Как стать девушкой вампира. Самоучитель для новичков. - Бет Фантаски

— Вот и будешь смотреть до тех пор, пока не перестанешь произносить бездумные слова вроде «дурацкий вонючий свиток». Пока не осознаешь, кто ты такая.

Я не стала спорить — что-то в его глазах меня остановило.

После долгого молчания Люциус вернулся к книге. Я поняла, что задержала дыхание и мне нужен воздух. Черт, опять живот скрутило! На мгновение я забыла о генеалогии и посмотрела на профиль Люциуса: высокий лоб, прикрытый прядью иссиня-черных волос, дрожащие мускулы под скулами… Там, где Люциус потер лицо, бежал едва заметный шрам.

Честь. Дисциплина. Сила.

Что же Старейшие с ним сделали?

И мой приемный отец, и отцы моих соучеников были обычными людьми, одевались в удобные брюки и футболки, играли с детьми в бейсбол и на Рождество повязывали галстуки с забавным рисунком. Люциус отличался от этих мужчин так же, как его коллекция оружия отличалась от маминых «народных поделок». Обаятельный и обходительный с виду, под маской вежливости он скрывал жесткость.

— Вот твои родители, — продолжил Люциус тихим голосом.

Я посмотрела на страницу. Имена Микаэла и Ладислав находились прямо над моим именем.

Моя родная мать. И родной отец. Вот Дата их смерти.

Я подавила стон отчаяния и гнева. Ну почему мы должны все время возвращаться к моим кровным родителя? Этот год обещал стать для меня счастливым, беззаботным, но появление Люциуса возвратило мое прошлое. Незваный гость не просто ошеломил меня бредовым рассказом о вампирах и помолвках, он пытался накинуть на мою шею удавку прошлого — и протащить по кладбищу. Присутствие Люциуса заставляло думать о том, кем я была бы в Румынии. Думать о Микаэле и Ладиславе Драгомир.

Я их совсем не знала… Я не буду скорбеть по ним…

Меня охватила непрошеная печаль.

Горе смягчило голос Люциуса. Он провел по незнакомым мне именам Валериу и Ревека:

— А это мои родители.

Я хотела найти слова утешения. Правильные слова. Однако не знала, что будет для нас правильным.

— Люциус…

— Посмотри на дату, — продолжил он, не поднимая глаз. — На дату помолвки под нашими именами. Ее написали наши родители. По крайней мере, один из них. — На губах Люциуса появилась задумчивая улыбка. — В этот знаменательный день кланы Владеску и Драгомиров объединились в мире.

— Но это всего лишь слова…

— Это закон. — Люциус со стуком закрыл книгу. — Мы предназначены друг для друга. Неважно, что мы друг к другу испытываем. Неважно, как сильно ты меня презираешь.

— Я тебя вовсе не презираю…

— В самом деле? — Он иронически приподнял бровь и язвительно улыбнулся. — Ты неплохо притворяешься.

Я решила перевести стрелки:

— Знаешь, ты тут говоришь о долге, обязанностях и рыцарстве, а у меня не складывается впечатления, что я тебе нравлюсь. И незачем утверждать, что хочешь на мне жениться, если сам называешь меня неразумным младенцем!

Люциус долго молчал, выбирая слова.

— Джессика, ты для меня загадка, — в конце концов произнес он. — Тайна. Но я, но крайней мере, готов разобраться в том, чего не понимаю.

В его черных глазах отразился полумрак; мы сидели так близко друг к другу, что я могла различить тень щетины на его щеках. Большинство моих знакомых мальчишек совсем еще дети. Интересно, Джейк когда-нибудь брился? Но Люциус… Он уже пересек эту черту. И я рядом с ним на кровати. Одна. В темной комнате. Обсуждая, как он собирается разбираться в моих так называемых тайнах.

— Что произойдет, если мы не поженимся? — Я отодвинулась, пытаясь сменить тему и удалиться на безопасное расстояние. — Чем все может кончиться?

Люциус тоже отодвинулся:

— Скорее всего, разразится полномасштабная воина: твой клан против моего. Пять миллионов вампиров начнут бороться за власть, создавать коалиции, избирать и свергать правителей, сея смерть и разрушения. А когда идет война вампиров… Как говорится, «армия путешествует на своем желудке».

Мне это высказывание было незнакомо, так что пришлось спросить:

— Что это значит?

— Бойцам нужна пища, — пояснил Люциус. — Прольется человеческая кровь, воцарится хаос, погибнут миллионы… А может, ничего и не стучится. Вампиры весьма непостоянны. Это наша лучшая и одновременно худшая черта. Однако рисковать не стоит.

— Почему Владеску и Драгомиры так друг друга ненавидят?

— По той же причине, из-за которой возникают международные, национальные, расовые и религиозные конфликты: власть, территориальные претензии, жажда превосходства. Так было всегда, пока пакт не сделал возможной призрачную мечту о мире, об объединении равных. Если мы с тобой нарушим соглашение, война начнется по нашей вине.

Перед моими глазами возникли картины залитых кровью улиц. Я вскочила и встряхнула головой, отгоняя видения:

— Глупости какие!

— Неужели? — Глаза Люциуса стали непроницаемыми, он тоже поднялся. — Значит, не веришь?

— Не верю! — крикнула я в ответ. — Вампиров не существует!

— Я существую. Ты существуешь.

— Я — не вампир. Происхождение ничего не значит.

В глазах Люциуса сверкнула ярость.

— Происхождение — это единственная ценность, заслуживающая внимания.

Я отступила еще на несколько шагов. Люциус угрожающе навис надо мной.

— Мне пора, — сказала я.

Люциус медленно приближался ко мне, и я застыла, загипнотизированная взглядом его черных глаз.

— Я не верю в вампиров, — прошептала я, и вздрогнула, как от электрошока.

— Поверишь.

— Нет. Это нерационально.

Люциус наклонился, заглянул мне в глаза — и обнажил зубы. Нет, не зубы. Клыки. Если точнее, два клыка. Два острых, соблазнительных, сверкающих клыка. Ничего столь ужасного, совершенного и невероятного я в жизни не видела.

Мне захотелось закричать, завопить изо всех сил. Или, может, почувствовать, как Люциус берет меня за плечи и крепко прижимает к себе, ощутить силу его рук, прикосновение губ, зубов к моей шее… Да что со мной происходит? Вернее, с ним? Он и в самом деле вампир? Настоящий? Не может быть! Это фокус! Иллюзия! Оптический обман…

Я зажмурилась, потерла глаза, проклиная себя за то, что попалась на уловку, но в глубине души ожидала, что острые резцы вот-вот вопьются мне в вену.

— Не надо! — пролепетала я.

Молчание длилось целую вечность. Я поверила, что он и вправду хочет меня укусить. Внезапно Люциус схватил меня за руки и притянул к себе, прижал к груди, крепко и нежно, совсем как в моем сне.

— Антаназия, — тихонько пробормотал он, приглаживая мои кудряшки. От облегчения я утратила бдительность и позволила ему себя утешать. — Прости… я напугал тебя. Не стоило… Прости, пожалуйста!