Друзья поневоле - Юрий Волошин

– Ну, мил человек, – сказал Сафрон, с интересом вглядываясь в мужика, – сказывай, с чем пожаловал. Да ты садись, в ногах правды нет.

– Здравы будьте, люди добрые, – ответил мужик, но не сдвинулся с места. – Спасибочки за приглашение, за честь, однако ж я лучше постою. С меня не убудет.

– Ну, как хочешь. И ты здрав будь. А как кличут тебя, мужичок?

– Да что кличка-то? Не в ней дело, хозяева. Мужик, он и есть мужик.

– Однако спесив ты, как я погляжу, – недовольно буркнул Спиридон.

– Где уж нам, серым людишкам.

– Тогда сказывай, с чем пожаловал? – повторил свой вопрос Сафрон.

– Да дело такое, торговые. Беда ведь у вас приключилась, Кузьму-то ухлопали, люди добрые.

– Однако ж не мы, мил человек. Наша изба крайняя, мы ни при чем.

– Не скажи. Да и потом, как докажешь, что не вы?

– Да тебе-то какое дело?

– Дружки мы с ним, стало быть. Так что дело мне до этого есть.

– И месяца не прошло, как мы тут проживаем, а вы уж и дружки. Быстренько у вас сладилось. К тому ж он у меня работником был. Я его семье помогу, коли свидимся, а ты и тут ни при чем.

– Так я тогда донесу на вас воеводе. На правеж попадешь, мил человек. Тебе ж хуже будет.

– А тебе-то какая корысть с этого? – начал злиться Сафрон.

– Стало быть, имеется. Так положено.

– Да с чего ты взял, что меня обязательно на правеж возьмут?

– Беглые вы. Человека в Новгороде убили царева, а за это по головке не гладят.

– Опять же не я! – вскричал Сафрон, уже не на шутку вскипев.

– Не ты, так твой человек, а ты укрыл его, да и скрылся от слуг царевых. Вот и получается, что во всем на тебе вина.

– Ну и что ж с этого. Чего ты-то хочешь? Сказывай, да и проваливай!

– Не серчай, хозяин. А мне-то и нужно немного. Коня татарского да добро ваше, что Кузьма собирался спереть у вас. Ну и, может, еще чего по малости. По уговору, стало быть.

Сафрон помолчал, задумался, чело его омрачилось складками неудовольствия. Ему такое не нравилось. Мужик-то, наверное, не один взялся за такое дело, стало быть, и взять его за жабры так просто не удастся. Вишь, как стоит нагло. Знать, чует за собой подпору. Однако он ответил:

– Пограбить захотел честных людишек? Бог не одобрит того.

– Татарин награбил, а я уж его без греха ограбить могу. Не одному ж тебе грабить люд горемычный. Купцы завсегда грабежом живут.

– Да как ты смеешь! – вскинулся Спиридон, но Сафрон протянул к нему руку, усмиряя:

– Погодь малость, друг ситный. Не встревай. Тебя это и вовсе не касаемо. Сам разберусь. – И он обратился к мужику:

– Так ты говоришь, что добро татарское хотел заиметь? А ты его спросил? Он ведь служивый царев человек.

– Царев, да перекинулся к вам, беглым изменникам. К Литве, небось, захотели прислониться, люди торговые! Поглядим, как вы на дыбе заговорите.

– Да он сын знатного мурзы, царева ближнего человека! И никуда он не перекидывался! Сколь раз бежать от нас порывался, – в голосе Сафрона звучали примирительные, даже просительные нотки.

– То пусть в пытошной доказывает, а мне до того дела мало. Мне бы просимое получить, да и в дорожку дальнюю отправляться.

– Ишь как хитер ты, мужик! Захотел получить добро, а потом и доносить полетишь на меня с татарином. Ну да Бог с ним, с татарином-то, а я при чем?

– Да отдай ты ему, Сафрон Никанорыч, татарина-то. Зачем он тебе нужен! Одна обуза. И так сколько времени на шее сидит. Отдай!

