Ребус. Расшифровка - Андрей Константинов

Впрочем, всех этих подробностей и нюансов из жизни господина Правдина старший «грузчиков» Эдик Каргин не знал, да и не хотел знать. Для него Генрих Семенович был просто рядовой объект. Столь же обыденный и непримечательный, как, скажем, растратчик казенных денег чиновник Володькин или вор-рецидивист Геша-Кошелек. Ни положительных, ни отрицательных эмоций Правдин у бригадира не вызывал, поскольку времена, когда юный «грузчик» Эдик Каргин к каждому вновь принимаемому объекту испытывал жгучую классовую ненависть, остались в далеком прошлом. В том самом, где проезд пятачок, а докторская колбаса по два двадцать.

Закончив разговор, адвокат спрятал трубу и двинулся по набережной в сторону площади Ленина. Вслед за ним параллельным галсом потянулся Каргин, предварительно озвучив своим «грузчикам» команду «подтянуться». Лавируя между вконец оборзевшими маршрутками, Генрих Семенович перебежал дорогу, дотопал до памятника вождю мировой революции и занял явно выжидательную позицию. По причине ветреной погоды воротник адвокатского пальто был поднят, и эта деталь придавала фигуре господина Правдина потрясающее сходство с былинным киногероем Володей Шараповым. Вот только вместо «журнальчика-Огонечка» в руках у него был импозантный кожаный портфельчик. Эдик отыскал взглядом своих, покуривающих на развалинах остова былого фонтана, голосом передал им объекта и пошел к машине. На данном этапе свою часть работы он сделал: адвоката принял и «грузчикам» показал. Уже из машины Каргин связался со стоявшим на Боткинской экипажем Пасечника, и те переместились к Финляндскому вокзалу. После этого человек Пасечника совершил небольшой кружок через площадь и, купив по дороге мороженое, вернулся обратно. С этого момента знающие[5] были в каждом экипаже.

Минут через десять от ребят с площади прошла информация о том, что объект встретился со связью, кличка которому была дана Жорик. Встреча была не слишком продолжительной, однако в ходе нее был зафиксирован факт передачи адвокату некоего свертка, который тот излишне суетливо запихнул в свой портфель. Все эти подробности Эдик Каргин узнал позднее, уже после того, как отзвонился Фадееву и получил от полковника однозначное и категорическое – «связь тянуть обязательно». Поскольку опознать Жорика в лицо могли только «грузчики» Эдика, тащить его пришлось «семь-три-седьмому» экипажу. Соответственно, команда Пасечника выдвинулась за адвокатом, который, расставшись со связью, неторопливо дошел до вокзала, сел в припаркованный на стоянке личный «Вольво» и покатил в сторону «Авроры». (Похоже, на сегодняшний день у Правдина была запланирована поездочка по местам революционной славы.) Тем временем Жорик поймал на Пироговской частника (по крайней мере, внешне это выглядело именно так), и тот, толкаясь в обычных для этого времени дня пробках, стал выруливать на Литейный мост.

Позднее и сам Николай Григорьевич Пасечник честно признается, что в этот день его экипажу откровенно подфартило. Подопечный Генрих Семенович не стал валять дурака, проверяться и вообще совершать какие-либо резкие телодвижения. Он просто докатил до своего офиса, что на Седьмой линии, загнал машину во двор и поднялся в контору, где и пробыл вплоть до окончания рабочего дня, растянувшегося аж до половины девятого вечера. А вот «грузчикам» Каргина Жорик расслабиться не дал.

Начать с того, что тормознутый им частник оказался самым натуральным и опять-таки самым тормознутым чайником. Всеми своими четырьмя колесами он так плотно застрял в пробке на Литейном, что на двухкилометровый путь до улицы Некрасова, где в конце концов выгрузился Жорик, потратил ровно сорок минут. Надо ли говорить, сколько мук и нравственных страданий пришлось перенести механику «семь-три-седьмого», которому ничего не оставалось, как вслед за наблюдаемым перейти на режим движения, не без изящества названный им «стилем раненной в задницу черепахи».

С Некрасова Жорик прошел в пивную «Толстый фраер», хозяином которой, как известно, является наголо бритый шансонье, а по совместительству депутат Государственной Думы и один из культурных символов столь же культурной столицы. В пивной Жорик заказал столь вкусно и обстоятельно, что «грузчики» Каргина при виде этого великолепия поначалу наотрез отказывались вести наблюдение внутри, всерьез опасаясь умереть от обильной потери желудочного сока.

Именно около «Фраера» к экипажу Каргина присоединились заступившие на линию нестеровцы, и два бригадира, закуривая, вышли навстречу друг другу.

– Скажите, – заговорщицки начал Нестеров, – это у вас продаются подержанный диван, персидский ковер и щенки шотландской овчарки?

