Удача или Смерть (СИ) - Карстовский Август

— Вот дерьмо, — бросил Мратский, пятясь назад. — Это ведь нечисть, а значит оно боится света, верно?

Август кивнул, но вместо того, чтобы отступить к кафедрам, решил рубануть тварь лишний раз, за что и поплатился, ведь не успела тварь только восстановиться, как схватила его за больную ногу. Парень упал и меч вылетел рук. Август пытался отползти, как можно дальше, но тварь, полностью восстановившись, шагнула к нему и угрожающе подняла лапу. Чёрная жижа, окутавшая руку, обратила пальцы в длинный когти, которые затем полоснули Августа по груди. Кровь брызнула на пол и он, сдерживая крик боли, зарычал.

Когтистая лапа схватила его за голову и сжала. Казалось, голова вот-вот лопнет от такой силы, что случилось бы, не влетевши Мратский в бой. Полковник, отрубив твари руку, закружил пируете и, оказавшись позади её, рубанул по ногам. Август же, дотянувшись до окровавленного меча, с трудом встал на коленки и пополз, как раненная собака, к кафедрам. Оглядываясь, он видел, как Мратский искусно отвлекает тварь на себя, обманывает, обходит и рубит со всей силы, но все его “фокусы” ни к чему не привели. Тварь рыскала из стороны в сторону, получала удара, чувствовала их, но умирать или хотя бы рычать от боли не собиралась.

Подустав, полковник напоследок рубанул тварь и отступил к кафедрам, помог Августу подняться и оттащил его как можно подальше от твари, которая не побоялась выйти на свет, что очень сильно удивило Мрасткого.

— Нам задница! — вякнул он, оставив Августа у дальней кафедры и выйдя в центр. — Ну давай, сучка, нападай!

Существо, опасаясь грозного полковника, прекрасно орудовавшего мечом, на четвереньках начала кружить по пьедесталу, совсем не обращая внимание на Августа, мимо которого оно прошло. Мратский выдал финт и тварь, оставив вмятины в полу, прыгнула на него и, повалив, выпустила когти, которыми принялась кромсать и рвать жертву на куски. Кровь хлыстала во все стороны, Мратский орал во всю глотку, пытался отпихнуть тварь, но не выходило, а Август пытался встать, что у него отлично выходило.

Взявшись за меч, Август подковылял к нечто и, когда оно повернулось, дабы проверить на месте ли следующая жертва, он вонзил ей в спину меч. Существо, зарычав, начало свиваться и пытаться вырваться, но Август, надавив на меч всем своим весом, прижал её полу и надеялся, что не продырявил Мратского. К счастью, острие со звоном ударилось об пол и скользнуло в сторону. Столкнув тварь с тела Мратского, он вынул меч и, когда она него прыгнула, разрубил её на две части. Два обрубка обратились в чёрную слизь, что затем полностью покрыла Августа.

Вытерев слизь с лица, Август посмотрел на Мратского с ожиданием, что увидит мертвеца. Грудь быстро вздымалась. Сквозь рванные щели в одежде просачивалась кровь.

— Хочу сдохнуть, — прохрипел полковник, приподнявшись и откашлявшись. — А ещё вина и бабу…

Его грудь была разорвана в клочья, где-то торчали сломанные рёбра, кровь во стекала на пол и уже было понятно, что он не жилец. Полковник ожидаемо свалился обратно и изо рта тоже хлынула кровь.

— Ну… я хотя бы не умер мудаком… — прохрипел он, а потом обмяк.

Август нагнулся к телу и, проведя ладонью по лицу, закрыл глаза, наполненные страхом. Кровь изо рта булькнула и грудь замерла.

— Удача или смерть, Мратский, — сказал Август. — Прости, что так вышло.

Одна из отличающих Братство Дмитри черт — это фраза “Удача или Смерть”, с которой обычно наёмники братства, разрывая строй, неслись на армию противника, а затем утопали в эпическом сражении, где кому-то суждено было встретить Удачу, а кому-то Смерть. Эту же фразу говорили друзья павших солдат, чьи тела сумели найти и достойно похоронить. Да, Братство Дмитри — это армия грязных наёмников, жаждущих наживы, но даже у самого тёмного человека в мире есть искорка света, которой нужно всего лишь вспыхнуть, да изгнать всё зло. Жаль, что вспыхивает она лишь при виде старухи с косой.

