Неповторимая Габи - Кетрин Распберри

– Ага, значит, эту тонну на голове таскать не обязательно, – с облегчением сообразила Габи.

Лора хмыкнула, соглашаясь.

Губки Габи уже были готовы обиженно надуться – и какого черта она так страдала, когда можно было прекрасно обойтись без проклятой вавилонской башни на макушке! Но Лора смотрела на нее с какой-то особенной усмешкой: кажется, это называется «испытующе»… Габи догадалась, что этот маскарад был проверкой на прочность.

– Но я так и не поняла, как строится все выступление от начала до конца… – спохватилась она.

– Как, тебе так и не объяснили? И ты не видела ни одной нашей программы? – удивилась Лора.

Габриэль помотала головой.

– Сначала все мы выходим на сцену – и двойники, и кордебалет. Выход мы как раз с тобой сегодня и отрабатывали. А потом идут сольные номера, которые перемежаются танцами кордебалета. В заключение опять выходим все вместе. Вот вкратце и все. Твой номер завтра с тобой будет отрабатывать Ларри.

Габи вздохнула. Ей вспомнился недружелюбный помятый лошадиный лик Ларри и его ворчание по поводу того, что она им не подходит. Габриэль предпочла бы работать с добродушным Джерри или со строгой, но заботливой Лорой. Но у каждого своя задача, и оставалось лишь надеяться, что вчера Ларри был таким неприятным только из-за мучившего его тяжкого похмелья.

– О, Габи Шон – и все-таки это ты!

Габи с удивлением подняла глаза и обнаружила, что над ней возвышается знойная брюнетка в сверкающем платье, плавно обтекающем пышный бюст, и проклепанной кожаной куртке до талии. Дама была почти такой же рослой и мускулистой на вид, как и Лора. Судя по гриму и костюму, она изображала певицу и актрису армянского происхождения Шелл, славящуюся своей любовью к пластическим операциям и даже удалившую себе ради тонкой талии два ребра.

Две великанши – Лора и новоявленная Шелл – обменялись дружескими поцелуями, чмокая губами в воздухе, чтобы не повредить макияж друг друга, после чего незнакомка снова обратилась к Габи:

– Ты наверняка не узнаешь меня! А я смотрю-смотрю – ты или не ты, столько времени прошло!

Габи пристальнее вгляделась в лицо собеседницы.

Девушка казалась очень яркой и эффектной, но все в ее облике было ненатуральным, фальшивым до самых кончиков бесконечно длинных накладных ресниц. И густота грима, покрывавшего ее лицо, выглядящее чересчур бледным даже под слоем пудры. И ее иссиня-черные волосы, рассыпавшиеся по лбу и плечам тяжелыми крупными кольцами и напоминающие распущенные локоны коварной обольстительницы и похитительницы мужских сердец Кармен. Конечно же, это парик. Ничего удивительного – здесь каждый в костюме и гриме, и все-таки было что-то еще…

В чем же подвох? То ли женщина мало похожа на свой персонаж, и ей пришлось основательно над собой поработать, то ли она лет на сто старше, чем выглядит, и неоднократно ложилась под скальпель хирурга… На всякий случай Габи принялась перебирать в памяти бабушек всех своих подруг.

– Мы же с тобой в одной школе учились, – продолжала дама, поигрывая громадным крестом, висящим на толстой цепи у нее на шее. – Патти Флэшхорз, к твоим услугам.

– Патти? Я помню только Питера Флэшхорза… А, понимаю, – сообразила вдруг Габи. – Ты вышла за Питера после школы и взяла его фамилию!

– Нет, дорогая, – Патти расхохоталась. – Я и есть Питер.

Габи ощутила, что в этой жизни она еще не лишилась способности удивляться. Ее нижняя челюсть медленно поползла вниз, брови – вверх, а глаза непроизвольно скользнули по платью Патти в тех местах, где оно было призвано очерчивать отличительные признаки человеческих существ обоих полов.

Конечно, она не раз слышала о трансвеститах, транссексуалах и прочих людях, находящихся в поисках собственного «я». Но чтобы встретиться с одним из них нос к носу – точнее, коленка к коленке, поскольку Габи продолжала растекаться в изнеможении по своему креслу…

– А ты… э… похорошел, – только и нашла что вымолвить Габи.

Питер – то есть Патти – весело расхохоталась.

– Это кабаре, дорогуша. Здесь ты и не такое увидишь! – И добавила, совсем как Лора:

– Привыкай!

В голове Габи, как ей показалось, мелькнула догадка. Она обернулась к Лоре и присмотрелась внимательнее.

– Э, э! Еще чего! – Лора фыркнула и демонстративно поправила рукой свой упругий бюст, подчеркивая его исключительно натуральное происхождение. – Я нормальная! В смысле… – Она вспомнила о Патти и осеклась.

– Да ладно, что там! – Патти игриво толкнула подругу локтем в бок. – Все мы тут немного ненормальные! Станет человек здесь работать, если он не чокнутый? – Она выразительно обвела взглядом гримерку, заваленную кричащими нарядами и париками всех возможных цветов и оттенков, по которой бегали полуголые девушки в поисках белья, булавки, лака для ногтей, нитки с иголкой…

Пудра облачками летела с пуховок, шипел спрей для волос, воздух пропах коктейлем из пота, дезодоранта и духов…

Да, Патти права, подумала Габи. Это сумасшедший дом, но с каждой минутой мне все больше хочется стать частью этого суетливого сообщества.

Постанывая и кряхтя, Габи выбралась на улицу. Тело по-прежнему ощущало прикосновение пропитанных потом веревочек костюма, хотя Габи, конечно же, успела переодеться в свою обычную одежду. Ей казалось, что каждый следующий шаг причиняет еще большие страдания, чем предыдущий. И как она доберется до дома? Придется взять такси.

Патти вышла из кабаре одновременно с ней и заботливо поддержала Габи под локоть, когда та споткнулась и чуть не упала: ноги не слушались.

Впрочем, нет: теперь это была не Патти, это был Питер. Он снял макияж, переоделся в джинсы и футболку и оказался обычным молодым человеком спортивного телосложения, с короткой стрижкой и полным отсутствием манерности.

– Ты без машины? – поинтересовался он.

– Да. Мне казалось, что это так близко от дома… Теперь я жалею о своей неосмотрительности.

– Давай я тебя подвезу.

– Буду тебе очень благодарна, – искренне призналась Габи.

Если бы еще кто-то донес ее на руках от машины до кровати!

– Тебе куда? – спросил Питер, когда они заняли места в салоне его «порше».

Габи назвала свой адрес и только тут с ужасом вспомнила, что так и не заехала к родителям покормить кошку и – вот черт! – так и не увиделась сегодня с Айденом.

– Слушай, – предложил Питер, выруливая на автостраду. – Я голодный, как сто тысяч чертей, да и не виделись мы давненько. Может, заедем по дороге в кафе, съедим по стейку, пропустим по стаканчику?

Больше всего Габи хотелось прийти домой и упасть на кровать. Но изрядная физическая нагрузка пробудила в ней волчий аппетит, да и было бы жаль – и невежливо – не пообщаться с однокашником, встреченным так внезапно и при таких пикантных обстоятельствах.