Партизанский комиссар - Петр Брайко

Между тем фашисты действовали на этот раз хитрее, чем обычно. Имитируя наступление на лес со стороны Яцыно, они в то же время скрытно бросили десятка три автоматчиков с тыла - прямо к партизанским землянкам.

К счастью, опытный разведчик Василий Фомич Попов, партизанивший еще во времена гражданской войны, и два его товарища встретили вражеских автоматчиков внезапным огнем. Но все же под натиском целого взвода этим трем партизанам пришлось укрыться в землянке. Окружив ее, фашисты стали кричать:

- Рус!.. Партизан капут! Сдавайс!..

В ответ Василий Фомич послал им замысловатый набор соленых словечек. Фашистский офицер тоже выругался на ломаном русском языке. Потом один из карателей бросил в дымоход гранату, она разорвалась в печи, сделанной из металлической бочки. Офицер прислушался к наступившей тишине и произнес самоуверенно:

- Аллес капут!

Он подошел к маленькому оконцу под самой крышей землянки и стволом автомата разбил стекло, намереваясь заглянуть внутрь, но тут же свалился сам: Попов прошил его очередью из автомата.

Затем из окошка вылетела граната. Каратели залегли. А в это время товарищи подоспели на помощь Попову.

Гитлеровцы, бросив тело своего убитого офицера, отошли.

Когда перестрелка прекратилась и партизаны убедились, что каратели убрались обратно в Путивль, Руднев сказал Ковпаку:

- Ты прав, Сидор Артемович, эта была разведка боем. Значит, надо готовиться к серьезному наступлению противника.

К концу ноября работы по укреплению своего лесного лагеря путивляне в основном закончили. Все подступы простреливались. Все проходы, которыми смог бы воспользоваться враг, были заминированы. Танк, в баках которого почти не осталось горючего, стоял теперь в самом центре на пригорке и мог в случае необходимости прикрыть любой сектор партизанской обороны.

А тут еще разведчики сообщили:

- В урочище Марица мы видели несколько наших армейских машин, наверное, оставленных при отступлении.

- Так надо проверить, можно ли ими пользоваться! - решил тут же Руднев.

Вскоре две машины, грузовая и легковая, были пригнаны в Спадщанский лес с запасными канистрами, полными бензина и масла.

- Теперь у нас есть хоть маленький запас горючего для танка! обрадовался комиссар.

28 ноября старший агитатор отряда Яков Григорьевич Панин, помначштаба Николай Курс и заместитель командира одной из опергрупп Андрей Цимбал должны были провести собрание колхозников в селах Спадщина, Литвиновичи, Антыки и в обеих Шарповках. Инструктируя их в штабе, Руднев еще раз напомнил:

- Главное, друзья, говорите с народом конкретно. Если вам нужно охарактеризовать положение на том или ином участке фронта, объясните, какими средствами, ценой каких жертв добыта победа! Помните, вы, партизаны - не только бойцы, вы полпреды Советской власти в глубоком тылу врага. Вы - долгожданная устная газета военного времени!

- Эх, если б я умел так с народом беседовать, как вы, Семен Васильевич! - с восхищением поглядев на комиссара, воскликнул Курс.

- За меня чаще автомат говорит! - поддакнул ему Цимбал.

Руднев рассмеялся в ответ. И положив руки на плечи обоим, сказал:

- Прекрасно, друзья. Ведь пропаганда, подкрепленная делом, неотразима!.. - И уже серьезней продолжал: - Главное внимание надо сосредоточить на анализе и обличении лживой пропаганды оккупантов. Есть такой метод, который позволит нам опрокинуть руками самих же профашистских сочинителей их собственные утверждения.

Агитаторы посмотрели на Руднева с нетерпеливым интересом. Комиссар поправил портупею и продолжал, постукивая коротким, совсем уже исписанным карандашом по корочке своего потрепанного блокнота:

- Вся соль в том, что каждая псевдоукраинская продажная газетенка, издаваемая в том или ином оккупированном районе той же Сумщины, клевещет и сочиняет "факты", как только может, по-своему. А если так, то они, следовательно, противоречат одна другой. Давайте раздобудем экземпляры газет, издаваемых в зоне нашего действия: то есть в Путивле, Глухове, Конотопе, Шостке. Затем подберем номера по датам. И вся брехня в этих "сообщениях с фронтов" выплывет сама.

Эффект от предложенного комиссаром сопоставления превзошел все ожидания.

Четыре газеты, издаваемые фашистскими ставленниками в смежных районах Сумщины, умудрялись в один и тот же день давать такие противоречивые, взаимоисключающие "сводки с фронта", что сами невольно опровергали себя. И местные жители плевались и хохотали одновременно, собственными глазами прочитав эти газетенки, принесенные партизанским пропагандистом Николаем Курсом на тайную сходку.

- Вот это заврались немецкие холуи! В одной газете пышуть, шо вчора войска фюрера за день пидбыли два танка и збылы пять самолетив. В другой пышуть, шо за той же дэнь подбылы аж двадцать два танка и девяносто сим самолетив!

- А в этой газете, смотрите, бабоньки, фюрер уже готовится въехать на белому кони в Москву...

- Этому коню уже перебили на фронте ноги! - заметил Николай Курс. - И не видать Гитлеру Москвы, как свинье - неба!..

Потом он рассказал собравшимся о положении на фронтах.

- Вот спасибо, родной, что ты открыл нам глаза! - благодарили его на прощанье женщины, у которых сыновья или мужья тоже воевали сейчас где-то под Москвой, Ленинградом, Севастополем...

Так работали партизанские пропагандисты, восполнявшие на оккупированной врагом территории нехватку точной информации с Большой земли. Ведь обещанной рации все еще не было в отряде.

Новости на войне порой сваливаются, как снег на голову.

Находясь на заставе со стороны хутора Зезюлин, сержант Федор Карпенко заметил вдруг на опушке леса подозрительного человека, который ехал прямо в расположение партизан. Опасливо озираясь по сторонам, этот человек слез с саней, с топором в руке походил между деревьев. Потом, будто раздумав, поехал дальше в лес.

- Стой! Куда прешь?! - крикнул ему Карпенко, выходя из-за дерева.

Человек, стараясь держаться спокойно, слез с саней. Оглянулся.

Карпенко, прищурив глаза, спросил в упор:

- Зачем пожаловал?.. Кто ты?

- А ты кто? - с вызовом ответил дровосек, видимо, ершистый по натуре. - Что, уже и дров заготовить нельзя?!

- А вот я тебе сейчас сделаю "заготовку"! - крикнул сержант. И вскинув на руку трофейный автомат, грозно скомандовал: - Руки вверх!.. Обыщите его, - кивнул он двум своим партизанам, тут же вынырнувшим из-за кустов орешника.

Карпенко был уверен, что схватил шпиона, посланного немцами в лес. А задержанный, увидев в руках парня немецкий автомат, принял его за полицая.

- Распрягите лошадь! - продолжал Карпенко. - Мы ее конфискуем.