Рожденные лихорадкой (ЛП) - Карен Монинг

Нужно действовать быстро.

Разрезать, выколупать пулю, извлечь лезвие.

Я задумалась, склонив голову. Можно, конечно, намазать краской ногу перед тем, как разрезать, но внутренность бедра я всё равно увидеть не смогу, а мне совсем не хочется пользоваться одним из брошенных ими баллончиков краски, чтобы выделить внутренние края раны. Мало того, что будет жутко печь, подозреваю, я не успею надрезать, подкрасить, углубиться, снова подкрасить, прежде чем мое глупое тело снова заживет. Правая рука не работает как надо. Закончится всё тем, что я обзаведусь татушкой в процессе исцеления. А в мои планы не входило обзаводиться неаккуратной и сделанной по неосторожности татуировкой.

А что если я свалюсь в обморок, разрезая себя? Или когда буду выколупывать пулю? Рана, наверное, заживет ещё до того, как я приду в себя.

Да нет, я более выносливая.

Сжав зубы, я надрезала.

Скуля от боли, вонзила нож глубже.

И свалилась в обморок.

Теряя сознание, я успела вытащить нож большим пальцем.

Когда я очнулась, нога уже зажила.

Блин.

Можно, конечно, попросить Бэрронса достать их. Я могу распылять краску, пока он будет резать. Или смогу использовать муку или что-то другое, что мое тело сможет впитать… Ну, до тех пор, пока не свалюсь в обморок. Да и неизвестно, когда он вернется. И сколько связок, мышц или вен в процессе перережет. К тому же, меня уже достало то, что я не в состоянии позаботиться о себе самостоятельно. Это моя проблема. И я сама её решу. Я устала, что меня спасают другие, например, как сегодня, когда вмешался Джейни. Это раздражает.

Мне нужно повысить болевой порог. Не то чтобы он у меня был низкий, но всё же.

Я не намерена снова есть темных.

Я ела их уже трижды: после того, как Мэллис пытал меня и избил почти до смерти, во время беспорядков на Хэллоуин и восемь дней назад, когда спускалась с обрыва, чтобы спасти Кристиана. И каждый раз я мучительно осознавала, что мне неизвестно, к чему это может привести в долгосрочной перспективе. Кристиан сказал мне, что комбинация из неудачно проведенного ритуала черной магии и поедания темной плоти привела к тому, что он превратился в Темного Принца. Думаю, я превосходный кандидат в Темные Принцессы.

Но опять же, Кристиан ел их лишь однажды, а я уже три раза. Непоправимый вред, скорее всего, уже нанесен.

В общем, свое решение принять новую дозу я оправдывала тем, что оно никак не связано с искушением и ломкой и основано исключительно на острой необходимости. После изнасилования мне была противна даже мысль о том, чтобы снова взять в рот что-то темное. А затем мне пришлось сделать это на обрыве, и я вспомнила, что это за ощущения и упс… Короче, отвращения я больше не испытываю.

Поход за опрокинутым содержанием холодильника и обратно был болезненным. Я ходила в одних лишь ботинках, чтобы не испачкать ступни, а на обратном пути остановилась, чтобы снять их, перед тем как войти в чистую часть магазина.

Вернувшись в ванную, я плюхнулась на полотенце и оперлась о стену. Протерла крышку банки из-под детской смеси, открыла её и, не давая себе времени на раздумья, закинула содержимое банки в рот.

Это было так же отвратительно, как и прежде.

Вкус серой, хрящевидной, пузырчатой плоти был родом из кошмаров. Тухлые яйца с касторовым маслом, личинки с дёгтем.

Куски плоти извивались во рту, пытаясь сбежать, пролезть сквозь стиснутые зубы. Я застыла на мгновенье: вязкие кусочки темного мяса прыгали по моему языку, а я и рот открыть не могла, и справиться с рвотным рефлексом у меня не получалось.

Я стукнула кулаком по полу, чтобы отвлечься от непокорных мышц горла, и сглотнула. Спустя несколько мгновений ледяной жар вспыхнул в моем теле, а прилив энергии ворвался в сердце, подобно уколу адреналина.

Внезапно все мышцы под моей кожей задвигались гладко, уверенно и сексуально, спина идеально выпрямилась, плечи расправились, груди приподнялись, бедра стали более покатыми, а живот — плоским. Словно все небольшие несовершенства человечности в моем теле разгладились. Если так фейри чувствуют себя всё время, то я им завидую. Меня хоть и напоили эликсиром, который изменил меня, но в отличие от фейри я всё ещё страдаю от боли, душевной и физической, всё ещё вынуждена спать, есть и пить.

Извивающаяся плоть дёргалась до самого желудка, попав в который, затрепетала как стая бешеных мотыльков, с отчаянием пытающихся вырваться на волю.

Мое сердце гулко стучало, из мозга словно вакуумом высосало все страхи и сомнения, а тело было как будто под напряжением.

Это было опьянительно.

И до чертиков сексуально.

Я потянулась, сила фейри привела меня в состояние эйфории. И как я жила без этого с той ночи на обрыве? Серьёзно, я, наверное, уже изменена настолько, насколько это вообще возможно благодаря этой ерунде, так ведь?

И тут я поняла, что у меня появилась новая проблема.

Я больше не чувствовала пули. И имела лишь приблизительное представление, где резать.

Понятия не имею, почему случилось то, что произошло в следующий момент.

Может, потому что всё это началось с моего желания, а этого я хотела так сильно, что книга решила наконец-то смилостивиться надо мной.

А может, Синсар Дабх не по нраву была мысль о том, что я собиралась себя резать.

А может, ей известно что-то, чего не знаю я, и я могла действительно убить себя, перерезав важную артерию.

Независимо от причины я резко стала видимой.

Я смотрела на свое тело и так рада была видеть себя, что несколько секунд даже не шевелилась. Затем вытянула ногу и залюбовалась ей. Согнула пальцы. Оценила состояние ногтей. Оно ужасное: ногти короткие, зазубренные и неотполированные. Черт. Их нужно привести в порядок. Кожа сухая. Как кожа может быть такой сухой, когда здесь бесконечно дождь идет?

Ладно, может, я и оттягивала мою кустарную операцию немного, упиваясь прекрасным зрелищем моего плохо ухоженного тела. Я соскучилась по себе.

Боже, как же здорово вернуться!

Я изучила свое бедро, с клинической точки зрения и безо всякого страха, боли, без малейшего намека на переживания, сделав глубокий хирургический надрез, начала копаться в ране. Кровь заполняла рану, испарялась и снова начинала течь.

Вау, а тут всё так интересно. Никогда не заглядывала себе внутрь раньше. Тело — это настоящее чудо. Какая жалость, что оно состоит из органических компонентов с очень коротким сроком службы.

«Но не мое,» — изумлялась я, продолжая резать. Впервые с тех пор, как я узнала о том, что меня переделали с помощью фейрийского эликсира, о котором ничего не известно, у меня случился приступ радости по поводу перспективы долгой жизни. Ненавижу вещи, которые в этом улучшенном состоянии можно со мной сотворить, но обожаю возможность встретить больше рассветов, провести больше ночей с Бэрронсом, потратить больше времени на то, чтобы найти смысл жизни.