Все наши тени (СИ) - Брэйн Даниэль

Я хотел было уже встать и срочно, сию же минуту, не медля, отправиться в старый дом. И там уже до конца разобраться, что к чему. Хотя бы — сколько смогу. И я даже сел на кровати, и вдруг увидел, что на стуле возле стены, на том самом, на котором сидела баба Лиза, когда утром рассказывала мне начало этой истории, сидит молодая девушка.

Та самая, с фотографии. Погибшая внучка бабы Лизы.

Я моргнул. Страшно мне почему-то не было, только любопытно.

— Эй, — позвал я. — Зачем ты пришла?

Она не ответила, только покачала головой и улыбнулась.

— Как тебя зовут? Ты прости, я у бабушки твоей не спросил…

Она продолжала молчать. Лицо у нее было грустным.

— Послушай… может, тебе не нравится, что я в этой комнате? Да? Я должен был догадаться… Я ничего здесь не трону, честно. Обещаю. Я… — Я чувствовал себя очень неловко: мне раньше не доводилось общаться с призраками. А сегодня их на мою долю оказалось даже с избытком. — Я даже уехать хотел, — признался я и понял, что это тоже не ложь. — Просто теперь мне кажется, что я обязательно должен кое-что выяснить. Просто обязан. Возможно, случилась ошибка… Я не уверен, но вдруг. Я обещаю, я выясню — и сразу уеду. Клянусь.

Она встала, и на меня вдруг повеяло холодом. Девушка медленно приближалась ко мне, окутанная странным свечением — так в свете белого фонаря вьется зимой мелкий снег.

— Мне нужно… — начал я, и язык у меня закоченел от мороза. Девушка стояла уже совсем близко, только руку протяни, и я испугался, смертельно испугался, что вот сейчас услышу ее голос. Я что-то забормотал, залепетал в свое оправдание, а она смотрела на меня безжизненными, немигающими глазами, и губы ее начали приоткрываться.

Если она скажет хоть слово, я тут же умру, понял я и заорал.

Глава 7. Мое наследство

Конечно, я тут же проснулся. И, конечно, в комнате никого не было. Из окна тянуло свежестью, а одеяло валялось на полу.

Прокукарекал петух. Светало.

Я сел на кровати, взмокший и ошалелый. Дожил, уже начал разговаривать с призраками. «Меньше думай», — вспомнил я старый совет отца. Черт возьми, как же он все-таки был прав!

Но меньше думать не получилось: я моментально вспомнил все, что было вчера и позавчера ночью. От визита странного гостя до того, как я сообразил, что Фома мог быть вовсе и не в моем старом доме. И то, что в полусне, перед тем, как отрубиться окончательно, я хотел пойти и все тщательно осмотреть.

И я стал собираться. Несмотря на то, что все воспоминания о сне у меня сводились к визиту призрака, выспался я хорошо и чувствовал себя полным сил. Я одевался и намечал план своих действий: осмотреть дом, внимательно, до мелочей. Обстучать, попытаться отодрать все, что можно. Он дважды горел, значит, я могу и должен доковыряться до уцелевших стен. Потом — навестить Фому и отца Сергия. Узнать у них про иконы. Потом… или перед тем, как поехать в Белое село, расспросить бабу Лизу о том, как именно вернулась Ермолина. Или Красовская. А еще — были ли у нее друзья. Хоть кто-то. Кто-то должен был быть! Откуда-то взялась или взялся тот самый Заюшка, и вряд ли из мест лишения свободы.

А потом… потом оставался Иван. Самый загадочный и непонятный персонаж во всей этой истории, еще загадочней, чем приснившийся мне призрак. Но Ивана я решил оставить на потом, потому что опасался — голова моя в самом деле не выдержит. Вроде бы и работал я этой самой головой, но, как выяснилось, работая, совершенно не думал.

Я вышел на улицу и был вынужден тут же вернуться за толстовкой: похолодало здорово, на небе висели тучи. «Вот тебе и отпуск», — раздраженно пробормотал я. Планов, кроме тех, что были связаны с Красовской и иконами, у меня все равно не было, зато причина поворчать появилась вполне достойная.

Вместе с толстовкой я захватил еще и нож. Сунул его в карман, к ключам и портмоне, в маленьких сенях посмотрел на себя в зеркало. Вид как у искателя приключений. На собственную задницу, не иначе.

