Апокалипсис: р. от о.л. - Даниил Аксенов

  Метеорит в Москве - это все равно, что снежный оползень в Сахаре. Так себе представляю. Хочу поделиться своими не совсем цензурными астрономическими соображениями с Черномором, но телефонный звонок отвлекает меня. На проводе снова шеф.

  - Андрей, возвращайся в офис, - следует короткая фраза. - Я объявляю код А-Б. Ты получишь инструктаж.

  - Я уже почти на месте! Сейчас его возьму!

  - Возвращайся! - когда надо, шеф умеет настоять на своем.

  - Плохо слышу, Виссарион Григорьевич! Какие-то помехи, - я тоже не лыком шит.

  - Возвращайся, я сказал!

  - Ничего не слышно. Сейчас выеду из глухой зоны и перезвоню, - выключаю телефон под заинтересованным взглядом Черномора.

  - Темп, главное - темп, - объясняю я. - Думаю, что в полевых работах шеф мало сечет, но нужно успеть взять Претендента до того, как его предупредит Влад. Может быть снова протянется ниточка к нашему 'коллеге'.

  Из радио вдруг исчезает оптимистический голосок девушки-диктора, рассказывающей о метеорите так радостно, словно он упал во двор ее дома и пробил скважину, из которой потекла нефть. Ее голосок сменяют знакомые скрежещущие интонации.

  - Андрей, быстро возвращайся! Это приказ! Никаких контактов с Претендентами до инструктажа!

  Мы с Черномором переглядываемся. На наших лицах написаны недоверие и восторг. Шеф может подключаться к радио машин конторы! Снимаю шляпу перед его техническим превосходством.

  Снова набираю номер.

  - Алло, Виссарион Григорьевич! Приказ понят. Разворачиваюсь.

  - Молодец. По пути заедь на Покровку, ты рядом с ней. Знаешь, большой продуктовый магазин? Там какой-то тип стреляет по покупателям. Ликвидировать.

  Лицо Черномора вытягивается, как воздушный шар, надутый неделю назад. Наверное, моя физиономия такая же.

  - Прошу подтверждения приказа на открытую ликвидацию гражданского, не связанного с нашей деятельностью.

  - Он связан, не переживай, - мне показалось, что шеф ухмыльнулся. - Наш клиент.

  Перестраиваюсь в правый ряд, подрезая красное ауди. Резкий поворот, на Покровке расталкиваю машины и грациозно торможу почти рядом со входом в магазин. Там уже группа встречающих. Стоит милицейский бобик, какая-то дамочка в штатском что-то орет... главных действующих лиц еще нет - информация у шефа свежачок.

  Мы с Черномором выпрыгиваем из джипа, подходим к ментам и демонстрируем удостоверения ФСБ.

  - Лейтенант Катаниев, - представляюсь. - Антитеррористический отдел. Что тут?

  Толстый прапорщик с автоматом, висящем на пузе, как ожерелье из черепов на шее у каннибала, отдает честь и докладывает:

  - Неизвестный убил несколько человек и захватил заложников. У него пистолет и граната. Требования не выдвигает.

  Мент старается казаться профессионалом, но по его лбу стекает пот. Толстяк боится и нервничает.

  - Сейчас мы с ним поговорим.

  Черномор и я идем к двери магазина, украшенной красными и синими огоньками. Она автоматическая и услужливо распахивается, словно приглашая в кровавый ад. На полу прямо рядом с входом лежит тело женщины. Синяя блузка впитала в себя кровь. Чуть поодаль - труп мужчины в черном пиджаке. Сегодня в магазине необычный ассортимент.

  Мы проходим мимо касс, слегка рассредотачиваемся и вскоре наталкиваемся на виновника наших хлопот. Лысоватый мужик среднего роста с небольшими топоршащимися усиками, стоит между кассами и стеллажами с товарами, прижимаясь сзади к девушке лет двадцати, одетой в бело-красное длинное платье. В сцене нет ничего эротического - лицо девушки перекошено, она словно сдерживает рыдания, светлые волосы растрепались, на лбу - капелька крови.

  А мужик выглядит так, что я бы предложил его кандидатуру всем театрам на роль опереточного злодея. Долой черный цвет волос, долой дьявольский смех! Актеру-злодею нужно вложить в левую руку гранату, в правую - пистолет, нахмурить жидкие брови, оскалить вставные зубы и отличный образ готов. Думаю, что реформа сцены не за горами.

  Мужик замечает и меня и Черномора. Его брови еще пуще сдвигаются к переносице, я беспокоюсь, что таким макаром они налезут на глаза и будущая звезда подмостков перестанет видеть зрителей. Но мое волнение напрасно. Рука с гранатой РГ-42 приходит в движение, пистолет отрывается от шеи девушки, губы мужика размыкаются и... к сожалению, шеф не поручал мне вступить с ним в переговоры. Он ясно сказал 'ликвидировать'.

