Туманная радуга. Том 2 (СИ) - Бугрим Ксения
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Думаешь, он все-таки подобрал кота под балконом, а потом куда-то его унес?
— Уверен, — кивнул Витя.
— Ты рассказал кому-нибудь из взрослых о том, что видел?
— Нет. Я не хотел расстраивать бабушку с дедушкой. Не хотел, чтобы они знали, какое чудовище их старший внук на самом деле. Никто до сих пор не знает. Никто, кроме нас с Костиком. Теперь нас трое.
— Бабушка с дедушкой… — У Вероники ком застрял в горле. — Они… С ними все в порядке?
— Их не стало спустя несколько лет. Потом родители увезли меня в Корею, и я постарался обо всем забыть. Надолго меня не хватило, и теперь я хочу превратить жизнь Костика в ад. — Он вдруг улыбнулся, и в этот момент в его глазах плясал сам Дьявол. — А знаешь, что самое поразительное? Мой братец полностью отдает себе отчет в своих действиях, как бы странно это ни казалось. Любая экспертиза в случае чего признает его вменяемым.
Вероника сказала, что ей нужно в ванную, и быстро убежала. Закрыв за собой дверь и включив воду, она дала волю слезам, которые сдерживала до этого момента. Ей было до боли в груди жалко несчастных стариков, ни в чем не повинного кота и своего друга. Это история была самой ужасной из всех, что ей доводилось слышать. В тот момент она осознала, что была бы совершенно не против, если бы жизнь Селоустьева превратилась в сущий кошмар.
Она вернулась обратно на кухню.
— Прости, что рассказал тебе все это, — сказал Витя. — Мне пришлось. Иначе ты бы не поняла, насколько я его ненавижу. Раньше я мечтал, чтобы он сдох, но когда я повзрослел, то понял, что это было глупо. Теперь я хочу, чтобы он жил как можно дольше и на протяжении всей жизни лишался того, что ему дорого. Я хочу, чтобы он смотрел, как все, что он любит, утекает сквозь его пальцы, как песок. Чтобы, пытаясь собрать все по крупицам, он медленно сходил с ума.
Вероника серьезно посмотрела на друга и произнесла:
— Если я могу чем-то в этом помочь, дай мне знать. И я совершенно не против, если я уже каким-то образом тебе помогла. Ты мой друг, и я на твоей стороне. Он ужасный человек и заслуживает такого же горя, какое причинил другим людям.
— Я рад, что ты на моей стороне, но не все так просто. Я сказал ему, что мы с тобой спим вместе. И мне не было стыдно. Более того: окажись я сейчас напротив него еще раз, я бы сказал то же самое. Ты должна понимать, что я весьма хреновый друг.
— Если это сделало ему больно, то твои действия оправданы.
— Ты сейчас серьезно? Я ужасно поступил с тобой. Это даже хуже, чем поступок Ханина.
— И что, теперь ты ожидаешь, что я вышвырну тебя из своего дома? — удивилась девушка.
— Именно этого я и ожидал.
— Но я правда не расстроена, — пожала она плечами. — Ты же сказал об этом только ему, а не всей школе. Какое мне дело до его переживаний? Мне вообще все равно. Если это поможет делу, можешь даже сказать, что мы собираемся пожениться.
— Это не все, о чем я соврал, — тихо сказал Витя.
— Ты что, не гей?? — Вероника зажала рот руками — ее выкрик получился громче, чем она рассчитывала. Она продолжила полушепотом: — Не может этого быть!
— Нет, с этим полный порядок. Я по-прежнему гей. — Он перешел на английский: — The gayest gay. Дело в другом. Моя семья никогда не была против моего будущего переезда в Нидерланды. Да, они действительно волновались и по-прежнему волнуются, но у них нет и десятой части того волнения, что я обрисовывал тебе. Причина, по которой я попросил тебя сыграть роль моей девушки, крылась в Костике. Я знал, что он ни за что не пропустит такое событие. Он маньяк, и его маньячьи повадки никогда не менялись. Он обязательно захотел бы убедиться, что моя девушка во всем уступает тебе. Дело в том, что братец участвует со мной в какой-то вечной гонке, о которой я раньше и не подозревал. Ему хочется быть лучше меня во всем, иначе ему становится физически плохо. Когда он прознал, сколько я зарабатываю в четырнадцать лет, он слег на две недели с температурой. И никто не знал, что с ним такое, потому что никаких других симптомов не было. — Он хохотнул. — Итак, как ты понимаешь, я уже заранее знал, что он будет следить за нами, когда я поведу тебя знакомиться с моей семьей. Он…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Точно! — перебила его Вероника. — Когда этот псих подкараулил меня в сквере, он говорил о каких-то фотографиях, которые доказывают, что мы с тобой теперь вместе. Интересно, откуда он за нами следил…
— Откуда угодно, вокруг полно многоэтажек. Уже не так важно, где именно он устроил наблюдательный пост. Главное — он увидел то, что я хотел ему показать.
