Волшебник Подземного города - Дэвид Фарланд

Бен снял с себя свернутую кольцами рыболовную леску, сделал маленькое лассо и накинул оглушенной заклинанием утке на шею, после чего крепко обвязал вокруг пояса себя и остальных мышей. Когда все угнездились на новом летательном аппарате, Янтарка дала команду, и они снова устремились к Каскадным горам.

Много часов они летели, потеснее прижавшись друг к другу, чтобы не растерять тепло.

Когда настала ночь, они приземлились на склоне, где несколько сосен склоняли головы под тяжелыми снежными шапками. Янтарка отпустила усталую утку, и та несколько ошарашенно усвиристела в сторону реки Макензи.

Мыши хорошенько прочесали местность под снегом на предмет пищи, но все казалось бесполезно. Холодный воздух тек с гор, укрывая склон словно ледяным покрывалом, и если в долине уже стояла теплая весна, здесь зима еще крепко держала год за горло.

В десятый раз копаясь под сугробами, они нашли беличью кладовую, где владелица всю осень запасала еду. Докопавшись до нее сквозь залежи снега и мерзлой грязи, они были вознаграждены несколькими сосновыми орешками. Янтарка в жизни не ела ничего экзотичнее мышиных крокетов и решила, что сырые орехи, все еще покрытые смолой, чувствуют себя у нее в желудке как-то неуютно.

Чувствуя себя не менее неуютно, мыши свернулись под еловым лапником на ночлег. Они нагребли себе сухих листьев и сбились в кучку, чтобы хоть как-то согреться, глядя наружу, во тьму, на снег, припорошенный звездным светом. Картина была прекрасной и мирной, но вдалеке, над горами, бесплотно плыла ночная песнь койотов. Никогда еще Янтарка не чувствовала себя такой замерзшей и несчастной.

— У меня отмерзли передние лапы, — сообщил Бен, хлопая ими, чтобы восстановить кровообращение.

— Это потому, что они такие маленькие, — объяснил ему Терн. — Они быстрее теряют тепло.

— Не волнуйся, — успокоил его Бушмейстер. — Через несколько недель ты привыкнешь к холоду.

— Через несколько недель? — ужаснулся Бен.

— Через четыре, если быть точным, — авторитетно заявил Терн. — Именно столько нужно мышиному метаболизму, чтобы приспособиться к резкому понижению температуры окружающей среды.

— Неудивительно, что мыши зимой пытаются проникнуть в человеческие жилища, — проворчал Бен. — Может, мы хотя бы костер разожжем, чтобы согреться?

— А что такое костер? — заинтересовалась Янтарка.

— Если достаточно сильно нагреть дерево и траву, — объяснил Бен, — они дадут свет и тепло, много-много тепла. Это и есть огонь.

Мыши радостно натаскали веточек и листьев, а Янтарка заставила их нагреться. Вскоре перед ними плясал славный маленький огонек. Он был не особенно больше свечи, но мыши сгрудились вокруг него и наконец-то смогли согреть лапки.

Придя в себя, Бен исподтишка бросил вокруг хитрый взгляд, причудливо переплел пальцы и, внезапно обернувшись к снежному сугробу у себя за спиной, вскричал:

— Смотрите, кошка!!!

Бушмейстер издал ужасный крик, а Терн подскочил так высоко, что сделал бы честь любой блохе. Развернувшись в прыжке, Янтарка увидала на снегу тень гигантской кошки. Она уже лихорадочно соображала, каким бы заклинанием ее отпугнуть, когда, присмотревшись повнимательнее к тени, поняла, что это всего лишь Беновы забавы.

«Разве ж это кошка? — подумала про себя Янтарка. — Я могу сделать кошку и получше».

И вдруг в сугробах из тени и звука возникла черная кошка. Она шипела и мяукала, и глаза ее сверкали зеленым. Бен остолбенел.

Словно во сне, он смотрел, как чудовище взвилось в воздух. Терн и Бушмейстер кинулись прочь, пища от ужаса. Кошка с выпущенными когтями приземлилась прямиком на Бена… и исчезла.

Янтарка, хихикая, каталась по земле, пока не вернулись Бушмейстер с Терном. Все снова расселись у огня и стали поджаривать бока, наслаждаясь непривычным, острым запахом дыма и золы. Бен показывал, как делать из пальцев тени кошек, собак и всяких странных тварей, которых называл аллигаторами и динозаврами.

Когда все снова загнездились, Терн спросил у Янтарки страшным шепотом:

— Так ты правда собираешься внести людей в список мышиных врагов?

— Да, — ответила та с мрачной решимостью. — Я больше не потерплю, чтобы они убивали мышей. Отныне разговор у меня с ними будет короткий: поднял руку или еще чего-нибудь на мышь — пожалуйста, одним человеком меньше.