  Мой Кольт Питон - не лодырь. Он быстро появляется и сразу же стреляет. Мне было интересно, оторвется ли рука полностью на этот раз или нет. РГ-42 - хитрая штука. Если выдернуть чеку и отпустить рычаг, то рванет. Чека уже выдернута, остался рычаг. И тут приходит на помощь мой маленький секрет - если нужно, чтобы мышцы кисти были напряжены и после отделения руки от тела, лучше стрелять чуть выше надмыщелка плечевой кости. Тогда в запасе будет немного времени до расслабления мышц. До выстрела мужик сжимал гранату побелевшими пальцами, они такими и остались, когда рука рухнула на пол. Все-таки оторвалась полностью.

  Мой второй выстрел - в черепушку. Кажется, я прикончил восходящую звезду театра, но я - не режиссер, чтобы жалеть об этом. Черномор резво поднимает руку с гранатой, а я отодвигаю в сторону полуобморочную блондинку и осматриваю тело. Мужик как мужик, ничего необычного. Почему шеф решил, что он - наш клиент? Даже мое тренированное зрение не дает особенных подсказок. Когда клиент числился среди живых, то вокруг него был красноватый ореол, но совсем слабый, не такой, как у Влада. Тот вообще казался лампой красного теплого света.

  Нахожу взглядом камеру наблюдения и машу рукой. Пусть ЖЗ порадуется. Он наверняка там прилип к экранам и наслаждается бесплатным боевиком. Камера вероятно транслирует в сеть.

  - Найди туалет и смой с себя кровь, - советую блондинке. - Похоже, что террорист был болен бешенством.

  Этого достаточно, чтобы девица рухнула в обморок. Я еле успеваю подхватить ее и галантно уложить рядом с лужей крови. Потом соображаю, что голова девушки должна покоиться на возвышении, оглядываюсь, ничего не нахожу и бережно укладываю голову на бедро покойника. Вдали раздается звук взрыва - Черномор утилизировала гранату, подозреваю, что владельцы магазина помянут мою напарницу недобрым словом. Нам тут больше нечего делать.

  Выходим из магазина столь же быстрой деловитой походкой, какой заходили внутрь. Толстый мент смотрит на нас выжидательно, словно голодный пес, которому вот-вот кинут жирный кусок.

  - Тело террориста там, - сообщаю ему официальным тоном. - Подсуетись, организуй помощь людям, доложись как следует и получишь награду от своих.

  Мне не нужна благодарность, добрые советы раздаю совершенно бесплатно, все равно ими мало кто пользуется. Ставлю десять против одного, что этот мент не сможет подсуетиться. Продвижение в чине он добудет другим, более привычным способом.

  - Задание выполнено, - докладываю шефу, сев в машину. - Но это был не наш клиент.

  - Наш, точно наш, - следует ворчливый ответ. - Возвращайся и больше не маши рукой в камеру, не тетушку на вокзале провожаешь. А если чувствуешь в себе артистичность, то могу устроить по блату в Ленком. Будешь осветителем.

  Ненавижу, когда ЖЗ начинает юморить. Это означает, что дела идут из рук вон плохо.

  Когда мы с Черномором входим в офис, то обнаруживаем, что все уже собрались. Наша команда сидит на стульях в кабинете шефа. Предполагаю, что они видели мое выступление в магазине, потому что на широком экране отображаются попеременно различные виды городских зданий, изнутри и снаружи.

  Как только мы усаживаемся, ЖЗ выключает экран и буравит нас своими маленькими глазками.

  - Покажите мне мечи, - внезапно говорит он. - Это ко всем относится.

  Приказ странный, но выполнимый. Я извлекаю свой 'кладенец' из-за спины и с любопытством смотрю на Мишу, который довольно ловко выхватывает меч из рукава. Его меч почти лишен гарда, но в мою голову закрадываются сомнения в том, что хранить оружие в рукаве - хорошая идея. Миша ведь не сможет легко стрелять с двух рук. Потеря подвижности - прямой путь к дальнейшей потери подвижности. Ее еще называют трупным окоченением.

  - А твой меч где? - интересуется шеф, взирая рыбьим взглядом на Стаса.

  Наш админ разводит руками.

  - Рано ведь еще, Виссарион Григорьевич. Никто из Претендентов не смог бы достичь опасного уровня за такое короткое время.

  ЖЗ начинает закипать. Это видно по тому, как его толстые сазаньи губы подворачиваются, становятся менее толстыми и превращаются в губы быстрой и резкой щуки.

  - Сутки гауптвахты после инструктажа! - выносится приговор.

  Однако шеф не шутит. Не каждый начальник готов лишиться в ответственный момент проверенного человека на двадцать четыре часа. ЖЗ зол, очень зол.