Криппен - Джойн Бойн

Инспектор Дью занимал небольшой кабинет на третьем этаже здания Скотланд-Ярда с окном, выходившим на Набережную. Как только они вошли, инспектор тотчас открыл окно, поскольку в воздухе висел плотный сигарный дым, которого он не заметил перед уходом. Полицейский пригласил миссис Луизу Смитсон сесть в потертое кресло напротив письменного стола. С отвращением взглянув на это седалище, она в конце концов опустилась в него со страдальческим вздохом и улыбнулась офицеру. Хотя Луиза никогда раньше не сталкивалась с главными инспекторами, его возраст и изысканные манеры ее успокоили. На столе она заметила портрет и с любопытством посмотрела на бледного молодого человека, изображенного на гравюре.

— Ваш сын? — спросила она.

— Нет, что вы. — Дью быстро покачал головой. — Это портрет констебля полиции Джозефа Грэнтема. Слышали о нем?

Луиза напрягла мозги, пытаясь понять, откуда она могла о нем слышать, но у нее ничего не вышло. Она помотала головой.

— Действительно, откуда вы могли о нем слышать, — сказал инспектор с некоторым разочарованием. — Учитывая, что он погиб около восьми лет назад.

— Погиб?

— Констебль полиции Грэнтем был первым служащим Лондонской полиции, который погиб при исполнении служебных обязанностей. Я храню его портрет как напоминание о том, для чего все мы здесь. Помогает сосредоточиться.

— Как предусмотрительно, — равнодушно сказала Луиза.

— Так чем я могу вам помочь, миссис Смитсон? — спросил инспектор, разочарованный ее реакцией. — Констебль Милберн сказал, вы хотите заявить об исчезновении человека.

— Да, в некотором роде, — ответила она, подавшись вперед, и Дью принялся записывать. — Одна моя подруга, миссис Кора Криппен, недавно умерла.

— Глубоко сожалею.

— Спасибо, но у меня есть основания полагать, что она попала в беду.

— Правда? — спросил инспектор Дью, подняв брови. — И почему вы так считаете?

— Ее муж — доктор Хоули Криппен, — ответила Луиза. — Он живет на Хиллдроп-креснт. В Камдене. Знаете, где это?

— Примерно, — сказал офицер, ожидая продолжения.

— Я знакома с Криппенами уже несколько лет. Вы, конечно, понимаете, они нам не ровня, но я взяла Кору под свое крылышко — из милосердия. Но она недавно уехала в Америку — ухаживать за больным родственником, написав мне, как секретарю Гильдии поклонниц мюзик-холла, письмо, в котором известила, что ее некоторое время не будет в Лондоне. А затем мы внезапно узнали от доктора Криппена, что его жена за границей скончалась.

— И у вас есть основания в этом сомневаться?

— Ну, не так категорично. Хоть я и не слышала, чтобы она чем-нибудь болела. Кора всегда была очень… здоровой женщиной. Просто вчера вечером одна моя подруга рассказала мне, что пару недель назад ходила в театр и встретила там доктора Криппена, который был с юной леди.

— Ах вот как.

— И на этой юной леди были украшения Коры. Точнее — голубое сапфировое ожерелье. И очень красивые серьги.

— И вы полагаете, этому самому Криппену, недавно потерявшему жену, еще рановато появляться в обществе вместе с другой женщиной? — Глаза инспектора Дью потускнели, словно ему приходилось сталкиваться с подобным сплошь и рядом, а дежурным констеблям впору уже научиться отваживать такого рода посетителей.

— Это, конечно, так, — призналась Луиза. — Но тут вопрос совести, и изысканное общество не должно оставлять его без внимания. Естественно, мы с моим мужем больше не сможем общаться с подобным мужчиной.

— Естественно.

— Но мне просто не верится, будто Кора Криппен могла уехать в Америку, оставив свои украшения дома. Это не укладывается в голове, инспектор.

Дью подумал пару минут, затем кивнул.

— Этот Криппен, — спросил он, — что он за человек?

— Думаю, вполне достойный, — нехотя призналась Луиза.

— Не вспыльчивый? Никаких инцидентов в прошлом?

— Насколько мне известно, нет. Хоть я и слышала, что перед тем, как жениться на Коре, он овдовел. Быть может, здесь что-то кроется? Мой муж, Николас Смитсон, — возможно, когда-нибудь он станет лордом, — так вот, мой муж называет его бесхарактерным. Криппен ему не нравится. Конечно, он и не в моем вкусе тоже, однако его нельзя назвать и типично подозрительным человеком. Впрочем… две жены. И обе мертвы. Поневоле удивишься, разве не так? Он всегда казался очень спокойным, даже чересчур спокойным, если вы понимаете, о чем я. Я никогда не могла до конца ему доверять. Все дело в глазах, инспектор. Это ценные сведения. Убийцу всегда можно узнать по взгляду!

