Iassa - Галина Константинова

высоких материй. Мы люди примитивные, отягощённые только основными инстинктами, причем, чем оперение объекта ярче, тем забавнее его преследовать…

– Это что, намёк?

– Намёк-намёк… Да не бойся, я не маньяк. Хотя… Если кто-то скажет, что ему не нравится, что женщина сопротивляется, и ему не хотелось бы взять её силой…

– Да брось ты. Что делать-то?

Вален игрался, как школьник. Впрочем, такой стиль разговора для нас был самым нормальным.

– Я ж тебе сказал. Либо прими, либо успокойся. Оттого, что ты вымотаешь себе нервы, твой сын не перестанет посещать секту. Он будет туда возвращаться, потому что там ему дают хорошее настроение, а ты для него сейчас почти враг. Поверь, я сам через это прошёл. Все эти поклонения, занятия… Я пытался иронизировать, потом вытаскивать, потом принять, как есть. А потом надоело. Мне сорок лет, и я не собираюсь тратить жизнь на женщину, у которой «съехала крыша». У каждого своя стезя, фраза такая, модного автора. Тоже, кстати, удачный компилятор истин, которые уже известны не одно тысячелетие. Если вообще что-то, что ещё не высказано? Точно так же, как все сюжеты давно известны, поверь, твой сюжет ничем не отличается от тысяч подобных, разве что вариациями.

– Какие-то все стали… неконкретными. Задаёшь вопрос – дают ответ, но вовсе не на заданный вопрос, или дают три варианта ответа. Было бы четыре – можно было бы подумать, что идет игра «как стать миллионером». Но у меня игра «как сохранить сына и мужа в составе семьи».

– В составе Российской Федерации? Что ты как президент на пресс-конференции. Я же тебе сказал. Сейчас ты отдохнула, восстановила силы. Приедешь домой, и всё встанет на свои места. Может, мальчик перебесится, переболеет, запретный плод всегда сладок, пусть попробует. У третьей категории мужчин есть только одна опасность – жёлтый билет.

– Надеюсь, до этого не дойдёт. Даже домой звонить не хочется. Но проклятая интуиция подсказывает – что-то произошло за время моего отсутствия.

– Так позвони, мучиться ведь будешь.

Я взглянула на часы. У нас уже глубокая ночь. В ответ я услышала только печальные гудки. Я набрала телефон Жанны.

– Жанна, извини, что так поздно, я из Москвы. Не могу дозвониться до своих. Ты не знаешь, с ними всё в порядке?

– А… Привет. Как отдохнула?

– Да хорошо отдохнула.

– Наташ, я тебе по телефону говорить не буду. Ты приезжай, как только сможешь. Я тебе по телефону не могу сказать.

– Что-то с моими случилось? Они в аварию попали? – кричала я в трубку, будто от этого она могла лучше слышать.

– Да никуда они не попали, ни в какую аварию. Живы-здоровы. Ты только приезжай поскорей.

– Хорошо, я постараюсь, пока.

Вален стоял рядом.

– Что-то странное. Жанна просит быстрее вернуться. Может, Антону позвонить?

– Кто такой Антон?

– Я тебе не сказала… Мальчик один, он мне помогает… В общем, я не могу сказать, где он работает… Кстати, о Галицкой он мне тоже много информации собрал. Правда, у меня насчёт него тоже есть некоторые подозрения…

– Звони.

Абонент не отвечал. Он не обязан отвечать в два часа ночи.

– Когда первый рейс?

– Ты с ума сошла! Ложись спать. Там что, хоронят кого-нибудь?

– Нет. Вроде. Но она сказала – как можно быстрее.

Вален уже набирал номер справочной аэропорта. Он что-то быстро записывал на листочке.

– Вот. Первый в пять утра. Вариант отпадает. Второй в двенадцать дня. Быстро ложись спать, в восемь встаем, я тебя отвезу в аэропорт. И никаких возражений. Жаль, что ты не можешь остаться. Видно, не судьба.

