О поминовении усопших по уставу православной церкви - святитель Афанасий (Сахаров)

А люди глубоко церковные и благоговейные находят полное удовлетворение для своих религиозных чувств, только строго следуя в деле молитвы указаниям Церкви. Покойный профессор Моек. Дух. Академии прот. о. Павел Флоренский говорил при мне, что «только тогда, когда прочитаешь “Господи, помилуй” 12 раз, где это положено, – или 40 раз, где это указано по Уставу, – не больше и не меньше, только тогда почувствуешь сладость этой молитвы».

58 Гал. 1, 10.

59 Мк. 8, 34.

60 Минея, марта 4, кондак преп. Герасиму.

61 Минея, янв. 17, тропарь преп. Антонию Вел.

62 Минея, декабрь 12, тропарь св. Спиридону.

63 Никомидийские мученики. «Священнодетелие, жертву приносяще, заколения совершенная принесошася всесожигаеми мучениками Христа величающе». Минея, дек. 28, канон п. 5, тр. 2.

64 Святой мученик Мардарий (13 дек.), идя на страдания, произнес молитву: «Владыко Господи, Боже Вседержителю», которая теперь читается в заключение 3-го часа и на полунощнице. Молитва же мученика Евстратия (13 дек.): «Величая, величаю Тя, Господи» – положена на полунощнице субботней (Сергий архиеп. Месяцеслов Востока, т. 2, с. 502).

65 «Отрезан быв, Евгение, твой язык Христа славословити не престает». Минея, дек. 13, канон п. 6, тр. 2.

66 Св. священномученик Климент Анкирский. «Егда священнодействовал еси страшную и совершеннейшую жертву и премирную, тогда принеслся еси священнодействуемь, твою же кровь, всемудре, преусердным сердцем крови примесил еси Владыки твоего». Минея, янв. 23, на «Господи, воззвах», с. 2.

67 «Богоноснии и преподобнии, и преблаженнии отцы наши, всему миру светила, земнии Ангели, небеснии человеци, исперва от Святого Духа предания иночествовати навыкше и благодатию Божиего просвещени быша, Христа вселиша в прекрасный их души, чистаго ради жития их, и победу показаша на диавола, аще и многими от него искушении разжизаеми; но одолевше его, яснее злата искушени сияют, и паче снега убелишася, и невещественна злата крила вперивше мысленная, на небеса возлетеша, яко небопарнии орли. НАМ ОСТАВИША УСТАВ БОГОМ ПРЕДАННАГО ПЕНИЯ ИХ И УМИЛЕННЫЯ МОЛИТВЫ, ими же Бога милостива себе сотвориша». (См. в начале Псалтири «Устав святых отец, Богом преданный всем хотящим пети Псалтирь».)

68 Наш Церковный Устав слагался г. о. в монастырях и в те времена, когда монашеская жизнь достигала идеальной высоты и когда это не было исключением, когда, наоборот, уклонения от идеала были сравнительно редкими исключениями. Составители Устава – по преимуществу лучшие представители монашества, подвижники, проводившие большую часть дня в молитвенной беседе с Богом. Естественно, что в Уставе в значительной мере отразилась монастырская практика. Но это отнюдь не делает его менее обязательным для мирских приходских храмов. Во всех религиях, в которых не отрицается значение подвига, высшим идеалом считается особый, отличный от других, подвижнический образ жизни. И Православная Церковь, нисколько не опорочивая мирскую, семейную жизнь, идеалом считает ИНОЕ равноангельское, ИНОЧЕСКОЕ житие, к которому не только в основном, но и во многих деталях должна приближаться жизнь мирян. Идеал православных мирян – монастырь в миру. У наших благочестивых предков так и было. В древней Руси не только монахи и священнослужители, но и миряне хорошо знали Церковный Устав, знали до мелких подробностей как порядок церковного богослужения, так и правила совершения церковных служб без священника, – знали даваемые Уставом правила внешнего поведения в храме и дома, хорошо знали правила «церковного вежества», как тогда выражались, и всеми этими правилами руководились повседневно, насколько возможно приближая и свою домашнюю молитву к церковной (возжжение многих светильников во время молитвы, сверх неугасимых, каждение ручною кадильницею пред домашними святынями), и домашний семейный уклад – монастырскому (обилие святых икон не только внутри дома, но и снаружи, на вратах, при входе; устройство особой молитвенной храмины; земные поклоны перед родителями и старшими; испрашивание на всякое дело благословения главы семьи…). К великому прискорбию, с печальных времен Петровского обмирщения Святой Руси, одурманенные чадом, проникшим с Запада сквозь прорубленное Петром окно, русские люди стали больше глядеть на землю, чем на небо, стали все дальше и дальше уходить от церковного уклада жизни, все больше и больше забывать церковный Устав.

