Капкан для принцессы - Наталья Александрова

— Спасибо, дорогой. — Маркиз записал адрес и заторопился.

— Всегда рад помочь! Заходи в любое время, только с пивом. Только ты учти: эта Валечка подарков не берет, у нее основной лозунг — «Лучший мой подарочек — это ты!». Сам по ходу дела там разберешься…

Валечка оказалась невысокой, симпатичной, слегка полноватой дамой в мохеровом свитере, призывно облегающем бюст шестого номера, с глубокими и выразительными карими глазами. Эти карие глаза выражали в основном глубокий интерес ко всем встречающимся на Валечкином жизненном пути особам противоположного пола.

При виде Маркиза Валечка необыкновенно оживилась, и ее мохеровый бюст взволнованно заколыхался. Маркиз передал ей привет от Бори Штрека, в ответ, на это Валечка закатила выразительные глаза и с придыханием проворковала:

— Ах, какой мужчина, какой мужчина!

Пользуясь этим приступом энтузиазма, Леня подсунул мохеровой Валечке копию немецкой фотографии.

— Кажется, этот снимок сделан у вас в Белой гостиной?

Дама близоруко сощурила карие глазки, вгляделась в фотографию и низким грудным голосом подтвердила:

— У нас, у нас! Это с выставки «Радости жизни», закрылась месяц назад, а продолжалась… — Она пошуршала какими-то бумажками, лежащими в беспорядке на столе. — Три недели, с двадцать шестого июля, по семнадцатое августа.

— Какая у вас чудная память! — самым своим чарующим голосом проговорил Маркиз. — А не знаете ли вы, Валечка, чья вот эта фотография. — Он ткнул кончиком карандаша в снимок девушки с журналом.

— Вас что — заинтересовала эта рыжая селедка? — ревниво спросила Валечка, возмущенно качнув бюстом. — Или хотите узнать, какой фотограф ее снимал?

— Фотограф, фотограф! — успокоил Маркиз взревновавшую даму, понимая, что имени и адреса модели она все равно не знает.

— Это Славик Расторгуев, — доверительно сообщила Валечка, почему-то не добавив своего «какой мужчина!».

— Расторгуев, Расторгуев… — задумчиво повторил Леня, будто бы пытаясь что-то припомнить. — А его адресочка у вас нет?

Валечка привычно закатила глаза и с наигранным сожалением в голосе сообщила:

— Он у меня записан в старой записной книжке, а книжка — дома… Но я через полчаса заканчиваю, — она бросила взгляд на часы, — и мы могли бы зайти ко мне… Я живу недалеко, на Гороховой, Леня послонялся полчаса в фойе Союза художников, просмотрел афиши выставок на ближайшие месяцы — «Обнаженные в шляпах», «Тайны японской спальни», «Эрос и космос»…

Наконец по лестнице процокали каблучки, и Валечка торжественно спустилась в фойе. В полный рост она выглядела гораздо привлекательнее, чем за рабочим столом, — у нее оказались довольно стройные ножки и неплохая талия, что при ее выдающемся бюсте производило впечатление.

Вспомнив напутствие Бори Штрека, Маркиз подумал, на что только не приходится идти ради достижения цели, и порадовался тому, что догадался по дороге купить бутылку шампанского.

Валечка жила действительно недалеко от Союза художников В отличие о большинства подъездов в центре города, обычно донельзя запущенных, Валечкин подъезд был прекрасно отремонтирован, чисто вымыт и заперт на кодовый замок.

Они поднялись на третий этаж и попали в бывшую коммунальную квартиру немыслимых размеров, разделенную когда-то на три или четыре махоньких отдельных квартирки, одна из которых принадлежала гостеприимной Валечке.

Оставив Леню в кресле перед низким столиком, заваленным художественными журналами, проспектами и каталогами выставок, Валечка извинилась и исчезла.

Через несколько минут она спросила из кухни, предпочитает гость кофе или чай, и когда он согласился на кофе, энергично зазвенела посудой.

Прошло еще несколько минут, и наконец хозяйка появилась на пороге с подносом в руках.

Леня вытаращил глаза: гостеприимная Валечка успела переодеться, и теперь на ней был коротенький розовый халатик без пуговиц, туго перехваченный в талии пояском. В вырезе халата выразительно трепетал Валечкин умопомрачительный бюст.

— Вы не против? — хозяйка скромно захлопала ресницами. — Я по-домашнему… У меня так жарко…

Леня, не говоря ни слова, поставил на стол бутылку шампанского и начал откручивать проволоку. Ему тоже стало жарко.

— А как же кофе? — спросила хозяйка, поставив поднос на свободный край стола.

— Кофе потом, — лаконично ответил Маркиз, — фужеры есть?