Баба Лиза еще не встала. Может, утомилась со мной вчера, а может, и не вставали в деревнях в такую рань. Петух опять продрал глотку прямо у меня над ухом, я задрал голову — он сидел на заборе и косился на меня как на кусок дерьма.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

По спящей деревне я зашагал к своему дому.

Ветра не было, но трава все равно шелестела, будто предчувствуя непогоду. Где-то над горизонтом, почти над кромкой леса, в просвете низких облаков угадывался бледный лунный блин. Пока я дошел до своих владений, успел промерзнуть, но возвращаться не стал, рассудив, что начну искать — согреюсь.

Внезапно мне повезло: под моей ногой что-то хрустнуло, и я сначала подумал о брошенной кем-то бутылке, но оказалось, что это фонарик. Тот самый, который я потерял в первый день. Удивительно, но, хоть стекло и треснуло, он работал и даже не отсырел в траве за две ночи. Похвалив китайцев за прогресс и качество и заодно поругав отечественных производителей за отсутствие оных, я достал ключ, открыл дверь и уже при свете фонарика осмотрел замок, основываясь на недавно полученной информации.

Ничего нового я не увидел. Разве что смог убедиться, что дверь открывали ключом. Вряд ли Фома мог на зоне научиться взламывать замки так, чтобы вовсе не оставлять следов, для этого нужна обширная практика. Открыть — да, но чтобы не было заметно ни царапины?.. Царапины, конечно, были, но старые, насколько я мог судить.

И тут меня осенила одна догадка. Если этот дом несколько раз горел, то могла ли старуха Ермолина, Эвелина Красовская, оставлять где-то ключи на тот случай, если ее самой не будет дома, или если она будет дома, но угорит? И если я прав, то ключи должны были быть где-то рядом, чтобы их могли найти деревенские, прибежавшие на подмогу. То, что с односельчанами бывшая немецкая переводчица была не в ладах, меня не смущало: если в деревне горит один дом, это беда для всех, не потушишь — пламя запросто перекинется на другие дома.

И, хотя мысль была абсолютно нелепая — что я мог знать об обычаях деревенских? — я действительно оказался прав. Я очень осмотрительно не стал шарить рукой, иначе бы точно наткнулся на торчащий из стены гвоздь и поранился. Но гвоздь был, незаметный, если не всматриваться, и специально вбитый так, чтобы на него можно было что-то повесить.

Итак, ключи были. Но почему я не смог провернуть ключ в первый раз, а во второй легко и просто запер дверь, и ведь тогда я об этом даже не сразу задумался?

Я остановился. Нужно было снова подумать. Я вспомнил, как пытался открыть дверь, когда приехал. Я старался вставить ключ в замок и решил тогда, что он вообще не подходит. А почему? Он не проворачивался. А точнее, не вставал на место… И меня озарило: да просто тот, второй ключ, висевший на стене, переломился, когда запирали дверь. Вот почему ее не закрыли, и вот почему кто-то явился тогда ночью. Свою уверенность я доказать бы не смог, но убеждение крепло во мне с каждой секундой. Я даже решил попробовать поискать обломок ключа, но посмотрел на высокую траву и передумал. Это было бы лишней тратой времени, я все равно ничего бы не смог найти, кроме того, обломок могли выбросить и в другом месте.

Разобравшись с загадкой замка, я зашел в дом.

Здесь все так же пахло… и опять меня как подбросило. Как могло пахнуть ладаном от икон спустя столько времени? Как ни крути, но прошло не пять лет и даже не десять.

Я метнулся к тому месту, где висели иконы. С фонариком мне было гораздо сподручнее, и да, я снова нашел, что искал! Меня это так удивило, что я заметался по дому в поисках подтверждения, и, когда я его нашел, встал посреди дома, расправил плечи, глубоко вдохнул и выдохнул. Подобных сыскных талантов я у себя никогда не подозревал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дом действительно горел пару раз. Но все равно это было в конце девяностых, и гвозди, на которых когда-то что-то крепилось, были давно проржавевшими, а гвозди, на которых висели иконы, были намного новее. Не только что из магазина, видимо, тот, кто все это для чего-то затеял, все же неплохо продумал свои ходы, но по сравнению с остальными гвоздями в доме они были как только что вбитые.