Радж Сингх - Бонкимчондро Чоттопаддхай

— У нас нет ничего, кроме того, что одето на нас самих. Я ничего не смогу тебе дать.

Махарадж! — воскликнул Маниклал. — Тогда дайте разрешение добыть все это недозволенным способом.

— Опять украдешь? — засмеялся махарана. Маниклал прикусил язык.

— Я поклялся, что больше не буду воровать, — оказал он.

— Тогда как же? — спросил махарана.

— Добуду обманом, — ответил Маниклал. Радж Сингх рассмеялся.

— Во время войны все воры, все обманщики, — заметил он. — Я тоже собираюсь украсть невесту падишаха. Сижу в засаде, как разбойник. Делай как знаешь.

Довольный, Маниклал совершил пронам и удалился.

Глава десятая

 Хитроумная продавщица бетеля

Было уже темно, когда Маниклал вернулся в Рупнагар. Рупнагарский базар поразил Маниклала своей красотой. Он был залит светом сотен фонариков, украшавших лавки. Всевозможные яства возбуждали аппетит своими яркими красками, цветы и цветочные гирлянды чаровали зрение, ветер разносил их аромат. Маниклал поставил своей целью — раздобыть оружие, однако это отнюдь не означало, что он собирался уморить себя голодом. Он накупил множество лакомств, съел все до последней крошки, напился воды и, расплатившись с лавочником, отправился на поиски бетеля.

Лавка бетеля выделялась богатым убранством. Многочисленные светильники, заключенные в фонарики разной формы, струили мягкий свет. Стены лавки были обклеены разноцветной бумагой и увешаны всевозможными яркими картинками, главным образом любовного содержания. Посреди, на мягком ковре, восседала владелица — продавщица бетеля. Ей лет за тридцать, но она была не лишена привлекательности. Светлая кожа, большие глаза, пылкий взгляд, а улыбка, обнажающая два ряда безукоризненных зубов, — исполнена соблазна. Когда она смеется, дрожат и сверкают все ее золотые и серебряные украшения. Все это не укрылось от внимательного взгляда Маниклала. Он попросил дать ему бетеля.

Сама хозяйка не занималась торговлей, бетель готовила и продавала служанка. Владелица лавки только принимала деньги и ласково улыбалась.

Служанка приготовила бетель. Маниклал заплатил двойную цену и заказал бетель снова. Пока бетель готовили, он улыбнулся хозяйке и попытался завязать с ней беседу. Он не мог начать разговор с комплиментов ее красоте, чтобы она не подумала чего плохого, и похвалил сначала убранство лавки и украшения хозяйки. От его речей хозяйка растаяла и в дополнение к сладкому бетелю одарила его сладкими словами. Продолжая жевать бетель, Маниклал взял у хозяйки кальян и принялся курить. В это время обнаружилось, что кончились пряности, и служанка отправилась за ними в соседнюю лавку. Пользуясь ее. отсутствием, Маниклал сказал хозяйке:

— Я вижу, ты ловкая женщина. Я давно уже ищу такую. У меня есть враг, которому я хочу насолить. Сейчас я объясню тебе, что нужно сделать. Если ты мне поможешь, я дам тебе золотой.

— А что от меня требуется?

Понизив голос, Маниклал рассказал ей о своем плане. Хозяйка любила пошутить и тотчас же согласилась.

— Мне не нужен золотой, — сказала она. — Наградой мне будет удовольствие, которое я получу.

По просьбе Маниклала служанка принесла из соседней лавки чернильницу, ручку и бумагу. Посоветовавшись с продавщицей бетеля, Маниклал написал: «О любимый! Я видела, как ты въезжал в город и очарована твоей красотой. Я погибну, если не встречусь с тобой. Я слышала, что завтра вы уезжаете. Значит, сегодня мы обязательно, обязательно должны встретиться. Иначе я перережу себе горло. Человек, вручивший это письмо, покажет тебе, как найти меня».

Когда письмо было готово, Маниклал написал наверху — «Мухаммед-хану».

— Кто он такой? — спросила продавщица бетеля.

— Один могольский всадник, — ответил Маниклал. В действительности, Маниклал не знал никакого Мухаммед-хана. Однако он был уверен, что среди двух тысяч моголов должен найтись хотя бы один Мухаммед. А всем известно, что каждый могол называет себя ханом. Поэтому смело можно было писать «Мухаммед-хану».

— Могу я привести его сюда? — спросил он, покончив с письмом.

— Нет, сюда нельзя, — ответила хозяйка. — Придется снять комнату.

Вдвоем они отправились на базар и подыскали комнату. Хозяйка принялась готовить ее к приему могольского воина, а Маниклал с письмом пошел в лагерь моголов. Там царили шум и суматоха. Никакого порядка не было и в помине. Посреди лагеря образовался целый базар, со всех сторон слышались смех и шутки.

