В провинции, у моря (СИ) - Охалова Полина

Она еще раз на всякий случай потрясла подол юбки – не уцепился ли за него какой-нибудь мусор пляжный – пригладила волосы и, стараясь ставить ноги, как манекенщица на подиуме, двинулась навстречу своим мечтам и надеждам. Смущало, правда, то, что у ворот санатория, в освещенном фонарями пространстве никого не было видно. И тишина какая-то была странная, необычная для летнего вечера – ни обрывков разговоров, ни смешков-шепотков парочек, которые обычно по вечерам обнимались на пляже, ни музыки – ничего, все как вымерло. «А, сегодня концерт ведь на центральной площади у библиотеки, все туда поперлись, точно», – нашла логичное и успокаивающее объяснение Анфиса.

Ну а где же загадочный мистер А.? Может, она перепутала что-то, может, этот военный санаторий не единственный в Поморие? Здесь всяких больниц и поликлиник до фига! Или он опаздывает что ли? Ну это, кстати, совсем не вежливо, тот же женский журнал писал, что мужчина, в отличие от девушки, должен приходить на свидание вовремя и даже немного заранее…

Анфиса подошла к фонарю и начала беспомощно озираться, готовая уже почти заплакать от обиды. Наверное, это вообще типа джок был; наверное, это Жорик написал, он ее все время харасит, говнюк, а она дура, морду разрисовала, шею помыла, идио..—Аврора дернулась и заорала пронзительно, на одной ноте, потому что в этот момент кто-то сзади положил ей руки на плечи.

«Ты что, орешь-то, милая, – услышала она приятный низкий голос. Сильные и теплые руки развернули ее, и Анфисин взгляд уперся в крепкую шею, выступающую из расстёгнутого ворота светлой рубашки. Подняв голову, она увидела в неясном свете фонаря симпатичное, хотя и вполне заурядное мужское лицо.

–– Привет, Аврора или как тебя на самом деле кличут?

–– Анфиса, – пропищала Анфиса.

–– Ну будем знакомы, – Сергей, – сказал парень. – Разрешишь поцеловать или обойдемся дружеским рукопожатием?

Парень наклонился и чмокнул Анфису куда-то в ухо, а ее ответный чмок пришелся ему в шею. Все это было как-то немного нелепо, Анфиса ждала, что кавалер разрядит ситуацию милой шуткой, и уже приготовилась вежливо и мелодично рассмеяться, но Сергей был серьезен.

–– Давай пройдемся по берегу, – предложил он.

–– Давай, – согласилась Анфиса.

Они молча прошли несколько метров, удаляясь от санатория. Свет фонарей больше не рассекал темноту, которая опять обступила, облепила со всем сторон. Слева хищно дышало море, а справа молча и слишком бесшумно для такого высокого и большого (как успела под фонарем разглядеть Анфиса) мужчины, шел Сергей, и Анфисе стало казаться, что рядом с ней в темноте пружинисто движется сильное и опасное животное. «Господи, – зачем он меня позвал, что ему от меня нужно? Почему он молчит? Что мне делать? – мысли пугливо толкались в голове Анфисы.

–– Извини…те, я немного опоздала, – попыталась она сама начать разговор (а дальше-то что, про пробки на дорогах втирать что ли, ой, господи, помоги!» )

–– Ничего, это не страшно, – коротко ответил Сергей и опять замолчал.

Некоторое время они двигались вперед: пройдя один пляж, вышли на следующий – такой же пустынный в этот ночной час.

–– Вы в Поморие живете? – сделала попытку номер два Анфиса.

–– Сейчас да.

–– А я приезжая, из Нижнего, но очень хотела бы тут остаться жить.

–– Понятно.

Сергей, ронявший слова, как тяжелые камни, совсем не был похож на автора романтического послания. На этого мистера А. Мистера А. А почему тогда Сергей?

Анфиса раскрыла рот, чтоб задать этот вопрос, но ее спутник вдруг сказал: «Сядем здесь» – и нажал ей на плечо, усаживая, на какие-то, кажется камни. Присев, Анфиса поняла, что они действительно сели на камни возле кустов, которые отделяли пляж от набережной. Они посидели в молчании. В кустах кто-то шевелился и урчал. Эти животные звуки ночи уже просто сводили Анфису с ума. Вдруг она почувствовала руку Сергея на своем плече. Она вся сжалась, готовая кричать и сопротивляться. Но Сергей вдруг сказал:

–-Ты красивая.

–– Но темно же, не видно ни черта – возразила Анфиса.

