Остров колдуна - Алан Уоттс

Зато моряки страшно обрадовались. Все они хоть раз да слышали о страшном пирате, что плавал вместе со своей возлюбленной на галере под названием «Тигрица».

— Слава Амре! — заорал кто-то, и его крик тут же был подхвачен остальными.

— Веди нас, Амра! — воскликнул Мкванга. — Мы последуем за тобой даже в Черную Бездну!

Наслаждаясь жарким, палящим солнцем и легким бризом, что приятно обдувал нежную кожу, Рамон стоял, прислонившись к борту захваченной галеры, и смотрел вдаль. По обычаю, настроение у него было приподнятым, и он с удовольствием вдыхал чистый морской воздух, что полнил его легкие.

Ритмичное поскрипывание весел и мерный стук барабана, что задавал ритм гребцам, ласкал слух стигийца, отчего он становился еще более радостен. Рамон смотрел на этих копошащихся людишек и чувствовал свое превосходство над ними. Все они трудились только ради того, чтобы ему было приятнее и удобнее жить на свете.

— Так и должно быть, — подумал Рамон и направился к небольшому столику, на котором стояло вино и засахаренные фрукты. Отправив с легкой грацией в рот несколько орешков и раскусив их крепкими зубами, Рамон в очередной раз посмотрел на стройного юнгу, что пронесся мимо. За это утро он уже успел заприметить его и теперь подумывал, не развлечься ли ему с этим мальчишкой. Когда тот бежал назад, стигиец жестом велел ему остановиться и сесть рядом.

Юноша боязливо присел на краешек плетеного стула.

— Угощайся, — предложил Рамон.

Мальчик, не смея отказать жрецу, схватил засахаренную грушу и надкусил.

— Рамон, пристально оглядев его гибкое, упругое тело, окончательно уверился в том, что воздерживался слишком долго.

Прожив довольно много лет в общине, где не было женщин, он не видел ничего зазорного в сношениях с мужчинами. Впрочем, в Стигии смотрели на это спокойно.

— Выпей, — снова предложил Рамон. Ему, конечно же, нравилось, когда его жертвы оказывали некое сопротивление, но легкое опьянение не помешает. Так мальчишка станет еще привлекательнее.

Медленно, очень медленно, подбирая к нему ключики, стигиец расположил мальчика к себе, а когда тот, уже смотрел на него влюбленными глазами, увел в свою каюту.

Там, сидя рядом с Рамоном, юнга ощутил на своем колене его сильную руку. Словно в трансе, он увидел его приближающиеся губы, которые с силой впились в его рот. Разом обмякнув и расслабившись, мальчик целиком отдался наслаждению. Казалось, губы и руки стигийца не оставили без внимания ни одну пядь его молодого тела. И когда юноша почти достиг пика удовольствия, крепкие руки Рамона перевернули его на живот, и в этот момент все его тело пронзила дикая боль. Мальчик выпал из опьяняющего забытья и попытался вырваться. Но не тут-то было. В меру мускулистое тело Рамона было на диво сильным, и он с легкостью удержал худенькое тело мальчика, а попытка закричать была тут же пресечена болезненным ударом в затылок. Юнга зарылся лицом в подушку, которая тут же стала мокрой от слез.

Когда наконец все было кончено, юнга попытался свернуться калачиком, но из его груди вырвался лишь болезненный стон. Он не мог даже пошевелиться. Рамон же, наоборот. Вскочив на ноги, он сладко потянулся и подошел к большому медному зеркалу. Посмотрев в него, он остался доволен. Его хищное гибкое тело было настоящим произведением искусств. В этот момент он чувствовал себя вечно юным богом, что снизошел к простому смертному и осчастливил его.

Одевшись в чистое, он посмотрел на стонущего мальчишку и крикнул:

— Торн, выкини отсюда эту падаль.

В данный момент плач и стоны не заводили его, а безмерно раздражали.

В дверной проем шагнула огромная фигура северянина. Торн с насмешкой осмотрел юнца, а затем, схватив его за волосы, потащил юнгу вон из каюты. Торн точно так же не брезговал молодыми пареньками, особенно когда они так похожи на девчонок. Так что когда мальчик смог доползти до своей койки, он уже был изуродован до неузнаваемости.

Весть о том, что произошло с юнгой, мгновенно облетела корабль. И все члены команды, свободные в этот момент от несения вахты, отправились в кубрик.

Юноша слышал, как они вошли, но, сгорая от стыда, обернуться не решился. Он ждал от суровых моряков понимания и сочувствия, но вместо этого чья-то рука ухватила его за волосы и с силой вжала лицом в доски…

Мальчик потерял сознание.

Рамон будто сбросил десяток лет. Все утро он упражнялся с мечом, меняя партнера за партнером. Стигийские вояки были поражены его скоростью и отточенному фехтованию. А ведь среди них попадались бывалые вояки.

Измотав полдюжины солдат, Рамон облился холодной водой и уселся за столик. На этот раз он решил остаться только в шароварах, нежась под солнышком. О вчерашнем юнце, подарившем ему эту легкость, Рамон и не вспомнил. Он, вообще, не думал о тех, кого использовал в своих целях. Мужчины, женщины, боги — все они не значили для стигийца ровным счетом ничего. В данный момент мысли Рамона были заняты картой, которую он обнаружил у жреца.

Как следует изучив ее, стигиец пришел к выводу, что остров следует обогнуть с запада и войти в бухту.

— Там и должна находиться крепость колдуна, что дал имя этому острову.

Новоявленный капитан, получив подробный инструктаж, поспешил выполнить приказ жреца-колдуна, и вскоре, они увидели перед собой очертания острова.

Рамон раньше других рассмотрел скудную землю, усеянную валунами и обломками скал.

— Не впечатляет, — подумал он, и в этот момент впередсмотрящий в вороньем гнезде заметил догоняющее их судно.

— Корабль! — громко заорал он, заставив встрепенуться всех и каждого.

Сет их забери, — подумал Рамон, опасаясь, что это могут оказаться стигийские власти.

— Почему так поздно заметили? — спросил он капитана. — Повесить впередсмотрящего!

Капитан без промедления выполнил отданный приказ.

— Вы хоть понимаете, что это тайная миссия, — обрушился на него Рамон. — Потопите эту лоханку. Немедля!

Решив по давней привычке перестраховаться, что не раз спасало ему жизнь, Рамон жестом подозвал асира.

— Приготовь лодку и гребцов. Возможно, придется быстро покинуть этот гостеприимный корабль.

Торн кивнул и бросился исполнять приказания хозяина. Он уже давно уверился, что Рамон чаще всего оказывается прав. Отобрав шестерых крепких людей, варвар до отказа загрузил лодку водой и съестными припасами.

А Рамон отправился в свою каюту. В таких делах как бегство он никогда и ни на кого не мог положиться. Таково было одно из его правил. Лодка могла перевернуться, но та сумка, что Рамон собрал сам, всегда будет под рукой. В нее он положил несколько кошелей с тщательно отобранными драгоценностями, теми, что, занимают мало места, а стоят невероятно дорого. Комплект запасной одежды, ну и конечно флягу с водой, и мешочек с сухофруктами и сухарями. При желании, Рамон мог бесконечно долго не есть. Жречество приучило его к долгим постам, а этого мешочка достаточно для того, чтобы тело продолжало исправно функционировать. Проверив свой меч, стигиец бросил его на кровать, и как только он собрался засунуть один из кинжалов в сапог, дверь распахнулась.