– У нас, у нас. Можете забирать. Всё оптом и всё даром. Здорово, Сергеич.

– И тебе не хворать. Как клиент? Психически устойчив? Или по пересеченной местности перемещается исключительно скачками?

– А хрен его знает. Мы пока только в пробках гоняли – в них, понятное дело, ведет себя паинькой.

– Это где? На Литейном? А мы с Садовой еле вырвались. Народ совсем озверел, притом что вроде и не пятница сегодня. Сам-то сейчас где?

– Откушать изволит.

– Ну да, как раз самое время… Пойду взгляну, что ли. Как он выглядит-то?

– Второй столик справа у стены. Шайба у него такая… короче, шесть на девять, манеры соответствующие, ветровочка синяя… Мимо не пройдешь.

– Понял, – кивнул Нестеров и нырнул в заведение. Минут через десять он вернулся и, судя по пенным усикам над верхней губой, свой визит «бригадир» залегендировал под предлогом «пива хочется – аж скулы сводит».

– Э-эх, господин подполковник, – усмехнулся Эдик. – И как вам не совестно? Солнце, можно сказать, еще высоко, неграм еще пахать и пахать, а вы уже злоупотребляете.

– Я бы попросил вас, господин майор, не путать кружку праздности с кружкой прикрытия. Каждый шаг разведчика должен иметь правильную, соответствующую постоянно меняющейся оперативной обстановке мотивацию. Кстати, я чего-то не понял – почему их там двое?

– Да подсел к нему минут десять назад какой-то крендель. Я уже Фадееву отзванивался.

– И чего?

– А ничего. Этого, говорит, тоже тащите. Руководство, похоже, совсем охренело. Нет, ты прикинь: объекта, связь, связь от связи – и на все про все три экипажа. Крутитесь как хотите.

– Мы когда выезжали, я в дежурке слышал, что нам на подмогу вроде как «семь-три-девятого» должны перекинуть. У них в Парголове который день полный штиль – объекта еще ни разу в глаза не видели. Может, он там вообще помер, а наши просто не знают.

– Да пока они из Парголова по таким пробкам доедут, у нас тут экспедиторы[6] сто раз разбегутся и снова сойдутся. Нет, Сергеич, вот обычно говорят «понедельник – день тяжелый», а по мне так тяжелый день – это вторник. Вечно у меня по вторникам какой-то гемор нарисовывается. Я, кстати, два раза женился, и оба раза, представляешь, тоже во вторник.

В этот момент, словно в подтверждение «теоремы вторника» Каргина, раздался тональный сигнал, оповещающий о выходе объекта.

– Ну вот, блин. Что я тебе говорил? Че делать-то будем?

– Так делать нечего – оставляй своего «грузчика», пусть малехо второго потаскает, снимки сделает. Если 739-му не передаст, то потом подберете его где-нибудь. А мы этого дальше погоним. Вы его, кстати, как обозвали?

– Связь-то? Жориком…

– Ох, Эдик, никакой фантазии у твоего экипажа, все-то у вас «жорики» да «гарики». Скучно. Вот у нас на прошлой неделе знаешь какие объекты были? Ромуальд и Пафнутий! Во как… Ладно, ша! Вон он выходит. Все, погнали наши городских.

Нестеров нажал тангенту радиостанции:

– Иван, видишь, мужик из кабака вышел?… В синей ветровке. Эта песня посвящается тебе. Давай, подбирай…

На этот раз Жорик, видимо наученный горьким опытом утреннего прозябания в пробках, до следующего пункта назначения предпочел пройтись пешком. Его прогулка до Загородного проспекта заняла не более пятнадцати минут и завершилась у дверей недавно открывшегося мини-отеля «Кристофф», что на Пяти углах. Жорик шагнул внутрь, и через полминуты вслед за ним направилась Полина. Как бывшая «ульянщица», в разного рода учреждениях и организациях Ольховская держалась гораздо уверенней, нежели Лямка, который всегда испытывал робость и благоговейный трепет перед богатыми интерьерами и суровыми секьюрити.

По узкой, покрытой коврами лестнице Полина поднялась на второй этаж и осмотрелась: Жорик стоял у стойки администратора и вполголоса беседовал с миловидной девицей, ведающей вопросами заселения. Судя по ее чрезмерному оживлению и немедленно выставленным напоказ голым коленкам, с клиентами в заведении было не густо. Сориентировавшись в обстановке, Ольховская решила разыграть роль посетительницы и подошла к стойке, заняв очередь за объектом. Еще на подходе она уловила обрывок фразы, из которого следовало, что Жорик намеревается забронировать на завтрашнее число одноместный полулюкс. В ответ девица удовлетворенно мурлыкнула и повернулась к компьютеру.