ЧАО - победитель волшебников - Петроний Аматуни

— Вот и все, что осталось в тебе, — с усмешкой сказал Чао. — Больше всего пустоты…

Мур-Вей яростно набросился на Чао и схватил его за горло. Взгляд робота потемнел. Грудь его засверкала электрическими искрами. Волшебник закричал от боли и разжал пальцы. Невидимая сила электричества отбросила его в угол.

— Я могу убить тебя молнией! — сердито сказал Чао. — Но если ты не боишься, давай соревноваться с гобой: покажи, что ты умеешь. Я жду!

Трудно сказать, как поступил бы Мур-Вей, будь они один на один с Чао. Но присутствие посторонних задело самолюбие волшебника. Азарт борьбы охватил его, как в далекие годы молодости. «Соревноваться? — подумал он. А почему бы и нет? Разве не приходилось мне раньше даже в присутствии самого халифа Гарун-альРашида одерживать победы над сонмом джинов и магов? сейчас моим противником стало железное чучело, набитое проводами и механизмами… Пфу!..»

Вызов был принят.

Гордо посмотрев сверху вниз на Чао, Мур-Вей царственно махнул рукой, и одна из стен дворца Великого Врачевателя отвалилась и неторопливо легла на землю, открывая бесконечную песчаную долину с заснеженной горной цепью на горизонте.

Сложив ладони ковшом, волшебник поднес их ко рту и крикнул: «Эге-ге-ге-е-ей!» Затем, быстро комкая свой крик, как делают снежок из мягкого рыхлого снега, размахнулся и бросил его в сторону гор.

Почти минуту было тихо, потом издалека донеслись звуки, напоминавшие звон разбиваемого стекла, и примчалось могучее эхо: «Гге-ге-ге-е-е-ей!» Поднялась буря, Великого Врачевателя, как пушинку, закрутило в вихре под самым потолком и швырнуло на шелковые подушки, где он и пришел в себя.

Лишь одному Чао удалось устоять на ногах. Сейчас же он нажал кнопку на правой стороне груди.

— Твой крик уже пойман и связан, — сказал он Мур-Вею. — Я записал его на магнитную пленку и могу распоряжаться им по своему усмотрению.

— Ты объелся самомнением, Железный Истукан, как Великий Врачеватель объедается халвой, — разозлился волшебник. — Мой крик невозможно поймать…

— В таком случае возьми его, — сказал Чао, включил свой динамик на полную мощность, и из груди его загрохотал голос Мур-Вея, да с такой силой, что волшебник заткнул уши.

— Довольно, — взмолился он. — Я покажу тебе другое.

Шум стих. Мур-Вей отдышался и глянул вверх: из-за туч выскользнул золотистый солнечный луч. В руке волшебника блеснул меч, и он принялся рассекать им луч.

— Грубая работа, — остановил его Чао и, подняв кусок луча, пропустил его через трехгранную стеклянную призму. — Смотри… Разве ты умеешь расщеплять солнечный луч вдоль?

Из призмы вышло семь тончайших полосок, всех цветов радуги!

Мур-Вей начал терять терпение. Отчаянно жестикулируя, он принялся ругать робота, как только мог.

— Ты кончил? — спросил Чао. — Я заснял тебя на кинопленку, чтобы показать всем, как ты смешон в гневе. Смотри.

Он повернулся к экрану, открыл правый глаз, чутьчуть покрутил его, наводя на фокус, и все увидели на стене пляшущего человечка в халате, размахивающего руками. Абдул-Надул не выдержал и засмеялся, сперва тонко и сдерживаясь, потом все громче, упал на спину и схватился за живот.

— Что ты нашел в этом смешного, Бочка Смеха и Пузырек Разума?! вспылил Мур-Вей и повернулся к Чао. — Смотри…

Он щелкнул пальцами, и Абдул-Надул превратился в дохлого цыпленка, которого волшебник бросил в Чао. Робот ловко поймал его, облучил ультразвуком, отчего все перья посыпались на пол. Положив голого цыпленка на свою могучую ладонь, Чао включил тепловые лучи, в две секунды поджарил его и кинул обратно.

Мур-Вей не сдавался. Превратив жареного цыпленка в железную горошину, он забросил ее наугад через левое плечо и хитро улыбнулся.

— Пока ты будешь искать ее, — сказал он, — я отдохну.

— Короткий же у тебя отдых, — ответил Чао и включил электромагнит, спрятанный у него в руке.

Горошина потянулась к электромагниту, и Чао с насмешливым видом подал ее волшебнику. Мур-Вей топнул ногой, горошина упала на пол каплей воды. Чао направил на нее тонкий, как игла, луч света — и вода испарилась.

— Доигрались, — засмеялась Елочка. — Теперь от Великого Врачевателя ничего не осталось.

Мур-Вей торопливо накрыл тюрбаном облачко пара и произнес заклинания.

— Что ты видишь здесь, Громыхающее Железо? — спросил он, отходя в сторону.

