Рукопожатный изверг - Кирилл Казанцев

— Стоп-стоп, — взмахом руки остановил разглагольствующего судью Рафаэль Рудольфович.

— Что-то не так? — забеспокоился Алексей Иванович.

— Нет, вы прекрасный рассказчик и неплохо смотритесь в кадре. Но не об этом речь. Понимаете, тут вот какой момент… — режиссер взял Каменского под локоть и отвел в сторонку, — подавляющее большинство наших сограждан живут в обычных двушках, трешках, ну, максимум в четырехкомнатных квартирах. Им в жизни не снились ваши двухуровневые хоромы с висячими садами Семирамиды.

Представляете, какая у них возникнет ненависть к судьям, когда им это начнут показывать по телевизору каждый божий день? Это как быка красной тряпкой дразнить.

Каменский нахмурился, переваривая услышанное. И после недолгого раздумья изрек:

— Согласен.

— Поэтому я предлагаю следующее, — Макарский стал загибать пальцы. — Во-первых, сделаем из вашей квартиры не двухуровневую, а обычную. Второго этажа на картинке как бы не будет. Во-вторых, забудем об оранжерее в гостиной и тренажерном зале. Оставим лишь спальню, кабинет, кухню, туалет, ванную, прихожую. Короче, превратим квартиру в двухкомнатную, чтобы у рядового зрителя сложилось впечатление, что вы живете, почти как он. Вскользь упомянете, что квартира досталась вам по наследству от родителей. В-третьих, добавим некоторые милые детальки. Подстарим ваш новенький паркет, обои, мебель, повесим на стенах дешевые календари. Золотые и серебряные поделки, малахитовые шкатулки на полках заменим книгами, причем легкого детективного жанра. Это тоже сблизит вас с простым россиянином. В-четвертых, эту вашу горничную… — режиссер вдруг запнулся, — как ее, кстати, зовут?

— Марго, кажется…

— Маргарита?

Только сейчас Алексей Иванович поймал себя на мысли, что не знает настоящего имени проститутки, с которой встречается вот уже целых полгода. Да в этом и не было нужды. Она нисколько не комплексовала, когда он обращался к ней: «эй, ты», «дорогуша», «мой зайчик». Их это вполне устраивало. Поэтому судья и замешкался с ответом.

— Ладно, не важно, — продолжил Рафаэль Рудольфович. — Значит, о чем это я? А, о вашей горничной. Так вот, будет лучше, если она сыграет роль бедной девушки, вашей дальней родственницы из провинции, прикованной к инвалидной коляске, которую вы из жалости приютили у себя дома и за которой ухаживаете, не покладая рук и не жалея денег. Мы ее, естественно, загримируем, наденем на нее какие-нибудь тряпки, придумаем историю о том, как она угодила в автомобильную катастрофу, чудом выжила. А в финале нашего реалити-шоу она встанет на ноги и поблагодарит вас за поддержку, которую вы ей оказали в трудный период жизни. Как вам идея?

Перспектива жить рука об руку с проституткой, выдающей себя за инвалида-колясочника, которая ко всему прочему прибила его любимого кота, Каменскому не улыбалась. Но с другой стороны, в предложении Макарского имелось рациональное зерно — это прекрасный имиджевый ход.

— Я подумаю, — пообещал судья.

— Отлично, — потер ладони режиссер. — Ну, а теперь о делах насущных. Есть ли у вас в квартире какое-нибудь скромное место, где нет роскошной мебели, дорогих картин на стенах и прочих атрибутов, присущих зажиточному человеку? Не все же нам через компьютерную графику прогонять, — ухмыльнулся он, — в кадре должно быть что-то настоящее, живое. А то недалек тот час, когда я из режиссера телепроекта превращусь в создателя компьютерных игр. Кхе-кхе, — виновато откашлялся он.

Вопрос Рафаэля Рудольфовича поставил Каменского в тупик. Единственное, что пришло на ум — показать свой подвал, в котором он так ни разу и не бывал со времени переезда в элитную квартиру. Но тут судью осенило.

— Есть. Кухня на втором уровне. Я ей почти никогда не пользуюсь. Как-то в ресторанах привык питаться. Потому обставить еще не успел. Недавно решил ремонт там затеять. На данном этапе там стены обшарпанные, старый протертый линолеум лежит. Допотопный холодильник, оставшийся от прежних хозяев. Пока все это еще можно будет заснять, так как скоро ремонтники придут и за дело возьмутся.

— Тогда поспешим, — оживился Макарский.

