Полесские робинзоны - Янка Мавр

Потом Мирон остановился возле травы с зубчатыми сложными листьями. На верхушке стебля зонтиками собрались пучки, готовые распуститься.

– Советую запомнить это растение, – со смехом сказал Мирон. – Тебе оно может понадобиться.

– Почему – мне? – А вот когда начнешь слишком горячиться, сделаем отвар из его корней, чтобы успокоить нервы.

Это – валериана.

– Гляди, брат, как бы тебе не понадобилось, а я обойдусь, – ответил Виктор.

– Если б собрать побольше, можно было бы сдать. В аптеках охотно принимают. Да и вообще теперь у нас везде покупают лекарственные растения.

– В таком случае давай начнем сбор!

– Сначала посмотрим, что тут можно найти.

И Мирон более внимательно начал рассматривать все вокруг. Однако не на каждом шагу растут такие травы. К тому же, было еще рано, не все растения распустились как следует, далеко не все начинали цвести.

Поэтому особенно бросилось в глаза скопление не то травы, не то кустов с большими красивыми золотисто-желтыми цветами на склоне холма, под охраной деревьев. Подойдя ближе, друзья увидели, что некоторые стебли достигают двухметровой высоты. Листья продолговатые, толстые, словно смазанные жиром. От цветов шел крепкий запах. Казалось, будто растение это здесь – случайный гость.

– Интересная штука! – произнес Виктор и тронул рукою сначала лист, потом цветок. – Словно фикусы или рододендроны, что иногда растут в комнатах, в горшках. Да и запах такой, что можно одуреть.

Мирон смотрел на растение с каким-то волнением.

– Да, – сказал он наконец, – это азалия, или, как говорят в народе, «божье» деревце. Читал я о ней и даже удивлялся, почему ее так уважают. Наш профессор Адамов специально ездил в какой-то уголок Беларуси, чтобы исследовать азалию. Описал подробно: и какие соседи рядом с ней, и какой камушек под ней, и каким клином она разместилась, и план составил, и сфотографировал, и даже срисовал. В конце концов возбудил ходатайство, чтобы оградить и охранять ее.

– Ай-яй-яй! – воскликнул Виктор. – Не пугай ты меня, а то я не знаю, как держаться перед этой важной особой. Хоть и красивые цветы, но такое внимание к ним – чересчур.

– Объясняется это тем, что она – редкий гость из теплых стран, а вот у нас растет, как видишь, даже просто в грунте.

– Ну и пусть растет. Чего с ней так носиться? Или она приносит какую-нибудь особенную пользу?

– Говорят, что очень помогает от коросты.

– Вода и мыло помогают больше.

– Кроме того, в ней есть какой-то наркотик. Если поесть меда, собранного пчелами с этих цветов, можно оглохнуть и ошалеть.

– Так вот почему она «божье» деревце! За что же тогда ее уважать? – возмутился Виктор. Лучше – под корень, и конец!

Не бойся, она у нас встречается очень редко. Обычно растет в Крыму, на побережье Черного моря дм в Южной Европе и никому там не мешает. Ее даже специально разводят в садах: азалия начинает цвести раньше других декоративных растений, зацветает даже раньше, чем распускаются листья. Говорят, что ее лет полтораста назад завезли в Европу из Китая.

– Ишь ты, какая цаца! – засмеялся Виктор. – Ну, пускай себе растет на здоровье. Пойдем, а то и ты ошалеешь.

Наконец они подошли к своему пруду. Вода в нем заметно спала, в некоторых местах показалась земля. Полоска воды возле загородки стала совсем узкой. Но в разных местах оставались еще ямы с глубокой водой. Хлопцы заметили, как там шмыгнуло что-то темное. Но успели приглядеться, как возле берега показалась блестящая темно-бурая круглая голова с белым пятном на носу. В зубах зверек держал рыбу.

– Выдра! – крикнул Виктор, и голова тотчас скрылась под водой. – Ах, поганая! Она всю нашу рыбу сожрет! Выгрызет спину, а все остальное бросит.

– Давай ловить ее вместе с рыбой, – предложил Мирон.

– Нет, брат, не такая она глупая. Ее только капканом можно поймать, да и то надо ставить капкан возле норы. А нора имеет два выхода: один наверх, другой под воду. Как-то четыре человека по очереди стерегли выдру шесть недель, так и не поймали. Во всяком случае, надо хотя бы прогнать ее отсюда.

Хлопцы разделись и подготовили свою «сеть».

– А не укусит она? – спросил Мирон.

– Если загнать в угол, может броситься на человека, а так не отважится.

Когда подошли к середине пруда, то увидели, как на берегу, среди травы, скользнуло длинное, на коротеньких ножках, тело выдры. Спина у нее была темно-бурая, грудка белесая.

– Эх, добро убегает! – с сожалением сказал Виктор. – Одна шкура чего стоит.

– Ого! А есть ее можно? – спросил Мирон.

– Можно. Мясо даже хорошим считается.

– В таком случае давай поищем ее нору.

– Норы, пожалуй, тут нет. Они роет ее возле воды. А ведь эта вода случайная, временная.

– Жаль, – вздохнул Мирон. – Давай тогда ловить свою собственную рыбу.

«Собственной» рыбы наловили легко, вдобавок вытащили несколько комков какого-то киселя с черными крупинками.

– Эта жабья икра только рубашку испачкает, – сказал Мирон, с отвращением отгребая кисель.

По дороге домой они зашли в лес – поискать клюквы – и в одном уголке, среди густого ельника, нашли уютную площадку, посреди которой виднелось множество свежих перьев.

– Погибла от хищника какая-то птица, – сказал Мирон.

Виктор оглядел полянку, перебрал перья – то черные, то черные с белым, то пестрые, – и, наконец, сказал:

– Нет, здесь никто не погиб. На этом месте тетерева собираются токовать, перья – следы их схваток. Если б охотники нашли такую поляну, они сразу бы устроили тут засаду.

– А может, и нам устроить?

– Ну что ты можешь сделать голыми руками? Тетерев осторожен. Охотники с вечера строят шалаши и терпеливо ждут всю ночь. У них ружья. А что у нас? Руками косача не возьмешь.

– Если наверняка известно, что они на этом месте будут драться, можно петли разбросать.

– Это – иное дело. Стоит подумать!

Всю дорогу они прикидывали, из чего бы сделать петли. И ничего не могли придумать. Может быть, пожертвовать кожаной курткой Виктора. Но и тут была опасность, что жертва может оказаться напрасной. Для таких петель нужен если не конский волос, то хотя бы тонкий и крепкий шпагат. Тонкие веревочки из старых прелых ниток будут слишком слабыми, а полоски кожи и вовсе не годятся. Так и пришли домой ни с чем.

Тут Мирон увидел змеиную кожу, сушившуюся на ветке, остановился и крикнул:

– Вот что нам поможет! Разрежем ее на тоненькие полоски, и они будут не хуже волосяных. – Верно! – подхватил Виктор. – Теперь я вижу, что все на свете может обернуться на пользу человеку.

Быстро приготовили обед, а после него сразу принялись за змеиную кожу. И тут же опустили руки… Ну как разрежешь без ножа, да еще на тоненькие ленточки?