– Он мне не нужен, – заметил мужик охотно и живо. – Мне добро нужно, а с татарином сами разбирайтесь. Мне возиться с ним не с руки.

– Ты, мужик, не ответил на вопрос. Как верить-то тебе? Ведь тебе ничего не стоит обдурить нас. По роже видно, что непутевый ты человек. Ответствуй.

– А про это как хочешь, так и кумекай, хозяин, а мне мое отдай. И долго я не стану ждать. Теперь ты отвечай, хозяин.

– Ничего я тебе не отвечу пока. Надо все ладом обдумать, поговорить с татарином, вот со Спиридоном Карпычем. Обсудить надо, мил человек. В таких делах спешка – ой какое неладное дело, – голос Сафрона изменился и стал более спокойным и дружеским. Он вроде бы и соглашался.

– Тогда говори, когда мне снова прийти за ответом, – спросил мужик, поддавшись на его хитрость. – Мы можем и подождать, да уж больно-то не тяни, хозяин. Ждать долго мне не с руки.

– Ну что ж, молодец. Приходи-ка ты дня через два-три. Вот тогда я тебе и отвечу на все сразу. Договорились?

Мужик помолчал, что-то трудно обдумывая. Наконец он ответил неуверенно:

– Ладно, хозяин. Можно и подождать, но не больше трех дней. Понял?

– Ну вот и ладненько! – воскликнул Сафрон. – Сейчас вторник, да? Так в пятницу после обедни и заглядывай. Как раз управимся с делами. Подходит, мил человек? Так в пятницу?..

– В пятницу так в пятницу, – неохотно согласился мужик. – Тогда до пятницы, хозяин, будь здрав, – он неуверенно переступил порог хором и тихо затворил за собой дверь.

В горнице наступила тягучая тишина. Каждый был погружен в свои мысли. По лицу Спиридона Сафрон видел, что такая история совсем не нравится хозяину, но сказать такое старшему и уважаемому человеку он не решался. Да и понимал Сафрон, что сам навлек на друга немалую беду.

– Сафрон Никанорыч, как же дальше-то быть? – спросил Спиридон.

– Думать надо, Спиридон Карпыч. Пока не знаю, но сдается мне, что оставаться тут нам небезопасно. Да и тебе теперь дела со мной иметь будет негоже. Однако надо все хорошенько обмозговать, а уж потом решать. Дело-то завертелось ой как круто.

– Хорошо, что дурак этот хоть три дня дал нам на раскачку, – сказал Спиридон про мужика. – Видать, не такой он уж шустрый. Умом Бог, видимо, обделил. Кузя на такое бы не попался. Тот пошустрей был.

– Да уж, это ты точно сказал. Ладно, отдыхай, а я подумаю. Надо и дела здесь свернуть, убытка не поиметь, а то останусь с пустым кошелем. Почивай пока, Спиридон. Будь здрав, я пошел.

Спиридон тяжко вздохнул и с сожалением поглядел вслед Сафрону.

Петька, прислушивавшийся за дверью к переговорам, тотчас отскочил и помчался к Гардану. Потом передумал, тут же развернулся и, нахлобучив шапку, на ходу просовывая руки в рукава полушубка, устремился на улицу. Он едва успел заметить, куда свернул тот мужик.

Часом позже Петька уже рассказывал Гардану о своих успехах.

– Я опять сыском занимался, Гарданка! Мужика выследил. Потом даже конец разговора слышал, стоя у сарая. Он за церковью живет. Я схоронился и все слышал.

– Ну и что же? Важное что-то услышал?

– А как же! Мужик, его зовут Филька, рассказывал своему дружку, Степке, что, мол, дело почти сделано. Что купцы пошли на сговор, испугались, стало быть. И что они и не собираются держать слово и выдадут нас с потрохами царским опричникам. За это им тоже перепадет малость от приказного. Так что побегу к тятьке, пусть знает, что его ожидает. Пусть поторопится.