Аллилуйя женщине-цветку - Рене Депестр

— Господин Нер-се-валь, — изрекла она, уставясь на меня, — сокровище, которое будет вам доверено…

— Тетушка Амелия, это не Ги. Это Андре Деврие, мой старый приятель. Он любезно согласился ходить вместе со мной делать приглашения.

— Неважно, Ги или Андре. Ты настоящее сокровище, Терезочка, сокровище, как бы это сказать, эйфорическое… нет, глупая я, не то слово… сокровище евхаристическое.

— Ну, ладно, тетушка Амелия, — смешалась и смутилась Тете.

— Не перебивай тетку! Сегодня на утренней мессе, как раз во время освящения, я увидела тебя. Ты была женственно кругла, ты плыла как нимб. Теперь ты нашла мужской ковчег, который нужен твоему плавающему телу.

— Ой, тетушка, это же профанация!

— Зачем тебе нужно это ученое слово, которое часто произносят белые? Понимаешь ли ты, какой хлеб и какое вино у тебя под платьем? Мужчина, который вкусит и выпьет тебя, оценит мои слова. Не правда ли, господин Нерсеваль?

Я промолчал, а Тереза прыснула со смеху. Провожая нас, тетушка Амелия много-много раз пожелала нам здоровья и счастья.

Следующим было семейство в квартале Тюржо. Г-н и г-жа Шайу жили в свежевыкрашенном доме, уставленном плетеными креслами, с буйной растительностью вокруг. Г-жа Шайу и мать Терезы были одноклассницами в школе при женском монастыре Лалю.

— Твоя мать, — говорила г-жа Шайу, — была самой красивой девочкой в классе, но ты, Тете, ты побила все рекорды. Правда, Жозеф?

Хозяин дома, пятидесятилетний здоровяк, прежде чем высказать свое суждение, взглядом как бы попросил моего разрешения.

— Любое жюри в мире короновало бы Тете с закрытыми глазами (и он закрыл свои собственные). Вам повезло, сударь!

Мы с Тете обменялись заговорщическими взглядами, что несколько озадачило г-жу Шайу. Но тут в гостиную ворвалась ватага отпрысков Шайу: семь дочерей и столько же сыновей от двух до двадцати лет. И все уставились на гостью. Но и я не остался незамеченным. По взгляду одного из отроков я понял следующее: зачем прекрасной Тете выходить замуж за этого старика? А какой-то малыш уже вполне громогласно задал тот же вопрос:

— Ты будешь женой вот этого дяденьки?

— Да, — ответила Тете, поддерживая начатую игру. — А ты не хочешь, чтобы он был мне мужем?

Мальчик смерил меня взглядом с головы до ног и строго сказал:

— Ты должна выйти за него замуж.

В разгар всего этого веселья старшая из дочерей внесла поднос с фруктами и напитками.

— Да здравствует невеста! — торжествовали дети.

— Хорошо позабавились, — обронила Тете, когда машина тронулась под жизнерадостные прощальные махания семейства Шайу.

— Теперь куда? — спросил я.

— Недалеко, к Сильфортам, старым друзьям моих родителей. Они люди простецкие, даже немного вульгарные. Но их хватит двойной инфаркт, если я не приглашу их лично, собственной персоной. Ты можешь оставаться в машине. Я мигом.

Я так и сделал, притормозив у домишка, затерявшегося в конце плотной аллеи из деревьев и цветов. Тете отворила калитку. Спустя мгновение на аллее возник некий представитель карибской фауны в пижаме.

— Прошу, господин Нерсеваль! Прошу пропустить стаканчик с верными друзьями Тете.

Я не заставил себя ждать и последовал за Сильфортом.

— У вас уютный домик, — начал я.

— Нравится наше гнездышко? Но и вы скоро совьете такое же и даже лучше для нашей дорогой Терезы.

— Нет, сударь, я всего лишь…

— Свадьба назначена на 15 апреля?

— Ммм, да.

