Небесное служение. Дева - Эмилия Витковская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да! – Сестры плачут.
– Я вас всех спросила, заслуживает ли она наказания! – Ее голос – кнут.
Девы реагируют, даже Сара шепчет «да» под суровым взглядом Сестры. Некоторые девушки смотрят выжидающими, голодными глазами. Но другие кажутся запертыми в собственном ужасе, хотя я не могу сказать, боятся ли они за меня или за себя.
– Так-то лучше. – Сестра подходит к стене с орудиями пыток и выбирает кнут с длинной и тонкой ручкой и концом из гладкой черной кожи.
– Книга Исаии рассказывает нам, что происходит с нечестивыми среди нас. «Я накажу мир за его зло, нечестивых за их грехи. Я положу конец высокомерию высокомерных». – Она встает передо мной и проводит по ладони кнутом. – «Ваше высокомерие – это оскорбление Пророка. Вы должны узнать свое место. Он у Его ног. У ног твоего Защитника. У ног нашего могущественного Пророка. И у ног Господа нашего». – Ее голос торжественен. – Здесь со своими сестрами ты научишься быть образцовой женщиной, которая несет благословения Бога, куда бы она ни пошла. Но сначала ты должна быть наказана.
Я не могу отвести от нее взгляд – безумный блеск в ее глазах, явная сила веры в ее голосе и жестокость в ее руке, когда она взмахивает кнутом и бьет прямо по моей уязвимой плоти.
Мой крик разносится по комнате, когда меня охватывает самая сильная боль, которую я когда-либо испытывала. Я скрещиваю ноги, но чувствую, что мои запястья рвутся, когда кожа впивается в кожу. Мне приходится снова опускать ноги, делая себя уязвимой. Слезы кипят у меня в глазах, хотя я пытаюсь их скрыть.
– Видите, девушки? Непослушание, беззаконие или возвращение к своим падшим путям недопустимы. – Она снова размахивается.
Мне не хватает воздуха, и я подтягиваю колени, пытаясь защитить себя, хотя чувствую, как кровь стекает по моим предплечьям.
– Скоро вы будете говорить истину пророков! «Дай мне умереть смертью праведников, и пусть мой последний конец будет таким же, как у них!»
– Аминь! – кричат Сестры.
Мои ноги подкашиваются, все во мне вибрирует до агонии, и Старшая отступает. Когда ее рука летит вперед, и я визжу от боли, погружаясь в первородный источник ужаса и боли.
– Господь вознаграждает всех за их праведность и верность. – Голос Старшей полон восторга. – Я сделаю каждую из вас праведной и верной. – Она поднимает мой подбородок, заставляя меня встретиться с ее каменным взглядом. – Даже тебя, грешная Далида.
Она отпускает меня, слезы текут по моему лицу, когда мое тело обмякает. Я наклоняюсь вперед, мои плечи скручиваются, кожа рвется на моих запястьях. Я не знаю, как долго я остаюсь висеть на кресте, слезы текут на пол, но я чувствую, когда кто-то поднимает меня, подставив плечо мне под живот. Затем чтьи-то руки осторожно снимают фиксаторы с моих запястий.
Кто-то переносит меня к одному из столов для депиляции. Сквозь слезы я вижу, что надо мной нависает пожилая полная женщина. Узнаю ее по микрочипу. Это Абигейл, самая старая Сестра, которую я видела.
– Я позабочусь о твоих запястьях и твоем девичестве.
Я бешено оглядываюсь, ища Сестру в пелене слез.
– Она ушла. – Эбигейл хмурится. – Скорее всего, чтобы заняться каким-то важным и могущественным делом. Кто знает. А теперь полежи спокойно, а я тебя перевяжу.
Сара стоит рядом со мной, ее лицо белее мела. Честити помогает Абигейл с перевязкой, пока другие Сестрыы кричат на Дев, чтобы те вернулись к своим «занятиям».
– Я останусь. – Сара убирает мои волосы со лба.
– Я ничего не сделала.
Как будто бы моя вина или невиновность имеют хоть какое-то значение.
– Я знаю. Я знаю, что ты этого не делала. – Она вытирает мне щеки ладонями. – Это не твоя вина.
– Сара! – орет Сестра. – Тебе нужна еще одна демонстрация того, что происходит с непослушными?
– Иди. Пожалуйста, иди. – Я закрываю глаза.
– Прости, – шепчет она.
– Все нормально.
Я не хочу, чтобы она страдала. Моей боли достаточно.
Когда она уходит, ее тепло тает, и затем на меня падает тень Абигейл. Она бормочет себе под нос проклятья в адрес Старшей. Я хочу спросить ее, как она сюда попала. Она явно не обошла стороной «Монастырь», как многие другие. Она слишком стара, слишком умна, слишком проницательна.
– Будет больно. – Она прижимает что-то холодное к моему запястью. Затем я чувствую ожог и закрываю глаза.
– Все не так уж страшно. Кнут порвал кожу только в нескольких местах. С небольшим количеством мази у тебя даже не останется шрамов. Слава Богу. Шрам отправит тебя прямо в часовню, когда закончится твой год. Она снова ворчит. – Могла бы использовать… а там мягкие наручники… чертова садистка.
Она чистит сначала одно запястье, затем другое, пока я не понимаю, что такое Часовня, и стараюсь не закричать. Я смотрю на деревенские бревна, каждое из которых образует сложную решетку надо мной. Она спроектирована и построена руками человека. Прямо как Монастырь. Но вместо того, чтобы поддерживать, Монастырь предназначен для того, чтобы разрушить человека до самого основания.
– Твоя девственность поправится. Она наклоняется к моей промежности.
Всего неделю назад я бы чувствовал себя неуютно, если бы кто-то рассматривал так близко мою личную зону. Теперь я с облегчением вздыхаю, когда она наносит на кожу какой-то охлаждающий гель, облегчая ожог кнута.
– Ты в порядке? – Честити смотрит на меня сверху вниз, ее голос едва слышен.
– Я думаю, да. И… спасибо за…
За то, что помогла мне с трупом. Слова есть, но я не могу их произнести.
– Пожалуйста. – Она начинает обматывать мои запястья.
Остальная часть комнаты продолжает тренировки, пока Абигейл и Честити ухаживают за мной.
Мои мысли отклоняются от наказания и останавливаются на Адаме, врывающемся в мою комнату. Он убил без раздумий. Его уверенность и холодность в голосе говорили мне, что он не новичок в убийствах.
Это был он? Забрал ли он жизнь Джорджии с таким же смертельным спокойствием? И возьмет ли он однажды мою?
***
В общежитии монастыря зловеще тихо с наступлением ночи. Никаких тяжелых шагов Защитников, никакого шепота Сестер за дверью.
Я жду Адама, боясь его, но еще не знаю, заговорит ли он об убийстве. Забавно, как быстро я это приняла. Несколько часов назад человек пытался убить меня, а теперь он мертв. Просто, как щелкнуть выключателем. Для Адама это определенно было так просто.
Я дрожу. Он покончил с жизнью, как будто это было обычным делом, и сделал это так