— Господин, вы не знаете, где я могу найти Мухаммед-хана? — спрашивал Маниклал у встречных могольских воинов, — у меня письмо для него.

Но никто не знал Мухаммед-хана. Одни отвечали руганью, другие отрицательно качали головой, третьи советовали поискать в другом месте. Наконец один могол сказал:

— Мухаммед-хана я не знаю. Но меня самого зовут Hyp Мухаммед-хан. Дай взглянуть, может быть, письмо мне.

Маниклал охотно вручил ему письмо, он знал, что могол обязательно попадется в ловушку. А могол подумал, прочтя письмо: «Не все ли равно, кому оно послано? Почему бы мне не воспользоваться удобным случаем?» Маниклалу он сказал:

— Да, письмо действительно мне. Веди меня. Могол зашел в свою палатку, причесался, надушился, принарядился и вышел.

Эй, слуга, — окликнул он Маниклала, — далеко ли идти?

Очень далеко, господин! — почтительно сложив руки, ответил Маниклал. — Будет лучше, если вы поедете верхом.

— Отлично.

Мухаммед-хан вывел лошадь и готов был вскочить в седло, когда Маниклал снова почтительно сложил руки и сказал:

— Господин! Вы едете в богатый дом, было бы хорошо, если бы вы явились во всем блеске своего вооружения.

«Он прав, — подумал новоявленный любовник. — Я воин. Как это я поеду без оружия?» Могол вооружился и сел на коня.

Приведя его в условленное место, Маниклал сказал:

— Здесь. Я подержу вашего коня, а вы войдите в этот дом.

Могол спешился. Маниклал взял коня под уздцы. Обвешанный оружием Hyp Мухаммед хотел было войти в дом, но решил, что с оружием неудобно предстать перед дамой. Он вернулся и оставил у Маниклала свое оружие. Маниклалу это было лишь на руку.

Войдя в дом, могол увидел великолепное ложе, на котором сидела красавица. Комната благоухала ароматом розового масла. Повсюду разбросаны цветы, а прямо перед ним стоял кальян с душистым табаком. Хан снял обувь и, сев на ложе, обратился к красавице с пылкими словами. Затем он снял верхнюю одежду и, обмахиваясь цветочным веером, блаженно затянулся дымом кальяна. Женщина красноречиво дала ему понять, что он пользуется взаимностью, и могольский воин был совершенно очарован.

Не успел он выкурить трубку, как в дверь постучал Маниклал.

— Кто там? — спросила женщина.

— Это я, — ответил Маниклал, изменив голос.

— Беда, — испуганно прошептала хитрая женщина. — Вернулся муж. Я думала, что сегодня он уже не придет. Спрячься под кроватью. Я его сейчас выпровожу.

— Что такое? — воскликнул могол. — Мужчине не пристало прятаться! Кто бы сюда ни пришел, я разделаюсь с ним.

— Что ты говоришь? Опомнись! Ты хочешь убить моего кормильца? Вот награда за мою любовь! Полезай под кровать, я быстро отделаюсь от него.

Маниклал продолжал стучать в дверь, и моголу поневоле пришлось залезть под кровать. Он был толст, и это было ему нелегко. Протискиваясь под кровать, он в нескольких местах ободрал себе кожу, но что поделаешь — любовь требует жертв. Наконец, его мясистая туша скрылась под кроватью, продавщица бетеля пошла открывать дверь.

Когда они вдвоем вошли в комнату, она спросила, как было условлено:

— Почему ты вернулся? Ты ведь говорил, что не придешь сегодня.

— Я забыл ключ, — по-прежнему изменив голос, отвечал Маниклал.

Делая вид, что она разыскивает ключ, продавщица бетеля взяла одежду могольского воина, и они оба вышли, заперев за собой дверь. А хан терпел в это время укусы мышей под кроватью.

Маниклал переоделся в костюм могола, опоясался его мечом, вскочил на его коня и направился занять его место в мусульманском лагере.

Часть четвертая

Бой в ущелье

Глава первая

Отъезд Чанчал-кумари

Утром могольское войско собралось в путь. Из ворот рупнагарской крепости потоком потянулись устрашающе вооруженные, усатые и бородатые всадники в тюрбанах и доспехах. Они двигались рядами по пять человек. Светлые лица всадников, украшенные черными бородами, напоминали гроздья цветов, облепленных пчелиным роем. Кони грациозно изгибали шеи, нетерпеливо грызли удила, игриво переступали с ноги на ногу, плавно покачивались, словно собирались танцевать.

Чанчал-кумари поднялась рано утром и, совершив омовение, стала одеваться. Ее наряжала Нирмал.