Солнце для всех! - Юрий Симоненко

продавали. Но это вовсе не означало, что приобрести такое устройство было нельзя. Такие коммы были в ходу в преступном мире, у людей вроде Сарранг, а также у политических — изгоев, разных социалистов, иблиссиан и прочих революционеров. У Вэйнз тоже был такой (прикупила после удачного дела), конечно, не иблиссианская игрушка (по слухам, возможность смены номера была мелочью в сравнении с другими фокусами, какие умели проделывать коммы иблиссиан), но Вэйнз многого и не требовалось.

После хождений по коллекторам, внешний вид Вэйнз мало подходил для прогулок по улице. Единственное, что ей оставалось, это вернуться в подвал. Там она достала из внутреннего кармана плаща выключенный комм, вскрыла заднюю крышку и, аккуратно отсоединив, как показывала ей продавец контрафактного устройства, специально выделенную цветом микросхему, перевернула её и вставила обратно. Вернув крышку на место, включила комм. Сигнал телефонной станции был слабым, но достаточным для звонка; Сети не было.

Вэйнз очень хотелось набрать номер Дафф, но тот уже наверняка прослушивался. То, что шакалы так быстро отыскали её в городе с двадцатимиллионным населением, не удивляло Вэйнз: она сама назвала им своё имя и фамилию; добавить сюда её особую примету, и даже самая простая программа-фильтратор нашла бы её за считанные секунды.

Вэйнз набрала номер Сарранг и послала вызов.

— Да, — сквозь какой-то шум ответил знакомый голос.

— Это Вэйнз. У меня проблемы…

— Минуту… — приглушенно сказала Сарранг куда-то в сторону. Послышались шаги и шелест одежды, затем шум стих. — Говори. Только фильтруй базар… — предупредила женщина.

Вэйнз, перейдя на воровской жаргон, коротко рассказала Сарранг о произошедшем с ней за последние два часа. Выслушав её историю, Сарранг минуту молчала, потом коротко хмыкнула и заговорила:

— Что ж… надо было, конечно, позаботиться о тех животных…

— Ты же знаешь…

— Да-да, знаю-знаю… не твой профиль… Где ты сейчас?

— В подвале. У меня такой вид, будто я только что вылезла прямо из жопы Подземного Дьявола…

Из коммуникатора послышался короткий мелодичный смешок.

— Забавное определение!

— Да уж, блядь…

— Насколько там безопасно? — спросила Сарранг уже серьезно.

— Думаю, не стоит здесь надолго задерживаться, — ответила Вэйнз.

— А ты можешь перебраться через эту… жопу Дьявола… — (женщина снова хохотнула) — куда-то, где бы ты могла некоторое время оставаться в безопасности?

— Как долго?

— До вечера… часов до двадцати? Раньше я не смогу освободиться.

Вэйнз ненадолго задумалась. Ей сразу вспомнился магазинчик в квартале за парком и подвал, через который они с Дафф выносили коробки с коммуникаторами, планшетами, ком-браслетами, камерами, часами и другой мелкой электроникой. И она ответила:

— Думаю, да. Есть одно место… недалеко от заведения, где мы утром встречались.

— Вот и отлично! — сказала Сарранг. — А вечером тебя пристроим… — Немного помолчав, она добавила: — Похоже, придётся нам поспешить с этим твоим шрамом… Я свяжусь с хирургом.

Вэйнз на минуту лишилась голоса. «Чего же ей от меня нужно?» — недоумевая, спрашивала она себя. Что могло потребоваться человеку вроде Сарранг, от средней руки воровки вроде неё, чтобы за это оплатить дорогостоящую пластическую операцию? Вначале Сарранг дала ей кучу денег, теперь готова укрыть от шакалов, да ещё и…

— Эй! Ты ещё здесь?

— Да. Здесь.

— Этот номер надёжный?

— Да.

— Тогда жди моего звонка. В девятнадцать семьдесят будь на связи.

Сарранг отключилась.

Собравшись с мыслями, Вэйнз отправила короткое сообщение их общей с Дафф знакомой, работавшей там же, где и Дафф, с просьбой одолжить комм подруге, чтобы они смогли переговорить…

После разговора она снова спустилась в канализацию.

Глава шестая. Чеин Ренн

Чеин Ренн свернула с грязной, едва освещённой редкими фонарями улицы в тёмный проезд, ведущий вглубь рабочего квартала. Заметно похолодало; низкое, свинцовое небо принялось поплевывать стылыми, мутными от смога каплями; между сырых, поросших грибком и мхом домов из осклизлых железобетонных панелей, возведенных ещё в начале прошлого века, затянул промозглый ветерок. Поправив капюшон тёплого зимнего плаща, Чеин быстро зашагала по проезду, обходя заполненные водой ямы, едва заметные в падавшем из окон домов слабом свете.

Квартал из десяти одинаковых как отряд жандармов на торжественном смотре зданий со всех сторон окружали одинаково грязные улицы с одинаково разбитыми дорогами и тротуарами, за которыми с двух противоположных сторон начинались другие, такие же, как этот, одинаковые кварталы; ещё с одной стороны лежала вытянувшаяся на пять кварталов, огороженная высоким бетонным забором территория «пластмассового» завода, непрестанно распространявшего по округе низкий гул и отравлявшего местный воздух оксидами азота, бензола, ксилола, бензапирена и множеством других элементов; трубы завода почти всегда скрывались в нижних слоях Завесы, вбиравшей в себя бóльшую часть выбросов (но часть из них всё равно выпадала обратно с осадками); с другой стороны — обнесённый высокой стеной и накрытый уже давно непрозрачным куполом пустырь заброшенного парка, посреди которого оставалась небольшая рощица мёртвых деревьев с болотом в центре. Дома выстроились в два ряда по пять в каждом; двадцатипятиэтажные здания стояли тесно. Посредине, меж двух рядов домов, через весь квартал тянулся центральный — самый длинный и более широкий — проезд, на который смотрели подъезды всех десяти домов. Такой архитектурный примитивизм был продиктован соображениями компактности расселения при условиях, когда естественное освещение является настолько незначительным фактором, что им можно попросту пренебречь: всё равно, никто из живущих на Поверхности не видел и никогда не увидит солнца. Здания типовые (из таких состояла примерно треть всех городских кварталов): тридцать метров в длину и восемнадцать в ширину; подъезд с лестничной клеткой и лифтами в центре одного из коротких фасадов (в фасадах, смотревших на внешние улицы, имелись запасные подъезды с лестницами, но они, как правило, все заколочены и захламлены или даже перестроены и обжиты); двадцать пять этажей с множеством тесных квартир с низкими потолками, в которых часто ютились семьи из пяти-восьми человек. Более-менее приличное освещение здесь было лишь в центральном проезде — у подъездов и ещё в нескольких местах меж домов, там, где к фасадам примыкали небольшие магазинчики и дешёвые бары.

Нужный Чеин дом стоял на другом конце квартала, но Чеин опаздывала и потому решила срезать путь, свернув в один из узких боковых, почти тёмных, а потому небезопасных проездов; обойти квартал, дойти до места, где начинался освещённый фонарями центральный проезд, и пройти по нему — значило добавить ещё восемь-десять минут к опозданию…

Перескакивая через лужи и кучки пищевых