Муданжские зарисовки (СИ) - Жукова Юлия Борисовна

— Мы абы кому не отдаём! — закричал поверх него Гхан.

— Тебе рекомендательное письмо, что ли, представить? — закричал в ответ Ирлик.

Ребёнок прибавил громкость.

— Пускай явятся сюда сами, я посмотрю! — упёрся Гхан.

Ирлик-хон задрал лицо к небу и немного повыл. Гхана повело, в глазах у него помутилось. Внезапно вспомнились какие-то люди, которые приезжали в приют пару месяцев назад и просили дать им младенца. Но у Гхана тогда не было совсем малышей. Он аж всех трёхлеток парадом выстроил, надеялся, вдруг кого возьмут. Но нет… И вот…

— Эти, что ли? — ахнул он. — Дождались!

Ирлик-хон прыснул.

— Дождались! Думай головой-то! Я же и отправил, раз ты такой упёртый. Всё, давай сюда, там мать кормящая, а этот надорвётся сейчас! Вырастет — будет духовником в этой области, встретишься с ним ещё!

Гхан мысленно плюнул и выставил корзинку вперёд. Витую ручку сцапала когтистая рука, и бог исчез в столбе белого пламени. На поляне перед домом стало тихо.

Гхан почесал в затылке, осознавая, что только что произошло.

— Погодите… Встретишься? Это что ж, я доживу, пока эта сопля духовником станет?

В ответ ему сосны захихикали.

История одного гобелена

— Я хотел бы сказать несколько слов, — объявляет президент Тигрэна, вставая с бокалом в руке. Я неслышно вздыхаю: только сели спокойно, ещё откусить ничего не успели, опять слушать какие-то речи!

Азамат под столом похлопывает меня по колену и откладывает канапешку, которую собирался умять.

Мы явились сюда с официальным визитом, чтобы наконец заключить договор, который Азамат с тигрэнским президентом обсуждали уже год. Для них — более выгодные условия экономической помощи, чем у них были с Землёй, для нас — квалифицированные кадры и ноу-хау в областях, где муданжцы ещё не развили технологии — вроде текстиля, всякого пластика и тому подобного, а для ЗС — минус один иждивенец. Договор сегодня утром таки подписали, ну а теперь, конечно, банкет и речи, причём под камеру. Я ещё думала Кира взять повидать Мэй, но Азамат справедливо предположил, что поездка будет утомительной, а времени на личное общение не останется. Как в воду глядел.

— И в этой связи, дабы и в дальнейшем наши нации… — продолжает вещать президент. Я оглядываю зал, пересчитываю камеры, ловлю момент, когда ни одна из них не снимает меня, и залямываю за щёку кусок сыра.

Справа от меня Чача нервозно разглаживает складочку на скатерти. Перелёт до Тигрэна — больше недели, и нехватка благодатного влияния Камышинки уже начала сказываться.

— Ты таблетки взял? — шепчу ему.

Он кивает.

— Ягелло-хон рекомендовал не принимать их без необходимости. Думаете, уже пора?

— Это тебе лучше знать, — пожимаю плечами. — Сможешь пойти спать, не поставив ботинки в трёх сантиметрах от стены?

— В двух, — поправляет Чача и вздыхает. — Да, наверное пора. У меня есть чеклисты, чтобы понимать своё состояние, но я ещё не научился сам замечать перемену. Со стороны виднее.

—…преподнести символический подарок, освящённый в Главном храме Тигрэна, — договаривает президент.

Я навостряю уши. Надеюсь, это не дерево. Мама меня загрызёт, если я позволю привезти на Муданг какую-нибудь инвазивную культуру. Мост или здание… ну, тут скорее Азамат будет мучаться, что с этим делать. Тигрэнская архитектура нас не очень-то впечатлила.

Человек в костюме выносит из подсобной комнаты что-то длинное на подносе, и к нему тут же примыкают ещё двое неприметной внешности. Краем глаза я замечаю, как вскидываются наши телохранители. Но, приглядевшись, понимаю, что на подносе просто какой-то свиток или рулон. Президент продолжает вещать что-то невразумительное — право же, на переговорах он был намного внятнее, кто ему речи пишет? А вся троица служителей тем временем разворачивают свиток.

Это оказывается большой красочный гобелен.