Витя виновато посмотрел на Веронику.
— Я поняла, — закивала она. — Теперь он сходит с ума от моего, по его мнению, предательства, и от того, что ты выиграл в вашей с ним гонке, заполучил его девушку в свое полное владение. Что ж… Неплохо сработано.
— Ты злишься? — На лице друга читалось замешательство. — Я не могу понять твою реакцию и поэтому не знаю, что говорить дальше.
— Нет, я же сказала, если твой план сработал против твоего брата, то я только рада. Просто… — Она взялась за подбородок, устремив взгляд куда-то вдаль. — Он же не убьет меня? Честно говоря, я немного этого побаиваюсь.
— Тебе нечего бояться. Как я уже сказал, больше он тебя не побеспокоит. Я дал ему понять, что если он каким-то образом будет тебе досаждать, или же с тобой что-то случится, я испорчу ему всю жизнь.
— Но как? У тебя что-то на него есть?
— Разумеется. У меня на руках все подтверждения того, что он больной ублюдок. Жаль только, что этого недостаточно для заведения уголовки. Закрыть его в психбольнице тоже не выйдет. Максимум, что я могу — это уничтожить его репутацию и разбить сердце его матери. Только не спрашивай подробности. — Он поморщился. — Тебе не нужно знать, что конкретно содержится в этих материалах. Главное, что ты в полной безопасности. К счастью, у Костика в приоритете не девушки, а учеба, поступление в престижный ВУЗ и его дальнейшее блестящее будущее, где весь мир падает ниц у его ног, неистового скандируя: «Костя! Костя!! Костя!!!» Он никогда не поставит все это под удар. Даже ради тебя.
— Само собой. Он меня даже толком не знает!
— Зато я знаю его. — Витя серьезно на нее посмотрел. — Поверь мне, одного вашего знакомства уже более чем достаточно, чтобы братец слетел с катушек. Он от природы одержим. Стоит ему лишь увидеть новый объект, как этот процесс помешательства в его голове уже не остановить. Так что вполне вероятно, что он продолжит о тебе мечтать. Разве что теперь вся его одержимость приобретет латентные формы. Сдерживать этот его поток безумства я, увы, не смогу. Все, что происходит в голове у Костика, остается в голове у Костика. Будем надеяться, что пока он связан по рукам и ногам нашим с ним соглашением, ему на глаза попадется какая-нибудь другая девушка, и он полностью переключится на нее.
— Мне ее уже заранее жаль. Врагу не пожелаю такого кавалера…
— Это уже не наши проблемы. Мы не можем спасти от него весь мир. Если у меня когда-нибудь появятся прямые доказательства его серьезных проступков, я тут же на него заявлю. Но пока… увы. Костик уже больше года сдерживает свои порывы. Не хочет рисковать. Сейчас все против него. Даже его собственная мать подозревает, какова истинная натура ее сына. Я бы мог предоставить ей все доказательства ее правоты, но не хочу этого делать. Даже зная о Костике всю правду, она будет вынуждена жить с ним под одной крышей. Она хорошая женщина, и не заслуживает всего этого. — Витя поднялся с места. — А теперь нам обоим нужно отдохнуть от историй про Костика. Пришло время «Безумного ранчо». Ты давно хотела со мной сыграть. Кажется, теперь я готов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})У Артура
Тимур — снова в школе. Он вернулся.
Вероника поняла это сразу же, как вошла в раздевалку. Из сотен различных запахов ее обоняние сумело выделить лишь один единственный. То был аромат его парфюма, который сразу же начал путать ее сознание. Куда лучше она себя чувствовала в те моменты, когда этот запах вызывал у нее лишь отторжение и тошноту. А теперь, когда на ее лице вновь выступил предательский румянец, ей снова становилось за себя стыдно.
