто, как в прежние времена.

- А вы - вы туземец? Вы родом отсюда?

- Да, только в Акахларе нет туземцев. Все наши прародители давным-давно пришли откуда-то. Раньше были великие бури, которые проникали высоко во Внешние Слои, потом они стали реже. Там, снаружи, сейчас чересчур много всего, от столкновений бури слабеют. Вот и падают - один здесь, двое там - как вы, например, - но не целые племена или города, как в стародавнее время.

- Вы хорошо говорите по-английски, - заметила Сэм. - Это здесь везде?

- В некоторых местах. В немногих. Акхарские волшебники говорят на нем. Очень полезно знать их язык. Они любят английский за то, что его так трудно выучить, Я очень хорошо знаю шестнадцать языков и еще на десяти могу объясняться, но английским я овладел недавно. Ладаи тоже знает не меньше десяти. К счастью, есть язык, который знаем мы оба и можем на нем разговаривать друг с другом. Она говорит и на таких языках, звуки которых я не способен воспроизвести. Благодаря нашему общему языку мы так хорошо работаем вместе.

Сэм подумала, что в школе с нее и английского хватало.

- И нам придется учить все эти языки? Зенчер рассмеялся:

- О, конечно, нет, но чем больше их знаешь, тем лучше. Я получил эту работу потому, что знаю английский. Ладаи и мне языки нужны для работы.

- А чем вы занимаетесь? - спросила Чарли.

- Вроде... как бы это сказать? Мне платят за то, чтобы я делал такие дела, которые кто-то не желает или не может сделать, хотя ему это и нужно. Когда работы нет, я... Ну например, я могу освободить кого-нибудь от лишних ценностей, которых он не скоро хватится, или найти что-нибудь такое, чего никто не терял, или что-нибудь вроде. Но лучше работать па кого-то. Риск тот же, трудности те же, но, если попадешься, ты по крайней мере не один.

Сэм подумала, что занятия у него довольно странные.

- А Ладаи - она делает то же самое? Вы с ней партнеры?

Зенчер ухмыльнулся:

- Да, пожалуй, это слово подходит. Видите ли, наш род занятий требует, чтобы мы жили подальше от цивилизации. Мы приходим в города или деревни только для того, чтобы потратить деньги или получить работу. Затем уходим, а то и бежим туда, где нас труднее заметить. Никогда не знаешь, куда попадешь завтра. Я акхарец. И вы обе - тоже. Акхарцев не слишком любят. А сами акхарцы не любят тех, кто не принадлежит к их расе, как Ладаи, например. Акхарские законы плохие. Однако вся власть принадлежит акхарцам. Другие расы они и за людей не считают. Акхарские волшебники - они вроде богов.

- Но вы ведь сами акхарец, - заметила Чарли. Она очень устала, а они все брели и брели в темноте и тумане.

- Я иногда стыжусь этого. Много лет назад буря застигла меня в пустыне. Два ба-ахдона подобрали меня, раненого, полумертвого принесли в свое селение, выходили меня. Я долго жил вместе с ними и хорошо узнал их. После этого я уже не мог вернуться, не мог снова стать акхарцем.

- А вы не могли убедить своих, что те, другие, тоже хорошие люди? - Чарли подумала, что все это похоже на отношения белых и индейцев в ее родных местах во времена Дикого Запада.