— Но я не уверен, — попытался было возразить Бен, — что они понимают, что делают. Они не думают, что у мышей тоже могут быть чувства.

— Ну у меня они быстро разберутся что к чему.

— Ты должна предупредить их, — вмешался Терн. — Было бы нечестно просто начать убивать их.

— В том-то и проблема, — вздохнул Бен. — Люди никогда до сих пор не разговаривали с животными.

— Уверена, мы ее решим, — сказала Янтарка. — Я могу использовать свою магическую силу, чтобы поговорить с ними.

— Гм… Они не поверят ничему, что ты им скажешь. Они просто решат, что сошли с ума. Что у них галлю… ну, в общем, фантазии. И потом, что именно ты намерена им сказать?

— Я просто скажу: «Освободите мышей. НЕМЕДЛЕННО!» И разумеется, для большей убедительности при мне будет тысяча солдат с копьями.

— Понимаешь, — снова вмешался Терн, — есть ведь и куча других питающихся мышами существ, которых тебе тоже нужно будет добавить в список врагов. Рыб, например: окуней, форелей и прочих… много кто из них ест мышей. А ведь есть еще и свиньи.

— А предупредить стоит не только тех, кто ест мышей, — сделал свой вклад Бушмейстер. — Какая разница, съела тебя лиса или на тебя наступила корова — умерла, так умерла. Давайте не будем забывать о крупных животных, которые не смотрят себе под ноги, — лошадях, овцах, коровах. Я уже не говорю о преступно беспечных кроликах и стадах бурундуков, которые вообще ломятся куда попало, не разбирая дороги.

В костре треснула веточка, и сноп искр взлетел в ночное небо, словно принципиально не желающий падать вниз звездный дождь.

— А стихийные бедствия? — продолжал Терн. — Наводнения, грады, торнадо, удары молнии. А ведь есть еще болезни и старость. Так много о чем нужно подумать. Всему этому ты тоже положишь конец в твоем мышином раю?

Янтарка скорбно посмотрела на Терна. Она чувствовала себя очень усталой. Вот только решишь завоевать мир, и на тебе — кто-нибудь обязательно испортит все удовольствие!

— Я подумаю обо всем этом, — пообещала она.

— И вот еще что… — Бушмейстер прочистил горло. — Неплохо было бы, если бы ты пересмотрела правила допуска землероек в наш новый мировой порядок. Потому что как ни крути, а они все-таки самые злобные хищники на земле. Леди Чернопруд, конечно, довольно мила, но… короче, мою бабушку сожрала именно землеройка.

— Я добавила их в список мышиных друзей, — объяснила Янтарка, — чтобы не было такого, что какой-нибудь ястреб или сова бьет с лета бедную беззащитную мышь, а потом — «Ой, извините, я думал это землеройка — на них ведь охотиться не запрещали».

— Мне по душе этот образ мыслей, — вставил Бен. — Но есть и другие животные, которые мне нравятся. Ты кротов собираешься защищать?

— Кто такие кроты? — спросила Янтарка.

— Это что-то вроде землеройки, — ответил Бушмейстер, — но живут они под землей и все время рыщут там в поисках червей и жуков. Славные парни эти кроты. Совершенно слепые, кстати.

— О'кей, их мы тоже примем в клуб, — вздохнула Янтарка.

— А мне нравятся кролики, — добавил Бен, — и белки. Они мяса вообще не едят. И их эти метания табунами меня не особенно волнуют. Можно будет их попросить не метаться.

— Ага, — сказала Янтарка, слишком усталая, чтобы спорить.

— И еще птицы, — не унимался Бен. — Малиновки — они такие хорошенькие. И жаворонки, и колибри. Их можно было бы использовать как стражу и шпионов.

— Ага, — сказала Янтарка.

— Погодите-ка, — сказал Терн. — Тут еще такое дело. Хищникам все равно надо кого-то есть. И лисы, и ястребы должны как-то питаться. Если им будет не на кого охотиться, ты не оставишь им иного выбора, кроме как развязать настоящую войну!

Глава одиннадцатая

МЫШЕЛОВКИ

Все, что вам нужно сделать, дабы стать богаче всех, — это изобрести более эффективную мышеловку.

Далеко-далеко оттуда Полоз Норный полз себе по подземной пещере. По дороге он мурлыкал себе под нос, в меру способностей подражая манере Фрэнка Синатры:[8]

Я не смешон, не красив, не умен,Но в сердце твое я пророю дверь,Ибо я червь, и тем я силен…В солнце и в дождь приползу, повеееерь!

Я не богат, песней зову свой вой;Но я буду, я буду — да! — буду с тобой.В оба гляди,Не знаешь, что ждет впереди,Потому что я червь, я липну и клеюсь,Но в сердце твоем я согреюсь —У тебя, у тебя, у тебя на грудииии…

— Цыц! — тихо, но угрожающе сказал Грозный Слизень.