69 О том, как веками складывался наш Церковный Устав, как ордами на опыте выверяли его, как постепенно (если можно так выразиться) производился отбор того, что признавалось наиболее соответствующим духу и строю православного богослужения, как устранялось менее соответствующее, свидетельствует вся история православного богослужения. Для примера укажем два случая. Как известно, Златоуст скончался 14 сентября, в праздник Воздвижения Честнаго Креста. Относительно празднования памяти его в Уставе Шио-Мгвинского монастыря (рукопись 13 в.) дается указание о соединении службы Златоуста со службой Воздвижения. «“Господи, воззвах” на 10, в том числе 4 Златоуста. Тропарь: “Спаси, Господи…” и “Уст твоих…” На утрени канон: “Крест начертав…”, поем также канон и святаго Иоанна Златоуста». (Кекелидзе К. Литургические грузинские рукописи в отечественных книгохранилищах. Тифлис, 1908, стр. 328). Но такое соединение двух праздничных служб вело к умалению того и другого праздника. К службе великого Господского праздника не должно быть присоединяемо никаких других служб. А память Златоуста так досточтима, что ее следует совершать самостоятельно, не растворяя песнопений в честь святителя в песнопениях иного праздника. Поэтому уже в той же рукописи, против изложения порядка вечерни под Воздвижение в соединении со службой Златоуста, делается приписка: «Мы же не смешиваем песнопений в честь Златоуста с песнопениями Креста, и поем их на повечерии того дня» (там же, примечание). Таким образом, празднование Златоуста, хотя совершается в самый день его преставления, но служба ему выделяется от Воздвиженской и поется на повечерии под

Воздвижение. Но все же и в этом случае она отвлекла бы мысль молящихся от основного праздника – праздника Креста. Поэтому службу Златоусту стали переносить на повечерие в самый день Воздвижения, под 15 сентября (Устав, переведенный на грузинский язык преп. Георгием, игуменом Афонского Иверского монастыря, 1065.– Кеклидзе, с. 234). Но на повечерие переносятся лишь службы малых святых. Поэтому было признано более соответствующим перенести память Златоуста на иной день. И в той же рукописи, составитель которой вносил в нее выписки из Устава разных редакций, имеется такое замечание: «Так как ввиду особой важности праздника Воздвижения неудобно было соединить с ним праздник успения ев. Иоанна Златоуста, то сей последний святыми отцами перенесен на 13 ноября, когда воспоминается заточение святого Златоуста» (Кеклидзе, с. 232). 13 ноября – день не изгнания Златоуста, а возвращения его из первого изгнания в 405 г. (Архиеп. Сергий. Полный Месяцеслов Востока, т. 2. Владимир, 1902. С. 468). Другой случай из практики Русской Церкви. Великий Новгород 7 сентября торжественно празднует память святителя Иоанна. В том приделе Новгородского Софийского Собора, где почивают мощи святителя, служба правилась по храмовой главе и, следовательно, на вечерне к следующему должно быть «отдание храма». Отдание храма на вечерне совершается только в том случае, когда на следующий день будет малый святой. Но новгородцы, несмотря на то что 8 сентября праздник Богоматери, по любви к своему святителю, не желая оставить его праздник без отдания, одно время на вечерне под 8 сентября к службе Богоматери присоединяли и службу святителю Иоанну (Голубцов А. Чиновник Новгородского Софийского собора, М., 1899. С. 21). Но скоро почувствовалось неудобство такого соединения и отдание праздника свят. Иоанна было совсем отменено.

70 Мф. II, 30.

71 Название нашего Церковного Устава «ТИПИКОН» – характеризует его содержание и значение. Типикон от греческого слова t№ upoV – тип, образ, форма, образец, идеал. Идеал – это нечто совершеннейшее, возвышеннейшее, всегда влекущее к себе, как бы манящее, но никогда в полной мере недостижимое. Наш Типикон – изложение идеального порядка богослужения, ставящее своим образом древнее многочасовое богослужение великих отцов-подвижников. Теперь только в немногих обителях и храмах богослужение в той или иной мере лишь приближается к идеальному порядку его, изложенному в Типиконе. Несмотря на это, у нас нет какого-нибудь сокращенного Типикона. И это обстоятельство имеет большое нравственно-воспитательное значение. Наш Типикон в том виде, в каком он существует, является прежде всего постоянным напоминанием об идеале православного богослужения. А то, что наше богослужение и наша молитва так далеки от начертанного Типиконом идеала, должно возбуждать в нас чувство смиренного сознания нашего несовершенства. Нам никогда нечем хвалиться. Мы не только не можем внести чего-нибудь «сверхдолжного», но мы никогда не можем выполнить как должно и положенного. Нам остается только со смирением воздыхать о недостаточности, о несовершенстве, о скудости нашего молитвенного делания в сравнении с деланием отцов. Нам остается только глаголати: Яко раби неключимии мы и того, еже должны быхом сотворити, не сотворихом (Лк. 17, 10).