Юность - Александр Сергеевич Омельянюк

они иногда выглядывали в окно на улицу Ленина, по которой шли редкие колонны местных демонстрантов.

Платон позвонил Гавриловым и через главу семьи поздравил всю их семью с праздником, передав поздравления и от своих родителей. В ответ Александр Васильевич пригласил Платона прямо сейчас к ним в гости.

Тут же, ещё больше воспрянувший духом юноша, с горящими глазами стал собираться в дорогу. Ещё утром побрившись по случаю праздника, он теперь еще и дополнительно надушился.

Войдя в квартиру к Гавриловым, он персонально поздоровался со всеми и ненадолго уединился с Варей в её комнате, осыпая её поцелуями.

Но вскоре сёстры традиционно попросились погулять с Платоном.

— «Только, пожалуйста, не долго! К обеду не опаздывайте!» — попросила Надежда Васильевна.

В это время последние демонстранты покидали Красную площадь, распределялись по набережным и возвращались домой по улицам, бульварам и переулкам. Поэтому Платон с девчонками, побродив, немного по двору, пошли на Яузский и Покровский бульвары. А там было многолюдно. Все скамейки были заняты отдыхающими демонстрантами, кое-где небольшими компаниями, праздновавшими со спиртным. Кругом валялся праздничный мусор в виде лоскутов лопнувших шариков, отклеившихся бумажных цветов, обрывков газет от бутербродов, пустых бутылок из-под пива, и даже сломанных древков от плакатов. При этом все мусорные урны были переполнены.

В таком окружении их компания поднялась по бульварам и повернула обратно, пройдя мимо закрытого Детского городка, вернувшись к своему дому, свернув во двор и проведя в нём остаток, отведённого им до обеда, времени.

Придя домой, весёлые девчонки отметили накрытый праздничный стол, хмурую мать и находящегося в весьма весёлом состоянии их отца.

Александр Васильевич явно уже крепко отпраздновал один.

Платон сразу оценил психологическую ситуацию, и, чтобы не дать, не дай бог, разразиться семейному скандалу, взял инициативу разговора в свои руки, не раз обращаясь к сёстрам за подтверждением изложенных им фактов, потом со смехом комментируя их.

Его находчивость сначала оценила Варя, а потом и пришедшая в приподнятое настроение Надежда Васильевна.

Оценил поступок потенциального зятя и генерал, после обеда при всех пригласив Платона в свой кабинет на мужские посиделки.

Александру Васильевичу, имевшему трёх дочерей, явно не хватало сына, с которым он мог бы говорить на мужские темы. И он дома страдал от одиночества, всё чаще доверяя свои мысли рюмке.

Надежда Васильевна это понимала, и поощряла визиты мужа к друзьям и их ответные визиты к ним — лишь бы не пили, где ни попадя. Но теперь в их доме появлялся Платон, которому пить было совсем рано, и который, как собеседник, смог бы удержать её мужа от излишеств.

Поэтому она попросила девчонок, а прежде всего, Варю, пока не мешать мужчинам беседовать.

— «Пусть отец отведёт душу с Платоном! Я заметила, что он бывает не только увлекательным рассказчиком, но и очень внимательным, интересующимся и терпеливым слушателем! Не так ли, дочь?» — спросила она Варю.

— «Да, мам! С ним всегда так легко!» — с гордостью согласилась та.

Воспользовавшись тем, что им теперь никто не мешал, генерал, находясь в великолепном настроение и сытом состоянии тела, ударился в воспоминания о своей военной службе. А Платон внимательно слушал, соблюдая этикет, и поощрял его в этом своими уточняющими вопросами.

И Александр Васильевич быстро уловил, что его сейчас слушают не формально, из вежливости, а вполне заинтересовано.

И генерала понесло. Как отцу своего будущего внука или внучки, он доверительно рассказывал Платону такие секретные сведения и ненужные ему сейчас подробности, что вгонял того в краску.

— Как Александр Васильевич так может подробно говорить о своей службе, очевидно выбалтывая многие секреты? Это значит, что он мне безгранично доверяет! Ладно, пусть продолжает! — рассуждал Платон.

Но вскоре ему надоело слушать непонятное, и потому неинтересное, и он постепенно перевёл разговор на футбол и ЦСКА, накануне сыгравший 0:0 в Кишинёве и завершивший чемпионат на третьем месте, с чем Платон и поздравил Александра Васильевича.

— «Платон! А как ты считаешь, завтра тбилисцы сумеют выиграть у «Шинника» и догнать «Торпедо»?».

— «Конечно! Они теперь свой шанс не упустят! И будет переигровка за первое место и они выиграют у «Торпедо»!».

— «А почему ты так считаешь?».

«Так они две недели назад у себя на поле легко обыграли «Торпедо» 3:1! А за такой короткий срок соотношение сил вряд ли сильно изменится!? И потом, «Торпедо» уже было чемпионом, а у тбилисцев это первый шанс. И ещё, «Торпедо» всё время лидировало, а тбилисцы их догнали. Теперь у москвичей поджилки будут трястись, что они упускают чемпионство! К тому же они только что им проиграли! В конце концов, так будет справедливей для нашего футбола!».

— «Я, пожалуй, с тобой соглашусь!».

— А ещё, я так хочу! — про себя молча подумал Кочет.

— «Пап, Платон! Идите чай пить!» — завершила их беседу Варя.

За чаепитием с тортом «Прага» младшая из сестёр Гавриловых вымазалась шоколадом, на что средняя сестра Клава пошутила:

— «Ты у нас стала прям, как негритосина!».

— «Сама ты, как гитосина!» — оставила, как всегда, за собой последнее слово Ксюха, теперь заедая торт сочным яблоком сорта медуница, принесёнными Платоном в их семью в качестве подарка к столу.

А после чая Платона к себе до конца вечера, наконец, забрала Варя.

— «Мама тебе очень благодарна, что ты разговорами отвлёк отца от рюмки! Я, кстати, тоже!» — первым делом поблагодарила она Платона.

— «Так давай теперь от слов перейдём к делу!?» — предложил тот.

— «Давай!» — неожиданно для него согласилась Варя, запирая изнутри дверь на ключ.

— «А твои сёстры?!».

— «А их теперь от телевизора не оттащишь!».

— «Как меня теперь от тебя!» — впился Платон в губы любимой, осторожно обнимая её и прижимая к себе.

Так и миловались они и любили друг друга почти до самого салюта, первыми выйдя из комнаты и предложив всем его посмотреть, не выходя на улицу. А возможности квартиры генерала Гаврилова позволяли видеть салютные залпы над Красной площадью, в центре столицы и в секторе от северо-запада до юга и даже юго-востока, если выйти на балкон.

Но сначала Варе пришлось держать ответ перед Клавой:

— «А что вы так долго не выходили из комнаты? Чем занимались?».

— «Так разговаривали же! Давно ведь не виделись!? Потом я немного вздремнула, а Платон оберегал мой сон, листая журналы! Я сквозь сон слышала шуршание страниц. Это, оказывается, так убаюкивает!?» — ласково улыбнулась Варя своим любопытным сестрёнкам.

После салюта Платон ещё раз поздравил всех с праздником, поблагодарил за угощение, и тепло распрощался со всеми, не забыв младшую Ксюху поднять под