–-Но я же на фотках тебя видел, как ты бегаешь на заре в этом «Взоре Авроре»

Упоминание ее блога чуть-чуть успокоило Анфису.

–– Хочешь выпить? – спросил Сергей.

–– Давай, – с готовностью согласилась Анфиса. Немного алкоголя явно не помешает, с ним разговор наверняка полегче пойдет.

Сергей сунул ей в руку плоскую, но увесистую бутылку. Анфиса глотнула чего-то довольно сладкого, но обжигающего, с каким-то необычным привкусом.

–– Это что такое? – спросила она.

–– Пей, не бойся, это местное самодельное, болгары мастаки в алкоголе. Пей, пей – он приподнял ее локоть, и пряная жидкость потоком хлынула в горло, так что Анфиса почти захлебнулась, закашлялась

Парень дружески, с коротким смешком постучал по ее спине.

–– Хлебни еще, не бойся

–– Да нет, спасибо

–– Ну давай, не ломайся, милая, это девочкин напиток-то

Ласковое «милая» обезоружило Анфису, и она хлебнула еще пару больших глотков. В голове у нее все поплыло, закружилось, темнота перестала пугать и душить, а напротив казалась ласковой и уютной, как легкое, но теплое одеяло.

–– Слушай, а давай сфоткаемся вместе, – вдруг предложил Сергей.

–– Сейчас, здесь, в темноте? – лениво удивилась Анфиса.

–-Ну у тебя же в мобиле вспышка есть, небось, – предположил Сергей

–– Ну давай, – согласилась Анфиса и полезла в сумку, которую не без труда нащупала на земле возле ног. Она долго шарила в недрах сумки, тихо матерясь, пока не вспомнила

–– Ой, а у меня телефона с собой нет. У подруги забыла.

–– У какой еще подруги?

–– Да и Польки Разумовой, – Анфиса захихикала, вспомнив завидущую фейсню Полины, – была у нее вечером, Инсту проверяла и, видать, на столе и оставила. – Анфиса вдруг стала плавно заваливаться на бок.

–– Ты врешь, моя птичка, – сказал Сергей, – подхватил покачнувшуюся Анфису и вдруг крепко ее обнял.

Сильными рукам он провел по спине и ниже, оглаживая, сжал ее бедра. От тела Сергея пахло потом, табаком, каким-то приятным парфюмом. Анфиса качнулась на другой бок, привалилась к нему, обняла за шею и побрела губами по его лицу. Колючая короткая щетина приятно защекотала губы. Руки Сергея крепко погладили ее живот, потом добрались до ее груди, и груди легли в его ладони – уместились в них так славно, будто там и жили. Анфисины губы нашли губы Сергея, их языки ласкали друг друга, а руки мужчины продолжали двигаться, исследуя каждый сантиметр ее тела. Анфисе было так хорошо, как никогда не бывало. Разве могли равняться судорожные и торопливые фрикции ее прежних парней-недоносков с этими сильными звериными объятиями! Теперь ее жизнь будет другой, все изменится теперь. Голова Анфисы кружилась все сильнее – она совсем опьянела – от алкоголя, запаха горячего мужского тела, ночного дурмана, пьянящего желания. Сергей продолжал оглаживать и ощупывать ее – будто хотел осязать, почувствовать каждую клеточку ее тела. Он что-то бормотал, кажется, даже чертыхался. Когда парень на минуту выпустил ее из рук, Анфиса сползла с камня, на котором сидела. Она лежала животом на песке, прохладном, но хранивший внутри солнечное тепло. Это тепло будто струилось снизу и заполняло тело и голову Анфису какой-то неимоверной легкостью, светлой ленью. Ей хотелось лежать так вечно, обняв берег, слушая море. Она даже забыла об этом странном-сранном мистере А. Пусть идет в жопу, пусть все идут туда, ей так хорошо, ничего больше в этой жизни не надо.

Но вдруг что-то тяжелое, потное навалилось на нее сверху, вдавило шею и лицо в песок. Голова, которая только что была легкой, как воздушный шарик, сделалась чугунно-тяжелой, не желала поворачиваться. Песок забивался ей в нос, не давая дышать, она попыталась открыть рот, но лицо все глубже погружалось в глубину, туда, откуда только что струилось тепло, а теперь там был только холодный песок, и каждая попытка вздохнуть, только больше и больше забивала рот и глотку. Анфиса дернулась, забилась мелко и обмякла, замерла неподвижно. «И свеча, при которой она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу, вспыхнула более ярким, чем когда-нибудь, светом, осветила ей все то, что прежде было во мраке, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла».