Сапожок Пелесоны - Александр Маслов

– Черта тебя под хвост! – выругался я, едва не выронив посох.

– Не упоминай всуе! – раздался гаденький голосок.

Я резко повернулся и увидел, что со стула на меня смотрят желтые бесстыжие глазки. Только теперь до меня дошло: все это – багровый круг, крутившийся перед глазами, и мильдийская руна Арж, – были вызваны появлением демона. И как же я не догадался сразу притом, что несколько часов назад о явлении демоненка рассказывала Рябинина!

– Варшпагран, – произнес я, покрепче сжимая посох. – И чего тебе надобно?

– В гости забежал, – покачивая крылышками, проворковал он. – Исключительно в гости, величайший…

– Маг Блатомир, – подсказал я и почувствовал, что меня снова тошнит.

– Знаю, наслышан, – он спрыгнул со стула и ловко переместился на руну, висевшую между кроватью и потолком, устроившись на среднем завитке. – Извини, имел я некоторую нескромность присутствовать там, – он изогнул хвост вниз и пояснил: – Во время вашего милого ужина с госпожой Элсирикой. Невидимый я, правда, был – вынужденная мера, чтоб не распугать народ своей рожицей.

– Молодец, а теперь проваливай, – попросил я. – Спать хочу. И не до тебя сейчас.

– Сейчас, сейчас провалю, – непоседливый демон спрыгнул с руны и подошел к тумбочке. – Ой, что это у тебя? Клянусь собственной задницей, Клочок Мертаруса! – он протянул лапку к освещенному луной пергаменту.

– Лапы прочь! – я замахнулся посохом, и демоненыш мигом поджал пальчики.

– Эй, я бы тебе не советовал со мной так грубо, – взвизгнул он. – Я же помочь хочу. Лично мне этот огрызок не нужен – итак знаю его наизусть. Но, видишь ли, брат, для успеха мало знать его наизусть. Тут, брат мой, нужно как бы между строк читать и много соображать.

– Я тебе не брат, – строго заметил я.

– Да знаю, что у нас матери разные. Это я так, из вежливости. Вот что я сказать хочу… – Варшпагран в задумчивости закатил желтые очи к потолку. – Мертарусову писанину ты все-таки Элсирике отдай. И помоги девоньке в поисках Сапожка. А то, знаешь… может случиться так, что из твоей кожи пергаментов наделают.

В этот момент меня чрезвычайно сильно замутило, и я едва не фонтанировал фоленским с фаршированной щукой на демоненка. Он, вероятно, угадал мои намерения и проворно отскочил к окну.

– Ладно, мне пора, – сообщил Варшпагран, вскакивая на подоконник. – До лучших времен. И не забудь, что я сказал! – кое-как он открыл створку окна и полетел вниз, словно разжиревшая летучая мышь.

– Да пошел ты! – крикнул я в след, когда улегся рвотный позыв. – Не надо меня пугать! Лапки коротки, чтобы против Блатомира!

Чуть отдышавшись, я снова лег на кровать и попытался уснуть. На этот раз сон безропотно и быстро принял меня. Однако снилась такая гадость. То герцогиня Клуфра Паноль, соблазняющая меня редкозубой улыбкой и превращающаяся в Варшпаграна. То какая-то мрачная лавка, подернутая паутиной, где грудами лежали Сапожки Пелесоны по три тысячи двести рублей штука. И полуобнаженная продавщица, похожая на Памелу Андерсон, все уговаривала, цепляясь за мою руку: «Вам сапожки черный низ белый верх или белый верх черный низ?», пока я не сказал грозно, оттолкнув ее к полкам: «Нэт, мне кроссовки „Адидас“!». К утру, когда меня особо сильно мучили головная боль, сухость во рту и переполненный мочевой пузырь, привиделась Элсирика, крадущаяся к моей кровати с большим зазубренным ножиком и хитренькой улыбочкой на лице. Кралась она довольно долго, потому что я несколько раз просыпался, снова засыпал, скрипя зубами от мучений и поругиваясь, а она все ползла и ползла на четвереньках к моей кровати, постукивая ручкой ножа об пол. Видимо, обиженная госпожа собиралась перерезать мне горло и забрать пергамент Мертаруса. Я застонал, и отчего-то мне подумалось, что это происходит не во сне, а наяву. Причиной была тень, потянувшаяся от подоконника ко мне – я увидел ее даже через закрытые веки. На какую-то секунду меня охватил страх. За одно короткое мгновение я вспомнил о посохе, стоявшем между изголовьем кровати и окном. Стоявшем так удобно, что было достаточно протянуть полусогнутую руку, и волшебное орудие могло идти в ход. Этой маленькой хитрости меня научил Удалов – магистр боевых приемов нашего университета. Он часто повторял, что маг должен быть готов к встрече с врагом даже во сне. Я бы так развил его мысль: маг должен быть готов к встрече с врагом и наяву, и во сне, и даже с тяжкого похмелья. Даже если у него ноет затылок, и грудь его ушиблена копытом лошака-пидора.