Фужеры в доме, конечно, нашлись.

Валечка села на диван, скромно сдвинув колени, и выпила с Леней за знакомство.

Леня расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и пересел поближе к хозяйке. Валечка вдруг вскочила и прощебетала:

— Ах, ведь вы хотели адрес Славика Расторгуева…

— Черт с ним, с адресом… — проговорил Маркиз, расстегивая следующую пуговицу.

Его бросило в жар. Валечка подошла к книжному шкафу и забралась на стул, чтобы дотянуться до верхней полки. При этом перед Леней открылся такой вид, что он забыл о приличиях, подскочил к хозяйке, схватил ее в охапку и понес на диван, на ходу зубами развязывая пояс халатика.

— Ну что вы, право, какой необузданный… — сладко замурлыкала Валечка, но Леня не дал ей продолжить.

Его подозрения подтвердились: под халатиком на ней совершенно ничего не было.

В комнате наступила тишина, время от времени прерываемая Лениным рычанием и Валечкиными истошными вскриками.

По прошествии полутора часов Валечка томно потянулась и спросила:

— Там в бутылке шампанского не осталось?

Леня протянул руку к столику, и они допили шампанское прямо из горлышка.

— Да, кстати… — вспомнил Маркиз. — Ты мне обещала адрес этого…

Славы Расторгуева. Только давай я сам достану твою записную книжку, а то, если ты туда полезешь, мы снова отвлечемся…

— А почему бы и нет? — Валечка пожала круглыми плечами, при этом ее непревзойденный бюст призывно колыхнулся.

Леня вернулся домой очень поздно.

Он раздобыл адрес фотографа Расторгуева, но в такое время нечего было и думать о визите к нему. Продолжение поисков волей-неволей пришлось отложить на завтра.

Лолы почему-то тоже не было, и Леня в ожидании своей партнерши принял душ.

Когда он вышел из ванной комнаты в набедренной повязке из махрового полотенца, дверь открылась и на пороге появилась Лола. У нее было какое-то удивленное растерянное лицо. Выглядела она очень утомленной — под глазами залегли темные круги, помада с губ стерлась, сами губы подозрительно припухли, и даже слегка размазался левый глаз.

— Где ты была? — напустился Маркиз на подругу. — Я за тебя так волновался! Я просто места себе не находил целый вечер!

Лола подняла на него влажный затуманенный взгляд, но ничего не ответила.

— Что ты себе позволяешь! — Маркиз накручивал себя все больше и больше, в праведном запале он так замахал руками, что махровое полотенце чуть не упало на пол, и ему пришлось подхватить его, чтобы не оказаться перед Лолой в костюме Адама, что в настоящее время совершенно не входило в его планы.

Лола в это время, совершенно не обращая на него внимания, утомленно упала в кресло, скинув лодочки.

Леня продолжил в той же тональности, но без жестикуляции:

— Мы приехали сюда с чисто деловыми целями и должны заниматься розысками этой чертовой пропавшей немки, а не тратить время на свою личную жизнь!

Лола сняла жакет и швырнула его мимо Лени на диван, а сама вольготно откинулась на спинку кресла и глубоко вдохнула, при этом достаточно помятая блузка распахнулась на груди и стало видно, что Лола без лифчика.

— Не пытайся меня обмануть, я вижу, что ты только что была с мужчиной! — кипятился Маркиз. — Нашла, понимаешь, время!

Проследив за его взглядом, Лола ощупала себя и пожала плечами: она поняла, что забыла бюстгальтер у Антона. Она хмыкнула и смущенно закрыла глаза.

— Отвечай, где ты была?! — вопрошал Маркиз тоном оскорбленного мужа.

Лола открыла глаза, удивленно посмотрела на него и проговорила хрипловатым голосом:

— По-моему, я совершеннолетняя, а у нас с тобой отношения сугубо деловые.

Да ты бы лучше на себя посмотрел — в твоем возрасте это уже неприлично!

Леня подошел к зеркалу и увидел у себя на груди багровую отметину от Валечкиных губ.

Маркиз проснулся рано, оттого что Пу И пытался зубами стянуть с него одеяло. Зловредная Лолка впустила его ночью к Маркизу и закрыла дверь в свою комнату, чтобы песик не мешал ей спать.

Пу И запрыгал по комнате, давая понять, что срочно нужно заниматься собакой.

Маркиз выпустил его вместо прогулки на балкон — там, очевидно, с прошлого года оставались ящики со старой землей.

— Действуй! — пригласил Маркиз песика. — Удобряй на здоровье!

Пу И недовольно гавкнул, но уединился на балконе. Леня взглянул на часы — еще только половина восьмого.