— Это будет лучшая свадьба года!

— Тереза заслуживает именно такой свадьбы.

— Да, она самая красивая девушка во всей Латинской Америке. Ну, признавайтесь, что вы родились в сорочке!

Я, разумеется, хранил гробовое молчание.

Сильфорт усадил меня на террасе. Из дома слышались обрывки женского разговора и всяческих восторгов.

— Дорогой мой, — принялся ораторствовать хозяин, — послушайте совета старшего, у которого имеется кое-какой опыт в супружеской жизни.

— Да, сударь, если вам угодно.

— Во-первых, имея такую бабенку, как наша Тереза, остерегайтесь всех и каждого: товарища по работе, брата, свояка, соседа, пса, кота, коня, ползучего гада, петуха, торговца бананами, парикмахера, зубного врача, водопроводчика, гинеколога, садовника, хирурга, почтальона, электрика, не говоря уже о всякой прочей сволочи. Все они могут соблазнить ее. Не успеете и глазом моргнуть, как вашу кобылку оседлают. Во-вторых, учитывая разницу в возрасте, принимайте вовнутрь кое-какие снадобья. Тогда вы глаз не отведете от ее хвоста, а в штанах у вас постоянно будет проживать бычья сила. Да вот, отведайте-ка коктейля моего собственного изготовления. Мне уже черт-те сколько лет, а я в этом деле как тридцатилетний!

Едва успел я пригубить его настойки, как появилась Тереза в сопровождении мадам Сильфорт, которая тотчас углядела откупоренную бутылку.

— Погляди-ка, Тете, эти господа уже готовы взлететь под небеса!

— Надеюсь, — подхватила Тете, — у них есть парашюты.

— Да, сударь, готовьтесь к воздушной акробатике. Молодость — жуткий возраст!

Мы уселись в машину, закатываясь от хохота. Апрельские пейзажи тоже улыбались нам. Отчетливо-голубое небо, без серых и мглистых примесей, предвещало такое же чистое будущее Терезе Меризье. Но несмотря на реальное присутствие молодой женщины рядом, под боком, мне казалось, что я вижу просто занимательный сон. Быть может, в боковом зеркале машины мне виделись очертания Адрианы, тихо сидящей на заднем кресле и нежно наблюдающей, как я умиротворен, безмятежен, хладнокровен. Мы ехали по улице Круа-де-Миссион, уже на выезде из северной части Порто-Пренса.

— Эх, с этого-то визита и надо было начинать, — сожалела Тете. — Сейчас мы едем к мамбо, профессиональной колдунье. Ее зовут Андреа Шекспир. Да, да, дорогой, по имени того самого драматурга и поэта. Андреа была нянюшкой в нашем доме и прожила с нами много лет. Когда мне стукнуло пятнадцать, я месяцами не могла утешиться после ее отъезда. «Тете, — сказала она мне однажды, — когда ты будешь выходить замуж, не забудь заглянуть ко мне, я приготовлю тебе отличное приданое». На самом-то деле она хочет, чтобы я находилась под защитой кого-нибудь из богов вуду. Ей уже сказали, что сегодня я буду у нее. Как ты думаешь, это понравится Ги или нет?

— Я не знаю, какого сорта гаитянин твой жених. На его месте я был бы за. Получить благословение Эрзули-Фредды-Тукан-Дагомин и одновременно архиепископа Порто-Пренса — это же шик!

— Ну, тогда, посаженый батюшка, дай я тебя поцелую!

После этого целомудренного поцелуя Тете велела мне повернуть налево. Поехали по проселку, каменистому, с выбоинами. Примерно через километр дорога кончилась у группки домов среди манговых и хлебных деревьев. Между домами росли также олеандры, гибискусы, мальва, розы. Не успели мы вылезти, как нам навстречу устремилась женщина хотя и в возрасте, но плотная и еще сохранившая свои формы. Она обняла и расцеловала Тете с совершенно неподдельным восторгом.