8

Не открывая глаз, я как бы невзначай потянулся к посоху, прикрытому занавеской. В следующую секунду я почувствовал, как что-то холодное и мокрое покрыло мой лоб. Вскрикнув, я вскочил. Посох уже находился в моих руках. Ловко перехватив его, я ударил сверху вниз, обрушивая древко на чью-то голову. Человечек, издав жалобный стон, осел на пол. Было ясно, что это не Элсирика с большим зазубренным ножиком, а кто-то низенький, с широкой залысиной, на которой вздувалась шишка. Я протер глаза и узнал Дереванша.

– Что вы здесь делаете, господин архивариус?! – моему изумлению не было предела.

– А чего вы меня бьете по голове?! Все время по голове! По голове! – запричитал он, пытаясь встать.

Надо заметить, Дереваншу крупно повезло. Я случайно перепутал концы посоха. Если бы удар был нанесен верхней частью, утяжеленной бронзовым набалдашником, то вряд ли маленький человечек высказывал мне претензии.

– Извините, – сказал я. – Элсирика мне приснилась. Думал, что это она крадется.

– Так вы хотели ударить госпожу Элсирику?! – теперь настала его очередь изумиться.

– Да, я хотел защитить свою жизнь, господин Дереванш. У меня не было выбора: ваша Элсирика кралась ко мне с огромным ножом, наверняка не для того, чтобы почистить мне картошку на завтрак.

– Но где она? – он огляделся.

– Кто? – я тоже огляделся, и тут же догадался, что он имеет в виду госпожу Рябинину. – Она кралась в моем кошмарном сне. Понятно? В моем сне она хотела убить меня и завладеть Клочком Мертаруса. А вы что здесь делаете, милейший Дереванш? – я с подозрением воззрился на него. – Чего вы лезли ко мне, пока я спал.

– Я хотел вам на лоб компресс положить, – в доказательство он приподнял мокрый платок. – Вижу, вы вчера перебрали, и у вас голова болит. В общем, хотел помочь холодным компрессом, а вы меня палкой.

– Компрессом… Зачем вы вообще пришли сюда, Дереванш? За своим дражайшим огрызком пергамента? И как меня нашли, ведь я адресок вам не оставлял?

– Нашел вас очень легко. Не думайте – никакой слежки с моей стороны не было, и быть не могло, – архивариус с тихим стоном опустился на стул и приложил мокрый платок к распухавшей шишке. – Ну, по голове-то зачем? – снова заныл он.

– Я не виноват, что ваша лысая башка все время возникает в ненужном месте. Рассказывайте, как здесь очутились.

– У короля отпросился. Убедил его рассчитать меня со службы, – выпалил он, глядя на меня честными бледными глазками. – Понимаете, господин Блатомир, я не мог поступить иначе. Клочок Мертаруса у вас, а я не мог с этим смириться. Не хочу прожить оставшуюся жизнь в страхах и раскаянье. Ведь я больше не охраняю его, и мало ли что теперь может быть! Весь вечер я был в сомнениях, ходил-ходил по библиотеке, по архивному залу, а потом понял, что не жить мне так. Понял, что я должен последовать за Клочком. С вами или с Элсирикой, с кем угодно, только мой долг до последней минуты находиться возле дражайшего во всем мире пергамента. Я пошел и обо всем искренне рассказал королю. Он – да хранят его боги! – внял моей просьбе и меня отпустил. Даже выдал расчет в семьдесят с половиной гавров. В общем, теперь во дворце другой архивариус, а я намерен присоединиться к вам в поисках Сапожка, – он умоляюще посмотрел на меня и тут же предупредил: – Если не позволите, я все равно буду ходить за вами. Я не отстану от вас, куда бы вы не направились.

– Вот же чертов Дереванш! – я задумался. Хотя думалось с трудом: даже от небольшого интеллектуального усилия голова грозила разлететься на куски.

Словно угадав причину моих затруднений, архивариус подскочил ко мне и водрузил влажный платок на мой лоб.

– Вы хорошенько подумайте, господин Блатомир, – попросил он, метнулся к стоявшему на столе кувшину (почему я не заметил его раньше?) и поднес кружку воды. – Ведь я могу быть очень полезен. Я всякое могу. Буду ваш багаж носить, ухаживать за вашими вещами. Готов даже охранять по ночам ваш сон…

Он трещал что-то еще: о древних гильдийских языках, которые он знает; о том, что в его памяти целая библиотека; о том, что он умеет готовить жаркое по-варивийски и разбирается в сортах вин, но я не слушал его. Жадно допив последний глоток воды, я вернул кружку на стол и подумал: «если я откажу этому плешивому живчику, то он закатит такую истерику, что у меня точно лопнет голова». Действительно, при всем желании, я не мог отказать ему сейчас. Оставалось только надеяться, что позже у меня возникнет удобный повод расстаться с ним.