Сон павлина - Людмила Стрельникова

– А что, разве мы были на том свете? – прервал его недоуменным вопросом Пушкин.

– Да, вы, Александр Сергеевич, были убиты на дуэли Дантесом.

– Какой подлец! И он осмелился поднять на меня руку?

– Не волнуйтесь, вся мировая общественность вынесла ему всеобщее порицание, – поспешил заверить Павел.

– И я был мертв? – осведомился недоверчиво Ломоносов.

– Да. Вы умерли по болезни, – подтвердил Валерий. – Медицина в прошлые времена была очень слабо развита и не могла оказать человеку должного лечения. Но если вы сейчас чувствуете какое-нибудь недомогание, мы предоставим вам лучших докторов.

– Благодарю, пока у меня прекрасное самочувствие, – отказался естествоиспытатель.

– А каким путем закончил жизнь я? – поинтересовался Бруно. – Мне тут что-то говорили, но я не понял.

– Вы – хуже всех, в том смысле, что приняли мученическую смерть во имя истины. За утверждение, что вселенная бесконечна и наша Земля – не единственная обитаемая планета, инквизиторы сожгли вас на костре.

– Какие злодеи! Дикари, – фыркнул Бруно, повторив слова Павла по поводу своих палачей, как будто слышал их.

– Но в моем доме вы можете чувствовать себя в полной безопасности, – объявил Валерий. – Каждому из вас будет предоставлено по комнате. Живите, знакомьтесь с современной жизнью. Если что потребуется, сообщите мне, постараюсь удовлетворить ваши просьбы. Я провожу научный эксперимент, и в его целях нам лучше жить всем вместе. Хочу напомнить, что сейчас начало двадцать первого века. Конечно, я понимаю, что те знания, которыми вы располагаете, устарели, но к вашим услугам – радио, телевизор, компьютер, Интернет. Я научу вас ими пользоваться. С их помощью вы быстро восполните недостаток информации и приобщитесь к современной жизни без особого труда. А сейчас я покажу ваши комнаты, – и он повел их знакомить с домом.

Оставшись один, Павел метнулся к машине и торопливо нажал в определенной последовательности несколько клавиш. Внимательно следя за другом, он уловил, как и что он делал, и теперь смог воспроизвести это в его отсутствие.

Куб засветился, задымился, и в нем стал синтезироваться новый организм. Обрисовался изящный силуэт, плавные мягкие линии. Павел смотрел на куб горящими от нетерпения глазами, и по мере того, как очертания приобретали более материальные формы, лицо его делалось довольнее и довольнее.

– О, то, что нужно, – тихо промолвил он и потёр от удовольствия руки. – Какая славненькая.

В стеклянном кубе стояла прекрасная незнакомка в длинном белоснежном платье, с огромными темными глазами, очаровательной грациозной головкой, мягкими волнистыми волосами.

Павел ждал ее выхода с нетерпением, и как только грань куба приподнялась, галантно протянул незнакомке руку:

– Прошу вас. Осторожно, здесь ступенька.

Девушка сошла в комнату, придерживая пальцами подол длинного платья.

– Давайте знакомиться – Павел, – сразу же перешел в наступление журналист. – А вы, я знаю, Клеопатра. Жили в шестьдесят девятом году до нашей эры…

Он хотел добавить, что она – последняя царица династии Птолемеев, но решил, что об этом лучше умолчать во избежание неприятностей. Попробуй человеку сказать, что он – царь, и тот такого натворит – за два столетия не расхлебаешь. Впрочем, девушка не обратила внимания на его слова. Она обвела помещение черными очами и тоже довольно нелестно отозвалась о современном помещении:

– Какое мрачное и бедное жилище.

Солнце как раз зашло, и в мастерской действительно было темновато. Павел собрался, было, зажечь свет, но в соседней комнате послышались шаги. Он испуганно схватил Клеопатру за руку и потащил её за штору окна.

– Постойте пока здесь. Идет мой друг. Его необходимо подготовить к встрече с вами.

Девушка покорно встала за штору.

В мастерской появился довольный Валерий. Сверкая вдохновенным взором, он сообщил:

– Уложил всех отдыхать. Все-таки путешествие через века, я думаю, дает значительную нагрузку на организм. К тому же, адаптация требует четкого режима и правильной организации сна, отдыха и работы. Отдохнут, а там постепенно начнем вовлекать их в трудовую деятельность. Нет, какие люди, однако же! Какие люди! – восхитился он. – Меня просто распирает от любопытства: что же они создадут в новых условиях… Но что удивительного, все наши технические новшества восприняли как должное. Очень выдержанные, спокойные. Что значит – старинное воспитание… Час отдохнут, а потом ужин. Хочешь взглянуть, как они устроились?

– Успеем, – замялся журналист, намереваясь поскорей отделаться от друга и остаться наедине с царицей.

Но Валерий схватил его за рукав и потащил за собой, приговаривая:

– Уложил их на кровати. Спят, как дети. Ломоносов, правда, жаловался, что кровать узка, – он засмеялся. – Но что поделаешь, наша местная промышленность работает по усредненным стандартам, а он вон какой большой.

Они остановились перед первой дверью. Для наблюдения за испытуемыми, чисто из научных целей, Валерий вставил в каждое полотно дверей по оптическому «глазку», так что, находясь в коридоре, можно было свободно видеть то, что происходит в комнате.

– Здесь Пушкин, – сообщил ученый. – Ну-ка, посмотрим, уснул он или нет.

Оба прильнули к линзам.

Александр Сергеевич, в трусах и майке, сидел перед телевизором и с огромным интересом смотрел футбол. Некоторых футболистов он пытался поймать пальцами, но они выскальзывали из-под его руки и продолжали беготню по экрану.

– Спит он, как бы не так, – усмехнулся Павел, – изучает телевизор.

– Что поделаешь, новая обстановка, новые впечатления, не до сна, конечно, – Валерий развел руками. – Но посмотрим, чем занимается Ломоносов.

Они подошли ко второй двери и заглянули в «глазок».

Михайло Васильевич сидел на полу и то и дело накручивал заводную детскую машинку, она ездила вокруг него, и он периодически довольно хохотал.

– Так, так. Знакомство с действительностью продолжается, – насмешливо заключил Павел. – А что же тогда делает Джордано?

Итальянского гостя ни в постели, ни в отведенном ему помещении не оказалось.

Они осторожно вошли в спальню – из ванной, примыкавшей к комнате, доносился шум льющейся воды. Дверь была приоткрыта. Бруно сидел в ванне, наполненной до половины водой, и наблюдал за окружающим. Сверху из рожка душа лились тонкие прозрачные струйки, а снизу через сливное отверстие вода вытекала в канализацию, и всё сопровождалось мелодичным журчаньем. Он то поднимал голову вверх, глядя на душ, то опускал вниз, созерцая отверстие, над которым крутилась спиральная воронка, и периодически задумчиво повторял:

– Оттуда втекает, сюда вытекает, а ванна не пустеет.