Как на качелях - Леонид Сергеев

— Правильно! — кивнула учительница. — На конце листьев пузырчатки — большие и маленькие пузырьки. От них она и получила свое название.

— Пузыри имеют дверцы, — продолжал я.

— Клапаны, — поправила учительница.

— Клапаны, — повторил я. — Спасается малек от окуня, ткнется в дверцу-клапан, она откроется и скроет малька. Только потом захочет малек выбраться наружу, а дверца его не выпустит. Так и съест пузырь малька.

Ребята загудели, заерзали на партах, но учительница сказала:

— Да, так. Стенки пузырька выделят кислоту, отравят малька и постепенно переварят совсем. Спрятался малек от окуня, да попал в западню… Молодец, Пенкин!

Я шел по улице, размахивая дневником. Около сапожника дяди Коли я остановился и рассказал, как получил пятерки. И дядя Коля отложил работу, улыбнулся и сказал:

— Молодчина! Всего можно добиться, главное — вовремя перебороть лень.

И тут я понял, что дядя Коля мне казался молчаливым оттого, что я сам много говорил. Потом я догнал Вовку. Мне почему-то уже совсем не хотелось делать свисток из липы, чтобы вызвать Вовкину зависть. Я достал из кармана перегорелую лампу и сказал:

— Пойдем кокнем?!

Проходя мимо овощной палатки, я показал продавщице дневник. И она вдруг заулыбалась и протянула мне грушу. Как и утром, я остановился около дома старушки с дедом. Они сидели на крыльце и задумчиво смотрели на улицу. Я попробовал представить старушку тоненькой девчонкой с косичками, а деда — мальчишкой с удочкой, но сразу почувствовал к ним жалость и, спрятав дневник, незаметно прошел мимо. Из своего дома выбежала Надька, покружилась на одном месте со своим ранцем и направилась в сторону школы. Около меня она остановилась, посмотрела на мое лицо и засмеялась.

— Ты чего? — удивился я.

— Смешной ты сегодня какой-то! — сквозь смех выдавила Надька. — Глаза, как у зайца… в разные стороны…

Тут уж и я не выдержал и тоже засмеялся.

Когда я подходил к нашему дому, все люди на улице казались мне удивительно хорошими. Да и сама улица, такая знакомая, вдруг стала какой-то особенно дорогой: и острокрышие дома с палисадниками, и высокие светлые березы, и видавший виды забор, и даже воздух, пахнущий яблоками.

Дедушкин зоопарк

Мама много раз говорила, что у дедушки в деревне есть домашний зоопарк, в котором живут бычок, лосенок, индюк, петух с курами, морские свинки, кот и собака.

— В дедушкином зоопарке звери живут без клеток, — рассказывала мама. — Только кролики гуляют в выгоне, остальные животные бродят по саду, где вздумается.

Давно я хотел поехать к дедушке. И вот наконец однажды меня на целый месяц отправили в деревню.

— Так вот ты какой, — встречая меня, сказал дедушка. — Слышал, слышал о тебе. Пойдем, я кое-что тебе покажу.

Дедушка распахнул передо мной калитку в сад и подтолкнул вперед. В саду росли прямые, как свечи, березы, яблони, сливы, а в глубине, за кустами смородины, виднелся затянутый ряской пруд. Не успел я сделать и трех шагов, как под кустом увидел два маленьких юрких существа — крохотных свинок с розовыми носами. Мы застали их за странным занятием — они ели тетради, исписанные зелеными чернилами.

— Морские свинки, — пояснил мне дедушка, — Рикки и Тикки. Ишь, нашли лакомство — мою тетрадку лопают.

Дедушка позвал свинок по именам, животные смешно захрюкали, подбежали к дедушке и уткнули свои мордочки в его брюки. Только мы отошли от свинок, как увидели петуха и целый базар цесарок. У птиц было очень красивое оперение: голубое с блестящими крапинками. Как только мы приблизились, пугливые курочки спрятались под кусты смородины. И тут же к нам навстречу вышел индюк. Я сразу ему не понравился. Он сердито замотал головой, распушил крылья и затопал ногами. Но дедушка быстро его успокоил:

— Ну, как тебе не стыдно, Тимошка! К нам внук приехал, а ты его пугаешь. Будь погостеприимнее. Ничего, — добавил дедушка, когда мы отошли, — подружитесь.

Потом мы пошли к кроликам. Они сидели в выгоне и грызли капустные кочерыжки. Дедушка рассказал мне, как в прошлом году крольчата подкопали выгон и разбежались по саду и как он ловил их сачком среди высокой травы. Мы стояли около выгона и смотрели на кроликов, как вдруг сзади я почувствовал толчки. Обернулся — передо мной стоит бычок, а из-за его спины выглядывает лосенок.

— Неразлучные друзья! — сказал дедушка. — Борька и Петька, — и почесал у бычка за ухом, а лосенка потрепал за загривок. — Петьку я подобрал со сломанной ногой, — кивнул дедушка на лосенка. — Вылечил, отвел на веревке в лес, а он на другой день вернулся.

В середине сада лежала рыжая собака. Она искоса, одним глазом, наблюдала за всеми обитателями зоопарка. Затеют бычок с лосенком беготню или нахохлятся индюк с петухом, собака сразу вскакивает и от негодования копает лапой землю. Дедушка сказал, что собаку зовут Кукла, что она смышленая и у нее хорошая память.

