Некоторые девушки кусаются - Хлоя Нейл

Несколько секунд он обдумывал мои слова, потом переключил внимание на лежавшие перед ним бумаги и перевернул несколько страниц.

— Ты не стала не-умершей, ты не стала ходячим мертвецом, и Баффи — не пример для подражания. Ты не умерла той ночью. Твоя кровь была заменена. Твое сердце никогда не переставало биться. В генетическом отношении ты стала лучше, чем прежде. Стала хищником. Взошла на вершину пищевой пирамиды. Я сделал тебя бессмертной, если только ты сама не станешь нарываться на неприятности. Если будешь следовать правилам, то проживешь долгую продуктивную жизнь в качестве вампира Дома Кадогана. Да, кстати, Элен снабдила тебя всем необходимым? Ты получила копию «Канона»?

Я кивнула.

— Ты уже принимала кровь?

— Мне доставили расфасованную кровь на дом, но я еще не пробовала ее. Честно говоря, она выглядит не слишком аппетитно.

— Ты получила достаточную дозу во время превращения, поэтому еще не почувствовала жажду. Подожди еще денек. Ты изменишь свое мнение, когда ударит Первый Голод. — Уголки губ Этана дрогнули, и он улыбнулся. Его улыбка была обезоруживающей — он стал как будто моложе, счастливее и человечнее. — Как ты сказала? Расфасованная кровь?

— Именно так. Почему тебя это насмешило?

— Потому что ты — вампир Дома Кадогана. Ты можешь пить кровь непосредственно из людей или из других вампиров. Только не убивай их.

Я приложила руку к животу, словно этот жест мог успокоить волну отвращения, взбудоражившую желудок.

— Я не собираюсь никого кусать! Я не желаю пить кровь ни из пластиковых мешков, ни из людей. Нельзя же вот так просто, — я махнула рукой, — подойти и впиться в шею человека!

Этан прищелкнул языком:

— Подумать только, у нас почти получился нормальный разговор. Мерит, ты же уже взрослая. Тебе придется смириться с обстоятельствами, и как можно быстрее. Нравится тебе это или нет, но твоя жизнь изменилась. Тебе придется приспосабливаться к ситуации с учетом того, кем ты стала.

— Я знаю, кто я, — заверила я его.

Золотистые брови взлетели на лоб.

— Ты знаешь, кем ты была. А я знаю, кто ты сейчас и кем ты станешь, Мерит.

— И кем же?

Его лицо выражало невозмутимую и непоколебимую уверенность.

— Моим вампиром. Моей подданной.

Собственнический тон пробудил во мне гнев, который стал расти и расцветать, согревая меня до пальчиков ног. Тепло казалось приятным, хотя возникло еще одно странное ощущение — как будто это был не мой гнев, а гнев во мне. Но каким бы ни был источник, чувство было всепоглощающим и сильным. Я встала.

— Хочешь доказать эту теорию? — спросила я слегка охрипшим от волнения голосом.

Этан уставился на мой рот и облизнул губы. Но его ответ, прозвучавший через несколько секунд, был сдержанно-официальным. И невозмутимым. Так вельможа отчитывает мятежного слугу.

— Вы забываетесь. Вам всего два дня от роду, а мне — триста девяносто четыре года. Вы действительно хотите испытать свои силы в схватке со мной?

Я сваляла дурака. Я понимала, что должна произнести отчетливое «нет». Но мое тело, судя по всему, решило действовать совершенно независимо от разума и с неизвестно откуда взявшейся бравадой произнесло:

— Почему бы и нет?

После этого воцарилось тяжелое молчание, нарушаемое лишь гулкими ударами моего сердца. Затем Этан, вставая, резко отодвинул свое кресло.

— Идите за мной.

— Что ты наделала?

Мы с Мэллори шли вслед за Этаном по первому этажу.

— Я сама не знаю, — прошептала я. — Вампир Мерит оказалась намного смелее, чем человек Мерит.

— Да уж. Но тебе стоит поскорее научиться управляться со своей новой генетикой, потому что вампир Мерит только что загнала себя в опасную ловушку.

Мы свернули направо, спустились на несколько ступеней, прошли еще через один холл и оказались перед старинными деревянными дверями. За ними открылась огромная и светлая комната, в центре которой на дощатом полу лежали маты. Двадцати-футовые стены до половины были покрыты полированными деревянными панелями, а выше, под выступающими балконами, красовалась внушительная коллекция антикварного оружия: мечи, палицы, луки, топоры и всевозможные кинжалы.

Этот зал был предназначен для схваток.

Спустя мгновение я в полной мере осознала ситуацию.

— Ты, верно, шутишь? — спросила я, поворачиваясь к Этану. — Неужели ты и вправду решил, что я собираюсь с тобой сражаться?

Он холодно посмотрел в мою сторону и расстегнул пуговицу на рубашке. Ответ был ясен, и я отвела взгляд, чтобы не видеть его загорелой груди.

Я прошла в центр зала, полагая, что буду чувствовать себя увереннее, если хорошенько осмотрюсь. Здесь был собран внушительный арсенал: пара скрещенных копий с голубыми ленточками у наконечников; тяжелый палаш; черный деревянный щит, на котором был изображен золотой дуб с красными желудями; целый набор готовых к бою катан.

— У тебя имеется опыт? — спросил меня Этан.

— Танцевальный класс и утренние пробежки трусцой. И те дополнительные силы, которые появились за последние два дня вместе с клыками.

Зря я обернулась, отвечая. Как раз в этот момент Этан снял через голову наполовину расстегнутую рубашку. У меня мгновенно пересохло во рту. У него были широкие, прекрасно вылепленные плечи, и торс ничуть им не уступал. Сильная грудь переходила в плоский, без малейшего намека на жир, живот, пересекаемый узкой полоской темно-русых волос, которая исчезала под поясом брюк. На шее висела тонкая золотая цепочка с маленьким овальным медальоном. Похоже на образок какого-то святого, хотя я сомневалась, чтобы святой позволил носить свое изображение мастеру-вампиру.

Этан, перехватив мой зачарованный взгляд, вопросительно поднял бровь, и я отвернулась. В этот момент Мэллори, стоявшая у края татами, окликнула меня по имени и отчаянно замахала рукой. Я подошла, и она наклонилась к моему уху:

— Не могу представить, что ты серьезно намерена драться с этим парнем. Он способен надрать тебе задницу, даже если одну руку привязать за спиной, не говоря уж об особых вампирских способностях. Он сильнее тебя и наверняка проворнее. И возможно, прыгает куда выше, чем ты. Слушай, он вполне способен зачаровать тебя и заняться с тобой сексом прямо здесь, на татами.

Мы одновременно обернулись. Полуобнаженный Этан нагнулся, чтобы сбросить кожаные туфли. При движении мышцы на его животе переплелись, на плечах тоже вздулись бугры мускулов.

Господи, до чего же он красив!

Я прищурилась.

Красивый, но порочный. Злобный. Отвратительный пережиток темного прошлого. Или еще чего-нибудь.