Алиса в Замужикалье (СИ) - Халь Евгения

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Спокойно, Алиса! Вида не подаем. Хотя от страха мои панталончики нервно качнулись под юбкой. Внутренний голос, мой знаменитый доктор Чуйка говорил, что нужно бежать без оглядки. А желудок умолял остаться. В конце-концов, не могу же я от него все время бегать, если учусь в его же академии? И потом, нужно как-то налаживать с ним контакт. Доля ясно сказала, что моя цель – обуздать дракона и влюбить его в себя.

Спрятал бы ты глазки, дядя ректор! А то, неровен час, в своем же имуществе, в моем белье то есть дырку прожжешь!

– Прикинься ветошью, – шепнул доктор Чуйка.

А это мысль, кстати! Опустить глаза, и по стеночке, по стеночке к столам, за которыми уже бодро метали завтрак студентки.

Как осторожно она крадется к столу. Несмотря на то, что мне хочется ее придушить, вынужден признать, что она забавная девочка! В первый раз вижу женщину, которая одновременно вызывает такие противоречивые эмоции: ярость и смех. Если ее послал ко мне Азар, то это хорошее подношение! Иногда враги хотят досадить, но вместо этого одаривают, сами того не понимая. Я слишком долго живу, чтобы испытывать любопытство. Я видел так много женщин, что ни одна из них не может вызвать во мне это щемящее чувство новизны и радость обладания свежей добычей.

Как на охоте, когда я был молод, горяч, сутками преследовал крылатую саблерогую антилопу, и, настигнув, дрожал, вскрывая ей горло. Фонтан крови бил в мои разгоряченные ароматом жертвы ноздри. Уши ловили ее стон, похожий на стон любви, что срывается с уст в тот миг, когда мужчина входит в женщину. А мое сердце пело песнь радости обладания той, за  которой гнался много лун подряд. И когда ее плоть раскрывалась, терзаемая моими когтями, и обнажала скрытые в глубине своей вены, сухожилия, мышцы и нервы, я кричал от радости узнавания тайной сути плоти. От счастья обладания. От того, что вижу то, что позволено видеть лишь раз в жизни тому, кто убил свою жертву.

Много лет я не испытывал этого чувства. И вот оно вернулось. На руке Алисы браслет с драконом. А в глазах драконье пламя, что прячется за испугом. Я хочу его видеть, это пламя! Я хочу тебя подразнить, девочка. Если твой фамильяр – дракон, то понятно, почему ты вызываешь у меня такое любопытство. Двум драконам не ужиться в стенах одной академии. И то, что я изгнал Азара – лишнее свидетельство этой простой истины. Дракон всегда один. И судьба всегда одна. Покажи мне свою злость, Алиса! Я хочу ее видеть. Посмотри мне в глаза! Слышишь мой зов? Пусть тебе сейчас кажется, что ты управляешь своими эмоциями. Но это я извлекаю их из твоего драконьего нутра. Покажи мне зубки, девочка! Дай огня! Я начинаю скучать, когда ты прячешь его внутри. Мне нравится возбуждаться в твоем присутствии. Я начинаю любить свою злость к тебе. Разозлись, Алиса! Ну же, просыпайся, девочка!

И тут меня неожиданно злость взяла.

– А иглессиаса нам, красивым бабам! – как говорила завхоз тетя Клава в нашем интернате, наматывая резиновый бинт на артрозные колени!

Меня когда на нервяк пробивает, потом на отходняке всегда злостью шибает. О! Стихи вышли. Раскиндык мою распродажу! Эй, на барже! Я не знаю, какого гербария ты в меня вцепился, Горал, но я по жизни пуганная. Так что стань в очередь на мое удушение. Там до тебя столько мужиков в очереди  парятся и не жужжат! Хоть прогляди свои красивые глаза совсем, все равно я уже здесь и никуда отсюда не денусь, пока не придумаю, как сбежать обратно в Москву. К "Форбсу" поближе. Я сюда пришла завтракать. И точка!

Устроившись рядом с девушкой-пауком, я пододвинула к себе пустую тарелку и даже положила салфетку на колени. Знай наших! Мы хоть и не с Парижу, но среди богатеньких буратин тоже малость покрутились. Можем изобразить изображение в случае чего.

– Это ара́хна, а не девушка-паук, – услужливо подсказала память.