— Всех своих кур знает в «лицо», а чужих такой же масти не подпускает, — усмехнулся дедушка. — Даже я не могу разобрать, какие свои, а какие чужие. А Кукла различает. Умница она у меня.

Услышав, что о ней говорят, Кукла завиляла хвостом и подбежала к нам. И тут же откуда-то из-под ее ног вынырнул огромный серый кот. Он потянулся, выпустив когти из мягких лап, и стал тереться о дедушкину ногу.

— Васька, — сказал дедушка и наклонился, и погладил кота. И тот зажмурился, выгнул спину и замурлыкал.

Потом дедушка повел меня в сарай, где стояли аквариумы и было много банок с жуками и насекомыми. Часть сарая до самой крыши была перегорожена сеткой. За ней мелькали разные мелкие птицы. Они пели, цокали, свирестели и улюлюкали. Но среди этого хора отчетливо слышалось:

— Пошел к черту! Пошел к черту! — это из угла сарая, стараясь всех перекричать, надрывался попугай.

— Воркуша, замолчи сейчас же! — сказал попугаю дедушка. — Как тебе не стыдно? — И, повернувшись ко мне, добавил: — Раньше Воркуша жил за границей. Он всем мужчинам говорил: «Добрый день!», а женщинам: «Как вы хорошо выглядите!» Везли Воркушу на пароходе, и матросы научили его ругаться.

Целый месяц я жил у дедушки. За это время я подружился со всеми животными. Даже с индюком Тимошкой. Каждый день я помогал дедушке разносить животным еду и воду, убирать помет в крольчатнике и чистить птичий вольер, а иногда и хоронил какого-нибудь околевшего жука. Сажал его в спичечный коробок и закапывал за сараем. Часто мы с дедушкой брали сачки, коробки и банки и отправлялись на луг или в ближайший лес. Однажды мы подобрали трясогузку с переломанной лапой. Дома перевязали ее, и она стала жить на террасе… в букете цветов. Трясогузка красиво пела и смешно ловила мух. Увидит — муха кружит над букетом, спрячется за головки цветов, но только муха присядет — раз! И схватит ее. Целую неделю трясогузка жила на террасе. Потом поправилась и улетела.

По воскресеньям мы с дедушкой привязывали Борьке на шею веревку и втроем шли на базар. Там дедушка покупал разные отруби для блюд обитателей зоопарка. Мешок с отрубями вез Борька. Иногда на базаре мы с дедушкой покупали яблоки, но прежде чем купить, подолгу их пробовали. Борька не отставал от нас и тоже чавкал. Съедим мы с дедушкой по яблоку, дедушка посмотрит на Борьку. «Кивает, — скажет, — значит, надо брать».

Очень мне нравилась дедушкина черепаха Старушка. Целыми днями она важно вышагивала перед сараем и жмурилась от солнца. Иногда приподнимала ногу и на некоторое время замирала в какой-то балетной позе. Со стороны казалось — ждет музыки. Старушка была спокойной и доверчивой. Увидев меня, сразу ползла навстречу и брала еду прямо из рук. Однажды соседский мальчишка сказал мне:

— Из черепах отличный суп получается. Во! — Мальчишка поднял большой палец и добавил: — Пальчики оближешь!

После этого я отнес Старушкин домик в глубину сада и стал всячески ее прятать от посторонних взглядов.

К концу моего пребывания у дедушки я сильно привязался к его животным: к Борьке, к длинноногому гладкошерстному Петьке, к цесаркам и морским свинкам, к ежику. Но в дедушкином зоопарке были и другие животные.

Каждое утро в его сад прилетала необыкновенно красивая бабочка. Она усаживалась на какой-нибудь цветок и замирала. Несколько раз я подкрадывался к бабочке и разглядывал тончайшие чешуйки рисунка на ее подрагивающих крылышках. Я не переставал удивляться ей.

Но однажды я вернулся с рыбалки и повесил кукан с двумя пескарями в холодке за террасой. Потом забегался и совсем забыл о рыбешках. Вспомнил о них только через несколько дней. Заглянул за террасу, а на кукане сидит моя любимица и поедает протухшую рыбу.

Дедушкин петух по нескольку раз в день вставал на носки и, задрав глотку, изо всей мочи пел. При этом он так отчаянно хлопал себя крыльями, что казалось, еще немного — взлетит и исчезнет в небе. Но, пропев песню, петух снова начинал топтаться на месте и что-то стыдливо бормотать. Вначале мне казалось, что петух просто издевается надо мной. Что он отличный летун, но, принимая меня за чужого, не хочет при мне показывать свое мастерство. Но потом я заметил, что и без меня петух проделывает те же трюки. Тогда я всерьез задумался — умеет он летать или нет? Этот вопрос мучил меня несколько дней. Наконец, втайне от дедушки я поймал петуха, залез с ним на сарай и подкинул его в воздух. Петух неумело захлопал крыльями и шлепнулся в центре сада. Когда я подбежал, около него уже толпились цесарки. Они взволнованно кудахтали и укоризненно посматривали в мою сторону. Потом подошла Кукла, прорычала что-то, небольно покусала меня за ногу и, чихнув, отошла. К счастью, петух вскоре отдышался, и, когда дедушка вошел в сад, он уже как ни в чем не бывало вышагивал среди кур.