Жизненный путь Марины - Анна Малинина

В небольшой комнате на Центральном аэродроме, нагнувшись над картами и таблицами, мы делали множество расчётов, выкладок, чертежей, таблиц. Мне поручали составлять штурманские графики и расчёты. Я делала своё дело спокойно и уверенно, внимательно приглядываясь к работе старших товарищей, у которых привыкла учитьсб. Составлялся список участников парада на флагманских кораблях. В 1934 году я летала на втором корабле помощником штурмана, а в следующем году — на первом, головном корабле и, как штурман, помещалась в передней кабине.

Парад окончен. Эскадрильи расходятся по своим аэродромам. В нашем самолёте наступает веселье: все резвятся, как дети, хохочут, весело шумят. Мы возвращаемся «а аэродром, а по улицам ещё движутся колонны демонстрантов.

Долго не хотелось уходить с аэродрома. Взобравшись на вышку командного домика, мы следили, как садятся одна за другой, точно на отведённые места, машины, участвовавшие в параде. Спирин рассказывает о восточных странах: женщины не имеют там права подойти к столу, где сидят мужчины. «А вот вы, товарищ Раскова, открывали сегодня воздушный парад в нашей столице — Москве…»

ДЕТОМ, В ЧАСЫ ДОСУГА

Летом, в лагерях Военно — Воздушной академии, Марина много занималась спортом. Там же изучила и парашютное дело. С увлечением писала об этом в письмах ко мне. «22 июня 1934 года.

Дорогая моя мамочка! Сейчас 23 часа 30 минут. Я уже легла и хотела заснуть, как вдруг пришло в голову написать тебе.

Три с половиной часа тому назад я совершила парашютный прыжок с высоты 600 метров с самолёта. Всё время в самолёте чувствовала себя прекрасно. Спокойно вылезла из кабины на крыло самолёта и на крыле выжидала. Без боязни опустила руки, и в это время мягкий и эластичный воздух принял меня, как на атласные подушки. Я сохраняла полное присутствие духа, видела, как промелькнул самолёт и ушёл в сторону. Парашют я не открывала до тех пор, пока тело моё не уравновесилось вниз головой и не кончилось «сальто». Тогда я спокойно дёрнула кольцо, и над моей головой распустился белоснежный купол парашюта. В момент его открытия меня встряхнуло, и я оказалась как бы сидящей на качелях. До раскрытия его я потеряла уже 100 метров высоты. В воздухе было тихо и прекрасно. Приземлялась я две с половиной минуты. Падение «а землю произошло также очень удачно: перед землёй я подтянулась на стропах и напружинила своё тело. Об землю я стукнулась носками, затем эластично перевалилась на всю ступню, а после свободно и плавно легла на спину. Парашют лёг, и я сейчас же встала на ноги, живая и невредимая.

Подъехала санитарная машина. Врач измерил мне пульс, он был 82. Я села в машину, и мы поехали. Меня встретило начальство и вручило мне значок парашютиста.

Было очень торжественно, так как в академии из женщин я прыгнула первой и пока единственной. Ещё со мной прыгало семь человек слушателей. Было отмечено, что я прекрасно влияла на их настроение, так как совершенно не волновалась. Посылаю тебе на Кавказ наши русские цветы — ты скучаешь об них, наверно. Ими сплошь покрыт наш аэродром. Крепко поцелуй мою бесценную Танюрочку. Пиши чаще и больше. Я очень скучаю без тебя. Твои письма пропитаны тёплым уютом нашей милой семьи. Целую тебя крепко.

Любящая тебя Марина»

«16 июля 1934 года.

…Лекций читаю много. Занимаюсь физкультурой. Выполняю трудные упражнения, так что после первого занятия очень утомилась, ломило кости и болели мускулы. Теперь мускулы окрепли и болят меньше. Занятия такие: гимнастика, бег, прыжки в длину и высоту, лазанье по канату и шесту, упражнения на кольцах, турнике и брусьях. Кроме того, гребля на беговых двухвесельных лодках и на байдарках. Я научилась неплохо грести, хотя сначала натирала руки до пузырей, но на это не обращала внимания и снова гребла. Теперь руки окрепли. Вообще занимаюсь спортом много, пользуюсь установившейся погодой, так что весь мой день заполнен.

Завтра поеду домой, увижу Рому и Серёжу. Хоть немного отдохну. Вечером буду пить с ними чай и болтать обо всём. Сегодня уже мечтаю об этом».

Осенью мы с Танюшей вернулись с Кавказа и сразу же поехали к Марине — уж очень мы все соскучились друг без друга. Марина была неузнаваема — бодрая, окрепшая, загорелая.

— Не угадать, кто из нас только что был на курорте — ты или мы, — пошутила я.

Марина засмеялась и сказала:

— Ты, мамочка, скоро узнаешь и поймёшь, почему я так окрепла и закалилась.

На следующее утро она продемонстрировала нам превосходную греблю, все стили плавания, прыжок в воду с вышки. Она так долго оставалась при этом под водой, что я забеспокоилась.

Кроме водного спорта, Марина изучала парашютный. Через день были назначены групповые прыжки для слушателей академии. Марина приняла в них участие. Мы с Таней пошли на аэродром смотреть. Мне трудно было не волноваться.

Маринины товарищи по академии, стоявшие возле нас, старались меня успокоить:

— Марина очень смелая — она ни чуточки в воздухе не боится, даже песни каждый раз поёт во время прыжков.

ПЕРВЫЙ ЖЕНСКИЙ ПЕРЕЛЁТ И ВОЗДУШНЫЕ ГОНКИ

б августа 1935 года в «Правде» появилось сообщение:

«Первый женский перелёт Ленинград — Москва. Вчера из Москвы выехали в Ленинград шесть участниц первого женского перелёта, который состоится на днях на шести спортивных самолётах конструкции Яковлева по маршруту Ленинград — Москва. В перелёте примут участие четы — реЧцётчицы Москвы… Среди них Марина Раскова. Ей всего 23 года, «о уже в течение четырёх лет она работает в Воздушной академии инструктором — штурманом и совершила 79 самостоятельных полётов…»

Это был первый женский групповой перелёт. Организовал его Экспериментальный авиационный институт. В один прекрасный день в Военно — Воздушной академии было получено письмо с просьбой командировать Марину для участия в этом перелёте.

Я знала — Марина давно мечтает о самостоятельном полёте на дальность, и мне было понятно, почему она с такой радостью дала согласие. Немного волновало её только то, что лететь придётся на незнакомой машине. Но, познакомившись с самолётом и сделав на нём немало вылетов, Марина совершенно успокоилась: машина оказалась удобной, лёгкой и очень послушной в управлении. Натренировавшись на своём самолёте, Марина полюбила его, он стал её новым воздушным другом.

Она вообще никогда не относилась к самолёту равнодушно. Она испытывала не только интерес к каждой машине — она её уважала. Не раз я слышала от неё полушутливую — полусерьёзную фразу:

— С машиной надо быть на «вы».

Задача, поставленная перед лётчицами, была не из лёгких: надо было показать, что молодые советские лётчицы, окончившие аэроклуб без отрыва от производства, умеют летать в соединении на довольно далёкое расстояние.