Солнце уже угасало и из бесконечных коридоров вновь стали доносится звуки бегущей прямо на Августа армии. Не желая испытывать удачу, он сунул меч в ножны и полез по полкам вверх.

Прощай

Выбравшись из западни, созданной проклятием времени, Тали и Август попали в ещё одну западню, — отвесные и крутые склоны горы, на вершинах которых они оказались. Однако, это всё было лучше, чем бесконечно блуждать по книжным лабиринтам, поэтому, не отчаиваясь, но сильно устав, они остановились отдохнуть. Склоны горы были покрыты пышными лесами, где собрались все виды деревьев и, наверное, даже животных, ибо куда не глянь, везде можно было увидеть живность. Свору оленей, жевавших траву, а потом удиравших от малейшего шороха, что Тали весьма бесило временами. Стоило ей только тетиву натянуть, как олени испуганно озирались и убегали во все стороны и так быстро, что даже Эльфка не успевала за ними.

Августу оставалось сидеть в лагере, ведь с ноющей ногой он бы только мешался. И поскольку делать ему было нечего, он по привычки решил заточить рунный клинок, чья сталь, стоит напомнить, никогда не тупеет. Тусклые искры летели во все стороны и одна из них случайно подожгла хворост, собранный для костра. На удивление, одной искорки хватило, дабы кучка палок вспыхнула и затрещала.

Ухмыльнувшись, Август отвернулся и, наслаждаясь теплотой костра, бьющим в спину, он уставился на городишко, что простирался в центре долины, куда они так стремились. Сотня дымных столбов возвышались к небесам, где сильный ветер уносил их вдаль. В воздухе уже веяло осенью и, заметив это, Август глянул на листву, уже успевшую слабенько пожелтеть. Казалось, будто этого места до их прихода не существовало, будто бы время тут застыло и двинулось лишь когда они вступили на сочную зелёную траву. Такие мысли зародились не спроста. Деревья лысеют немного раньше, чем наступает осень и, по идее, половина деревьев должны быть хотя бы поредевшими, но они были пышнее некуда.

— Оленя пристрелить я не смогла, зато поймала кролика, — сказала Тали, вынырнув из кустов. — Хоть что-то…

— Ты всё это время ловила оленя? — Тали, ничего не поняв, пожала плечами и Август продолжил: — А тебя не смущает тот факт, что мы бы не съели целого оленя?

— Не смущает, оставили бы остатки волкам, — буркнула она. — Ну молодец, хотя бы костёр развёл.

Она вытащила из сумки Августа маленькую кастрюлю и отошла в кусты. Спустя пару минуть она вернулась с водой в кастрюле и, расправив треногу, она повесила кастрюлю на крючок, а потом принялась рыскать в вещах, ища соль.

— Соли нет, — буркнул Август, сунув меч в ножны. — Перца тоже. Ничего нет.

— Значит, котелок у тебя в сумке есть, а остального нет?

— Если ты за столько лет не заметила, соль я обычно воровал у других, либо просил у Балакура.

— Чёрт с этой солью, — прыснула она, усевшись перед костром начала сдирать шкуру с зайца.

— Интересно, — начал Август, глядя на город внизу. — кто же всё таки победил. Элтия или Орсия?

— Дай подумать. У Элтии громадная армия в триста тысяч человек, сотня из которых сейчас в Староземье, а ещё у них в пешках Братство Дмитри и Локдорские кочевники. А у Орсии и князя-то нет, казна пуста, а хренову тучу мужиков и женщин с вилами армией я назвать не могу, — рассудила Тали. — Думаю, понятно, что Орсия проиграла и последние бояре, либо сдались, либо умерли, сражаясь до последнего.

— И кто же будет следующей жертвой Элтии?

— Дальше Алуана Элтийцы не сунуться, если, конечно, их Император не хочет узнать, кто такие Соловьи и как они незаметно могут проникнуть в его спальню. Другими словами, Варлийская Империя даст им пи…

— Вода кипит, — перебил Август.

Тали, уже освежевав и разделав зайца, кусочки мяса в котелок. Вода зашипела и затихла. Солнце уже стремительно опускалось, тёмное небо рассекали багровые трещины, когда похлёбка уже была готова. Без особых разговоров, они опустошили целую кастрюлю и, обменявшись парочкой слов по типу “спокойной ночи”, легли спать.