Через несколько минут они уже были на кухне. Оператор снимал Каменского на фоне старого дребезжащего холодильника, который, казалось, вот-вот развалится, а режиссер тем временем косил глаза на «горничную». Проститутка, как и было уговорено, изображала бурную деятельность: драила пол, то и дело выжимая тряпку в ведро с водой. Хотя невооруженным взглядом было видно, что горничная из нее никудышная. Она больше размазывала грязь по линолеуму, чем действительно мыла пол.

— …Вот в таких условиях я живу. Квартира, кстати, мне досталась в наследство от родителей. Иногда приглашаю уборщицу, чтобы поддерживать порядок, — закончил судья и скрестил руки на груди.

— Снято, — Иван выключил камеру. — Что дальше будем делать. Рафаэль Рудольфович?

Засмотревшийся на «горничную». Макарский не сразу обратил внимание на своего протеже. Лишь когда тот повторил свой вопрос, он передернул плечами и затараторил:

— Отлично, отлично. Тут у меня еще одна мысля возникла. А что, если нам заглянуть в этот холодильник? Зрителю ведь будет интересно, чем питаются судьи. Вы не против, Алексей Иванович?-

вскинул он густые брови.

— Да нет, — не стал возражать хозяин квартиры, — икры черной и шампанского Crystal я там не держу. Обычные продукты: масло, яйца и все в таком духе.

— Тогда мотор, — скомандовал режиссер.

Вновь на видеокамере загорелась красная лампочка. Пошла запись. Каменский открыл дверцу холодильника и начал демонстрировать его содержимое: какие-то консервы, творожные сырки, баночку сгущенки. Когда же очередь дошла до морозильной камеры, «горничная» внезапно бросила тряпку и хотела было что-то сказать, но Макарский остановил ее.

— Т-с-с… идут съемки, — прошептал он, прикладывая к губам указательный палец.

Проститутка засуетилась. Затравленно осмотрелась по сторонам. После чего пулей вылетела из кухни.

— …А вот здесь у меня, — вслед за замороженной курицей Алексей Иванович выложил на стол запотевший изнутри целлофановый пакет, — не разглядеть. Обождите секундочку, сейчас посмотрим, — виновато улыбнулся он на камеру и стал развязывать узел, — не поддается, зараза. Ничего-ничего, сейчас разорвем.

В следующее мгновение все присутствовавшие на кухне разом обомлели. Но больше всех впечатлился оператор, который снимал содержимое целлофанового пакета крупным планом. Даже не снимая с плеча видеокамеры, он мигом отвернулся и заблевал только что вымытый пол. Содержимое его желудка забрызгало и начищенные до зеркального блеска туфли режиссера.

— Мать моя женщина, — ужаснулся Макарский и попятился назад.

— Это… это… — не находил слов Каменский, держа в руках целлофановый пакет, в котором лежал скрученный в клубок, уже успевший покрыться инеем мертвый кот Маркиз. Его заледеневшие зеленые глаза преданно смотрели на хозяина, — это… это…

…В салоне микроавтобуса, принадлежавшего съемочной группе реалити-шоу «Судейские будни», царила гнетущая тишина. Иван и Артем тупо пялились в окно. Гример и сценарист сидели, потупив взгляд в пол. Водитель сосредоточенно смотрел на дорогу. А вот Рафаэль Рудольфович брезгливо чистил заблеванные туфли влажной гигиенической салфеткой с ароматом абрикоса.

Первым не выдержал оператор Иван:

— Я, конечно, понимаю, что у каждого есть свой скелет в шкафу. Но чтобы труп котяры в морозилке.

— Не напоминай, — зло бросил режиссер, запихивая салфетку в пепельницу.

— Честно говоря, мне становится стремно с этим судьей работать, — признался Артем. — А что, если мы в следующий раз труп человека у него под кроватью найдем? Или отрезанные уши…

— Хватит, — прикрикнул на него Макарский, но тут же изменился в лице и уже спокойным тоном произнес: — Ты сделал то, о чем я тебя просил?

— А как же, — устало вздохнул Артем. — Выйдет не хуже, а может быть, даже и лучше, чем нашумевший в свое время проект «За стеклом». Эх, обидно, что в эфир совсем другой материал пойдет.

Режиссер промолчал. Выудил из кармана навороченный сенсорный мобильник и принялся тыкать пальцем в экран, набирая кому-то эсэмэс-сообщение.

После встречи с таинственной незнакомкой в мотоциклетном шлеме Андрей Ларин перешел на «повышенный режим безопасности». Каждый день менял конспиративные квартиры, пересаживался с одной машины на другую, запутывал следы и вообще смотрел в оба. Даже сторонился случайных прохожих, которые подходили к нему с безобидными на первый взгляд просьбами, типа: «Уважаемый, сигареткой не угостите?», «Не подкинете ли десять рублей на бутылочку?», «Который час, не подскажете?» Он просто игнорировал этих людей, проходил мимо них с каменным лицом.