– Да не печалься так, я вернусь, только очень жди.

Я его по-дружески обняла. Всё мое тело снова стало одним сплошным нервом. Завтра, а вернее, уже сегодня, дома меня ждут неприятные, а, может, кошмарные, новости. Но нужно спать, спать, спать…

Во сне я увидела себя, лежащую на своей кровати, почему-то в окружении мужа и сына. Они лежали, отвернувшись от меня, а потом стали одновременно отпихивать меня с двух сторон.

– Что, что вы делаете? – кричу я.

– Ты легла на мой энергетический хвост, – говорит Серёжа.

– Ты превратила меня в ничтожество, – вторит ему Володя.

– Ты – зло, – говорят они вместе.

Они сжимают меня, я кричу от ужала, все сильнее и надрывнее, потому что чувствую, что скоро меня расплющит, как между молотом и наковальней. Потом я как бы со стороны вижу, что мое тело устремляется ввысь и вдруг оказывается в огромной центрифуге. Туда же попадают муж с сыном. Центрифуга раскручивается все быстрее, и нас разбрасывает центробежной силой в разные стороны. Центрифуга расширяется, разрастаясь до размеров вселенной. Я кричу, потому что уже не ощущаю ни рук, ни ног…

– Наташа, проснись!

– А? Уже утро?

– Нет, ещё ночь. Выпей пустырника. Ты кричала.

– Кошмары.

Я взяла у него стакан и проглотила таблетку, вспоминая сдавливающую грудную клетку боль.

Прямо из аэропорта я позвонила Жанне, чтобы решить, куда ехать.

– Домой. Так будет лучше, – был лаконичный ответ.

Дома меня встретила гробовая тишина. Никто не кинулся навстречу. Пожалуй, в этом доме в последнее время только Джина была мне рада искренне. Наверное, на даче, подумала я, с удивлением понимая, что дом опустел давно. Даже, возможно, три недели назад. На видном месте – записка. «Меня не ищи. Володя.» – крупные, кривые буквы, связка ключей, телефон. Замечательно. Вот так и нужно уходить. Без слез прощания, без пасторалей, как говорил князь, пытаясь откупиться от, кажется, тоже Наташи. Романтика, любовь. А тут всё просто. Но я не могу оставаться в неведении!

– Жанна, привет, – позвонила я своей подруге, – что ты об этом всём можешь мне сказать?

– Ты что, уже дома?

– Дома, дома, не тяни кота за хвост!

– Володя просто сказал, что хочет пожить один. Он мямлил что-то про то, что устал и так далее… Кажется, на даче, сказал, пока поживёт.

– А Серёжа?

– Серёжа… Понимаешь…

– Ты-то хоть не мямли! Говори, как есть.

– Я не знаю. Кажется, куда-то уехал.

– У него ведь подписку о невыезде взяли?

– Да не знаю я ничего.

– Ну, спасибо, подруга. Пока.

Глава 10

Мне невыносимо захотелось увидеть кого-нибудь. В голове возникла мысль позвонить Антону. К счастью, он ответил. Правда, голос у него был какой-то странный. Ты можешь сейчас приехать, спросила я у него, видимо, мое волнение встревожило его впечатлительную натуру, и он обещал через час появиться. День клонился к вечеру. Недеяние… Если бы в мире все были спокойны, рассуждали бы, философствовали…

В своё время мы постоянно спорили с Володей, что-то обсуждали, держали эмоциональный накал в своих отношениях. А сейчас… Он тоже стал спокойным и равнодушным. Может, просто женщину себе завёл?

С этим дурацким расследованием мне совершенно было некогда разобраться в своих личных отношениях, прав был Серёжа, разберись сначала в себе, а потом ищи проблемы у других…Женщина, женщина… Холодок отчуждения, который был между нами. Его спокойная улыбка…Я прокручивала в голове все последние