Начисто - Юлия Резник

что Игорь ведет по моим голым плечам пальцами. Обычно очень отзывчивая к вниманию Молотова, после разговора с Климом я едва терплю его касания.

– Спасибо за полотенце. А вот все остальное – лишнее. – Убираю от себя его руку. – Цветы тоже очень красивые.

– У меня еще подарок.

– Это тоже ни к чему, Игорь.

Но он меня как будто не слышит. Лезет в карман. Достает коробочку. Да блядь! Быть такого не может! Я буквально затылком чувствую, что к нам приковано внимание всех родных.

– Не откроешь?

– Нет. Это тоже лиш…

Перебивает, не давая мне закончить:

– Тогда я сам.

Он танк. Нет. Каток. Асфальтоукладчик. Замочек щелкает. Приметная коробочка от Harry Winston открывается. На свое Игорь никогда не скупится. У него хороший вкус. И наверняка, если приглядеться, станет очевидно, что и камень в колечке весьма достойный. Но я не смотрю. Я, мать его так, наоборот, отворачиваюсь, вжимая подрагивающие пальцы в плитку.

– Убери.

– Яся…

– Господи, Молотов, ты можешь мне хоть день рождения не портить?

Мне кажется, я слышу, как скрипят его крепкие белые зубы. Шоркают ножки лежака… Под весом Игоря жалобно стонут крепления.

– По-нормальному не хочешь, да?

– Господи, ты меня вообще слышишь?!

– Слышу-слышу. Теперь ты меня послушай. Давай так. Я тебя обидел. Много в чем был не прав. Осознал. Понял. Обещаю исправиться. Сколько тебе нужно времени на этот раз, чтобы перебеситься?

– Нисколько. Я…

– Ладно. Даю три месяца. Говорят, свадьбу хорошо играть по осени. Как раз успеешь.

– Ты просто впустую потратишь время. Я все для себя решила. Отпусти меня, Игорь. По-хорошему, а? Отпусти. Не усложняй. Какой в этом смысл? Работать я на тебя буду, богатей на здоровье. А в остальном, ну что, ты себе бабу красивую не найдешь? Брось.

– Мне не нужна баба. Мне нужна ты.

– Долго же до тебя это доходило.

– Главное, что дошло.

– Поздно. Не осталось ничего к тебе. Ни-че-го-шень-ки.

– Три месяца! – тычет мне в лицо три мясистых пальца. Крылья носа вздрагивают, как у нервного рысака.

Знаете, когда говорят, дескать, я его выбрала сердцем – это такая херня! За наш выбор в девяноста девяти процентах случаев отвечает как раз таки – мозг. Это мозг найдет и выкатит вам сто сорок миллионов причин вернуться к бывшему. Потому что так ему привычнее и безопаснее. Потому что так, блядь, ему понятнее. Потому что на этой территории все ему знакомо, а значит, менее стрессово. Ведь самое худшее, что может быть для мозга – полная неизвестность.

Я не хочу идти на поводу у своих нейронных связей. Я, напротив, хочу их все подчистую разрушить! Подхватываю телефон и, игнорируя Молотова, отхожу к беседке, чтобы, спрятавшись за ней, написать:

«А разве тебе положены свидания с кем придется?»

ГЛАВА 7

«Вообще-то нет. Свидания разрешаются с родственниками. Но через начальника колонии можно получить разрешение».

«Ясно».

Да, дебильный ответ. Я в курсе. Но что еще вот так сходу скажешь? Давай получим? А впрочем, почему нет? Вдруг он все же мне врет, зная, что я никогда не решусь к нему приехать? Так и выведу его на чистую воду!

С другой стороны, если все же он там, обнадеживать Клима будет жестоко.

Мы не встретимся. Это нужно признать. Почему? Да бог его знает. Наверное, я просто боюсь разочароваться. За какие-то пару месяцев общения обычный зэк стал мне гораздо ближе людей, с которыми я приятельствую годами. Он умный, он внимательный, он заботливый и смешной. Спросите, как можно почувствовать заботу от человека, который мотает срок в тысячах километрах от тебя? Легко…

Что он первым делом сделал, когда я, спьяну запутавшись во временах, наплела, что мой мужик отправляет меня на аборт? Клим попросил меня не пить, чтобы не навредить ни себе, ни ребенку. Я почему-то не сакцентировала на этом внимание сразу, но потом, перечитывая наши переписки, запнулась. И разревелась, как последняя размазня. Господи, как я рыдала! Как меня ломало и корежило то, что чужой человек проявил ко мне больше участия, чем, казалось бы, самый родной и близкий.

«Я могу попробовать. Все ж у меня день рождения. Надо пользоваться моментом. Вдруг навстречу пойдут?»

«То есть я буду твоим подарком от начальника колонии?» – смеющийся смайлик.

«Подарком мне будет разрешение на длительное свидание, а там уж дарить себя или нет – ты сама решишь».

Мое дыхание обрывается. Ох, черт. Иногда мы заходим на скользкую дорожку флирта, да. Но, пожалуй, сегодня Клим в первый раз заговорил о сексе в лоб. Я жадно хватаю ртом воздух. Между бедер становится тяжело и влажно. У меня давно не было мужчины, а когда я в последний раз кончала в процессе секса – уже даже не вспомню.

Не попадая на виртуальные кнопки пальцами, строчу:

«Кстати, а тебе сегодня что-нибудь подарили?»

«Ну, примерно такой же набор, как и ты, мне прислали родители».

Каким бы глупым это мне не казалось, пишу:

«Прости. Не хотела задеть твою гордость».

«Ничего. Зато теперь ты знаешь, что за себя и свою женщину я привык платить сам».

«Хм… А если я соглашусь на свидание? Мне что – с пустыми руками ехать? Тогда что мы будем есть? Я читала, что все надо привозить с собой».

«Ты читала о длительном свидании?» Смайлик.

Да блин! Подумаешь. Ну, читала. Это все равно ничего не значит. Я же на него не поеду!

«Интересовалась чисто для общего развития».

«Это такой завуалированный намек на то, что на встречу с тобой мне не стоит рассчитывать?»

Сердце колотится. Кто-то проснулся и теперь шаркает в кухне. Дзынькает о край стакана графин. Звенит цепью соседский пес. А мне становится жарко, несмотря на работающую систему климат-контроля.

«Ты ведь понимаешь, как это странно. В моей жизни и так полнейший хаос. Я уже потратила двенадцать лет на мужчину, с которым не могла быть рядом. Не хочу наступать на те же грабли. Ну, какое у нас с тобой будущее?»

«Это только тебе решать».

Логично. Вопрос, что тут решать в принципе. Он зэк. А я… Я – это я. Без вариантов. Но я зачем-то интересуюсь:

«А сколько тебе еще сидеть?»

«Без малого четыре года».

Через четыре