Чао лег на пол, вытянул из левого глаза окуляр микроскопа, посмотрел в него, достал крошечные инструменты и принялся что-то ими делать.

— Долго ты будешь возиться? — обеспокоено спросил Мур-Вей и тоже лег рядом, пытаясь разгадать действия робота.

— Сейчас, — ответил Чао. — Одну минуту… Готово. Я снял с него чувяки, хоть он и брыкался…

— Кто брыкался? — спросила Елочка.

— Абдул-Надул. Мур-Вей сделал его меньше пылинки, но этим меня не возьмешь.

Волшебник зло хлопнул в ладоши, и все увидели Мудрейшего из Мудрых, целого и невредимого, но… помятого, без халата и босого! Трясясь от испуга, Великий Врачеватель упал на колени и обнял ноги волшебника.

— О Повелитель Чинар-бека! — плача просил он. — Позволь мне остаться твоим рабом. Есть испытания, которые не под силу даже мне.

— Ты смеешь прикасаться ко мне, Окно Трусости! — вспылил Мур-Вей. Станешь отныне червем, Безбородое Ничтожество…

— Превращения уже были, — прервал его Чао. — А в соревновании нечестно пользоваться одним приемом более трех раз. Покажи мне что-нибудь новое, Повелитель Чинар-бека.

Мур-Вей отшвырнул от себя Абдул-Надула и извлек из халата блюдечко и золотое яичко. Яичко покатилось по блюдечку, показывая города и страны.

— Хороший аппарат, — похвалил Чао, — но маленький. Показывать — так всем. Смотри…

На экране телевизора виды Урала и Сибири сменялись пейзажами Кавказа, Египта. Как завороженные, все смотрели на экран, и даже Мур-Вей, один из самых любопытных волшебников на свете, увлекся, сел на ковер и скрестил ноги, точно приготовился к длительному сеансу.

— Хватит, — сказал Чао, — это тебе не в кино.

Экран погас, но волшебник еще долго сидел в раздумье. Телевизор не был ему в новинку, но он не знал, что с помощью такой выдумки можно видеть многие земли и народы, а не только смотреть одни и те же спектакли и кинофильмы.

— Что же еще покажет Повелитель Чинар-бека? — спросил Чао.

Мур-Вей пошарил руками в широких карманах халата, о чем-то вспомнил, обрадовался и извлек на свет старую, потрепанную шапчонку. Торопливо натянул ее на свою бритую голову и… исчез!

Чао засмеялся.

— Не выручит тебя и шапка-невидимка, — сказал он. — Вот ты сейчас пошел вправо… влево… поднял руку… Хочешь убежать? Не пущу!

С неожиданной для всех ловкостью Чао стремительно прыгнул вперед, хватая руками воздух. Короткая борьба, и все увидели волшебника без шапкиневидимки.

— Шапку-невидимку я оставлю для дальнейшего исследования, а тюбетейку можешь надеть, — милостиво разрешил Чао.

— Скажи, пожалуйста, — тяжело дыша, спросил Мур-Вей, — как же ты мог увидеть то, что невидимо?

— Очень просто: от твоего тела исходит тепло, а мои ресницы улавливают это тепло и позволяют мне как бы видеть тебя. Не так хорошо, как сейчас, но достаточно, чтобы поймать…

— Может быть, ты умеешь ловить и холод? — иронически спросил Мур-Вей.

Ни слова не говоря, Чао налил себе в металлический карман немного воды из графина и извлек… кусок голубоватого льда!

Пока волшебник пытался придумать что-либо свое, Чао расставил ноги, развел в стороны свои пластмассовые руки для равновесия и повернул голову сперва вправо, затем влево, потом все быстрее и быстрее его голова стала вращаться, точно глобус на оси.

— Он сейчас закружится и упадет! — воскликнула Елочка.

Но Чао, как ни в чем не бывало, перестал вращать головой и коротко сказал:

— Теперь попробуй ты…

— Пожалуйста, — согласился волшебник и повернулся к Абдул-Надулу: — А ну, Потухшее Пламя, иди сюда!

Великий Врачеватель, выпучив глаза, сделал два шага и замертво грохнулся на пол: страх лишил его сознания.

— Нечего пробовать на других! — недовольно крикнул Чао и осекся: Мур-Вей произнес заклинания и поднялся в воздух.

Чао мгновенно нажал кнопку на левом плече, и несколько маленьких реактивных двигателей, расположенных вокруг его пояса, подняли облако пыли, а сам Чао уже отделился от земли и догонял волшебника.

Мур-Вей ловко увернулся и принялся выписывать в воздухе замысловатые фигуры. Чао на этот раз не отставал от него, точно опытный летчик-ас, севший на хвост самолета противника.

Когда воздушные пируэты ему надоели, Чао поднял левую руку, и ладонь его вдруг превратилась в вогнутое серебристое зеркало. Собрав, точно в пригоршню, жаркие солнечные лучи, Чао направил острый жалящий пучок прямо на лысину волшебника…