Вдруг инспектор Дью решительно захлопнул блокнот и, встав, практически поднял миссис Смитсон из кресла и проводил ее до двери.

— Очень хорошо, что вы пришли и выразили свою обеспокоенность, — сказал он. — Но мне кажется, вам не о чем волноваться. Если женщина умерла в Америке, значит, она умерла в Америке. Это не входит в нашу юрисдикцию. Ну а как она решила распорядиться своими украшениями перед отъездом из Англии — это касается…

— Но, инспектор, разве это не кажется вам ни капли странным? — раздраженно спросила Луиза, которой не понравилось, как Дью вытолкал ее в дверь, а затем повел по коридору, словно она была истеричкой или обычной преступницей.

— К сожалению, нет, — ответил он. — Я не могу возбудить дело, миссис Смитсон. Советую вам вернуться домой и выбросить это из головы. Пусть бедная женщина покоится с миром, а если доктор Криппен общается с другой дамой — это его личное дело. Я понимаю, его покойная жена была вашей подругой…

— Я пришла сюда не поэтому, — запротестовала Луиза. — Я не держу на него зла.

— Благодарю вас, миссис Смитсон. Рад, что оказался вам полезен.

Дверь бесцеремонно захлопнулась, и Луиза внезапно оказалась в главном вестибюле Скотланд-Ярда, шокированная столь неучтивым обращением инспектора. Когда все повернули к ней головы, она слегка покраснела.

В дальнем конце комнаты послышался тоненький голосок — Луиза сразу узнала Мэри Добсон. Все прислушались к крику девушки.

— Не переживай, милая, — завопила она. — Легавые забирают проституток, чтоб читать им нотации — по крайней мере, на первый раз. Они тебя не тронут, если будешь сидеть в своем районе. В следующий разок попробуй сходить на Лестер-сквер или в Ковент-Гарден. Там завсегда есть спрос на таких дорогих шлюх, как ты.

У миссис Луизы Смитсон, тянувшейся к аристократии, от потрясения отвисла челюсть, и все в комнате уставились на нее, окидывая взглядом и мысленно определяя ее цену.

— Это неслыханно, — воскликнула она и, стремительно выбежав в дверь, оглянулась на здание Скотланд-Ярда, словно оно и было корнем ее неудач. — Она вляпалась, — крикнула она в окна верхнего этажа, снова забыв о своем аристократическом произношении. — Ты еще об этом узнаешь, инспектор, и станешь упрашивать, чтоб я пришла и рассказала все подробности. А мне тогда будет глубоко начхать!

4. ПЕРВАЯ ОШИБКА

Детройт; Штат Юта: 1884–1890

Хоули недолго пробыл учеником Прайса — уже через неделю ему разрешили разделывать туши самостоятельно. Месяц спустя он дошел до семи-восьми штук за ночь, установив новый рекорд, и получал надбавку за скорость и хирургическую точность. Заведующий признался, что никогда не видел такого дотошного мясника, и ему доставляло особенное удовольствие наблюдать, как старательно Хоули отделял органы и кости от остальной туши, раскладывая их по всей рабочей площади. И когда приходил черед по отдельности сбросить их в разные баки, он делал это максимально быстро, не оставляя за собой никакого беспорядка.

Хоули добился таких успехов, что однажды вечером перед началом работы его вызывал к себе в кабинет Лео Маккинли — один из владельцев бойни.

— Говорят, у тебя прекрасные перспективы — у нас давно не было таких работников, — сказали ему. — Крепкие руки, выносливость и проворство.

Это прозвучало так, словно его принимали в профессиональную бейсбольную команду.

— Мне нравится моя работа, — скромно ответил Хоули.

— Правда нравится? Ты работаешь по три ночи в неделю. А как бы ты отнесся к полной занятости? Пять дневных смен, чтобы ночи оставались свободными для общения с барышнями, а? Что ты на это скажешь?

Хоули покачал головой.

— Это исключено, — объяснил он. — Я учусь на врача.

— Здесь больше перспектив, сынок, — сказали ему. — Я говорю о двадцатипроцентной надбавке к зарплате. Лучшего предложения тебе не получить. Что, если ты когда-нибудь решишь остепениться и завести жену? Тогда тебе понадобятся деньги. Уж поверь мне, сынок. В наши дни женщинам нужно, чтоб мужчина о них заботился.

Хоули рассмеялся — юноше польстило, что его кандидатуру сочли подходящей для этого места, но он все же отказался, предпочитая работать внеурочно и по-прежнему лелея свои честолюбивые мечты.