Стоп! А откуда я это знаю? Ах, да! Фамильяр же говорил что ночью мне уже вложил в башку часть знаний. И на том спасибо!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не знаю, как едят реальные пауки, я в этих букашках не разбираюсь, но у этой арахны рот открывался на ширину приклада. Мясные закуски в него просто со свистом влетали. Я устроилась спиной к ректору, и, наконец, подняла глаза.

Нас, студенток, усадили за длинный стол, отдельно от преподавателей. Стол был уставлен многочисленными блюдами с разными вкусностями. Многие из них я даже не смогла опознать. Из знакомого и привычного был только салат из маленьких помидорчиков шерри и руколы. На фоне диковинных рыб, пышных пирогов и гор жареного мяса, салат выглядел скучно. Мои глаза намертво прилипли к выпечке и сладостям. Прямо передо мной стояла трехэтажная подставка, до отказа заполненная пирожными.

Рука сама потянулась к пирожному-ракушке размером с крупное яблоко. Ракушка была такая нежно-розовая, из тончайшего теста, открытая посередке, а внутри, на подложке из молочного крема, лежала жемчужинка. Я повертела пирожное в руках: из чего сделана жемчужинка? То ли из зефира, то из ли белого шоколада? А по краям раковины блестели капли съедобного золота. Даже жалко есть такую красоту! Я надкусила пирожное, и, не удержавшись, замычала от наслаждения. Это было непередаваемо! Нежно-молочные сливки, белый шоколад, тончайшее тесто и что-то еще, отдаленно похожее на сливочный сыр. Не знаю, как оно называется, но ничего подобного я никогда раньше не ела. Стоп! Знаю.

– Это маслобрюх, кондитерский моллюск из водного мира. Русалки на нем зарабатывают такие деньжищи, как наши олигархи на газе, – услужливо подсказала память, в которую фамильяр ночью напихал знаний про академию и разные миры.

Расправившись с пирожным за одну минуту, я быстро умяла еще два, и потянула руку к следующему. На этот раз мои пальцы цепко схватили шоколадный шар двух цветов: из темного и светлого шоколада. Оказавшись в моих руках, шар раскрылся. Внутри, в оранжевом креме, плавал крошечный настоящий апельсин без кожуры размером с виноградину. Резко запахло цитрусом. Я поднесла пирожное ко рту, но рука застыла в воздухе. Я дернула рукой один раз, второй – бесполезно! Словно кто-то невидимый схватил мое запястье и крепко сжал. У меня заболела кисть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ И вдруг в пирожном прорезались глаза, рот и шоколадные усы над ним.

– Куда столько? – раздался из пирожного грозный рык. – Ты свое уже наела! В трех пирожных, что ты умяла, была такая норма калорий, как у целого обеда! Хочешь перед отбором разжиреть? Тогда тебя дракон не полюбит, а просто сожрет на завтрак.

Я взвизгнула и уронила пирожное. Оно шлепнулось на стол, брызнув кремом в разные стороны. Со всех сторон раздался смех. Хохотала вся столовая, даже ректор улыбнулся.  Оказывается, этот чешуйчатый  звероящер   умеет улыбаться, как майская роза в помойном ведре!  Затарахти его сказку! 

Мои щеки запылали от стыда.

– Да не переживай ты так! – прошептала арахна. – Это магия красоты сработала. Преподы постарались. Перед отбором всегда так.

– А ты откуда знаешь? Ты же вроде тоже новенькая.

– У меня сестра здесь училась. Она рассказывала. И потом нас при приеме насчет всего просветили. А ты ведь опоздала. Кроме того, я слышала, что в вашем мире вообще ничего не знают о существовании других миров. А у нас это в школе с детства учат. Меня, кстати, Акавиша, зовут. А тебя?

– Алиса!

– Очень приятно! – улыбнулась она, протягивая мне тонкую ножку в высоком и мягком, словно плюшевом, сапожке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я осторожно пожала ее, стараясь не оцарапаться об острую коленку.

6 Глава. Драконова добыча

Вообще-то  я за весом слежу. Если хочешь  замуж за олигарха, то нужно быть моделькой, как минимум.  Хотя объемная кардашьян сейчас в моде, и  ее даже искусственно надувают  приседаниями или силиконом, но мне как-то с моей небольшой привычней. Хотя  тоже  пришлось немного наприседать, чтобы  налилась твердостью ореха.  Если у девушки бразильский попец, то   будет  у нее олигарх – золотой рыбец!