— Изображённый здесь ритуал, — поясняет президент, размахивая руками, — являет собой благонамеренное пожелание, чтобы бог солнца проявил милосердие. Как вы знаете, Тигрэн — засушливая планета, поэтому наши жрицы в первую очередь развивают две способности — предсказывать погоду, урожай и, как следствие, экономическую ситуацию, а во-вторых, конечно же, задабривать бога солнца, чтобы позволял дождевым тучам хоть иногда закрыть свой лик. От лица всей нации я хотел бы подарить вам изображение этого ритуала и пожелать, чтобы ваш бог солнца был к вам милосерден.

— Гм, — шёпотом булькаю я. — У нас же нет как такового бога солнца?

— Нет, — шепчет в ответ Азамат. — И, наверное, это к лучшему. Чача, хочешь забрать гобелен?

Чача чуть не роняет стул, так резво кидается принимать дар, пока Азамат встаёт и многопафосно благодарит, тут же подгоняя несколько мифологических параллелей и принятых в народе убеждений, чтобы даритель решил, что попал как нельзя лучше.

А вот как он на самом деле попал — это мы с ним обсудим позже, в кулуарах.

На гобелене посреди лазурной водяной глади высится белокаменная беседка со сферическим куполом — вероятно, храм. Над ним в белом небе полыхает огненный лик солнечного бога. А у подножия храма, в воде резвятся в ритуальном танце оранжевые и переливающиеся речные дочери.

Тайные встречи

— Па, а ты сегодня не работаешь?

— Па, пойдём с нами гулять!

— А мелких скоро навещать поедем?

— Па, па! А мама когда вернётся?

Чача отвечал что-то невразумительное и снова утыкался взглядом в базу данных экономических инициатив ЗС. Без Камышинки смотреть туда было почти бессмысленно — сам Чача мог отфильтровать только вопиюще бесперспективные. Но Камышинка улетела на Тигрэн, и о её планах Чача ничего сказать не мог.

Когда он только показал ей дарёный гобелен, они всё тщательно и здраво обсудили. Ахмад-хон договорится с президентом Тигрэна об информационной поддержке экономических реформ, Чача поедет предоставлять эту самую поддержку, но так как проект долгий, с ним поедет и семья, во всяком случае, жена и сыновья. Однако в ходе переговоров выяснилось, что всё, связанное со жрицами бога солнца на Тигрэне — сакральное знание, доступное лишь посвящённым, и даже президент к таковым не относился. То есть, он знал, что у верхушки культа есть какое-то сакральное знание, но без подробностей. Людей не убивали, и ладно, на планете и без них было чем заняться.

Рыбоподобные жрицы из Храма Солнца в тигрэнском народе считались просто мифом, красивой сказкой, дошедшей до современности из глубины веков. Пусть Тигрэн заселён всего чуть больше двухсот лет, но кто-то проследил какие-то пути распространения сюжета, кто-то усмотрел в местных природных достопримечательностях символические формы — в одном из самых популярных мест для паломничества высилась гора, которую ветер обточил до того, что в ней угадывался образ жрицы, в другом в пустыне невесть откуда взявшиеся камни складывались в круг, похожий на остов легендарного храма… Но даже верующие миряне представляли себе жриц скорее небесными созданиями, сотканными из эфира, чем реально существующими материальными тварями, а уж миф о том, откуда берутся новые жрицы, вообще считали аллегорией смены сезонов или чего-то в таком духе.

Правду знало только верховное духовенство, и каждый служитель культа мечтал вскарабкаться по должностной лестнице, причём непременно до своего сорокового года, потому что молодые верховные служители получали какую-то невероятную привилегию, о сути которой никто точно не знал, но слухи ходили самые невероятные.

Чача всё понял, едва заслышав: конечно, именно эти люди становились мужьями жрицам и посвящали всю свою жизнь заботе о своих странных семьях, производя на свет одного за другим одарённых мальчиков, из которых потом организованные при храме детские образовательные центры выращивали великих учёных, гениальных сыщиков и непревзойдённых визионеров. Именно так Тигрэн за какие-то два века обставил все остальные планеты расселения, заключил наиболее выгодные сделки и в ближайшие лет пятьдесят, по прогнозам, должен был перейти в статус развитой планеты наравне с Землёй, Ареем и Тамлем.