Жены шахматных королей - Евгений Гик

И я вынужден был бродить по этажам, маяться в холле у телевизора, пока Кловский шлифовал варианты. В общем, мой турнирный режим был сильно нарушен. Но однажды я не выдержал, и при появлении очередной молодой харьковчанки, явившейся изучать актуальную позицию, категорически отказался оставить номер. Но, к моему немалому удивлению, эти искательницы шахматной истины и не думали менять свое пристанище, мое присутствие их вовсе не смущало (Радика тем более). Как читатель уже догадался, ночь перед решающим туром мы провели втроем с одной очаровательной девушкой. Мне, правда, досталась лишь скромная роль наблюдателя партии, так и не давшей заснуть до утра. Но грех жаловаться — в конце концов бесплатные уроки любви тоже не всегда выпадают.

Все же на следующий день Радик испытывал передо мной некоторое чувство вины.

— Знаю, — сказал он великодушно, — ты не любишь пассивных позиций, но я покажу тебе вариант, который тебя никогда не подведет.

Я полагал, что мой сосед раскроет мне желанный секрет, как добиваться побед над девушками, но оказалось, что он имеет в виду совсем другое — некую дебютную тайну. Хотите верьте, хотите нет, но Кловский не шутил: действительно, он показал мне один секретный вариант, который в дальнейшем принес мне немало побед, увы, только за шахматной доской.

А мне остается принести извинения великолепному Радику Кловскому за то, что спустя столько лет я раскрыл секрет его блестящего триумфа в тех харьковских баталиях (ведь и в турнире он вышел победителем!). Впрочем, эти воспоминания о славной и беззаботной юности, возможно, не так уж его огорчат. Кстати, возвращаясь домой в солнечную Молдавию, Радик торжественно пообещал мне, что впредь не будет столь легкомысленным. Убежден, он сдержал обещание — пишу это для его жены, хотя не уверен, что эта книжка, преодолев океан, доберется до Соединенных Штатов, где Кловские ныне проживают.

Выгодная невеста

Несколько лет назад Петер Леко приехал на турнир в Германию вместе со своей невестой Софьей Петросян, дочкой армянского гроссмейстера Аршака Петросяна. Победив обоих корифеев — Каспарова и Крамника, юноша купался в лучах славы. В зале Мендельсона, где протекала игра, особенно сияла невеста, словно уже прозвучали звуки свадебного марша. И тут у звезды венгерских шахмат спросили, не собирается ли он сменить свою фамилию на Петросян, чтобы немного почувствовать себя шахматным королем.

— У меня несколько иные планы, — ответил лидер турнира. — Сына мы, возможно, и назовем Тиграном, а вот фамилия у нового чемпиона мира будет Леко. Два королевских имени в одной семье — совсем неплохо.

В 2002 году Петер Леко стал претендентом на шахматную корону и осенью 2004-го сразился в матче с Владимиром Крамником, чемпионом мира по классическим шахматам. В Бриссаго венгерский гроссмейстер имел все шансы сделать самый трудный шаг в реализации своих планов, однако с первого раза не получилось — матч завершился вничью, и корона осталась у Крамника. Ну что ж, придется начинать со второго шага — рождения сына Тиграна. Софья, надо полагать, возражать не будет…

Футбольная вдова

Знаменитый спартаковец, футболист и тренер Андрей Петрович Старостин часто общался на трибуне стадиона со своим одноклубником Тиграном Петросяном. Старостин рассказывал, что Петросян называл свою жену Рону футбольной вдовой: «Я то и дело пропадаю на футболе, а она, бедная, тем временем ждет не дождется своего мужа».

На крыше товарного вагона

Это случилось давным-давно. Два моих шахматных приятеля Григорий и Сергей отправились в Новосибирск на студенческий чемпионат «Буревестника», где с ними произошла курьезная история. Не успели они прилететь на турнир, как тут же в аэропорту познакомились с двумя очаровательными блондинками. Москвичи вели себя галантно, и в один из свободных дней девушки, заручившись согласием пилотов — а они работали стюардессами на рейсе Новосибирск — Адлер, — пригласили своих новых дружков поплескаться часок-другой в волнах Черного моря. Нужно быть круглыми дураками, чтобы отказаться от такого заманчивого предложения, а мои друзья, наоборот, отличались умом — оба готовились к защите диссертации, оба преуспели и за шахматной доской: один был мастером, другой ждал присвоения звания.

Итак, перед решающими турами все четверо — два шахматиста и две стюардессы — загорали на сочинском пляже, откуда, веселые и довольные, переместились в ресторан «Кавказский аул», чтобы наконец отметить приятное знакомство. И здесь случилось непредвиденное.

Когда был произнесен очередной тост за дружбу, Гриша слишком громко шепнул Сергею на ухо что-то вроде «Ловите миг удачи» и при этом как-то двусмысленно улыбнулся. Целомудренные девушки (напомню, что дело происходило во времена, отличавшиеся совсем иными нравами) восприняли крылатое выражение не как милую шутку, а как призыв к действию, грубый намек. Слово за слово, и через несколько минут гордые сибирячки поднялись из-за стола и решительно покинули помещение. Пока потрясенные участники первенства расплачивались, их оскорбленные подруги вернулись в свой самолет и вскоре вылетели обратно в Новосибирск. А Григорий и Сергей остались на морском берегу с рублем в кармане и мокрыми плавками в авоське.

И вот в таком плачевном состоянии неделю спустя они прибыли в Москву на крыше товарного вагона и, несмотря на все их клятвы, что еле вырвались из пасти акулы, были изгнаны их верными женами из насиженных гнезд.

Да, личная жизнь Григория и Сергея не удалась. Шахматная карьера тоже не состоялась. Помню, тогда стоял вопрос об их дисквалификации: не явившись на последние туры, они полностью запутали ситуацию в турнирной таблице. Собственно, после случившегося эти талантливые игроки никогда больше не садились за шахматную доску. Они с головой окунулись в науку и, кажется, уже давно члены-корреспонденты. И что примечательно — ученые до сих пор не летают самолетами Аэрофлота.

Телеграмма

В 1935 году на крупном турнире в Москве Андрэ Лилиенталь увидел в фойе красивую блондинку и сразу же влюбился в нее. Он подошел к одному из организаторов, Валериану Еремееву, и заявил: «Если меня не познакомят с этой дамой, то я выхожу из турнира!»

Знакомство состоялось, а вслед за ним и свадьба. Андрэ и Евгения Лилиентали счастливо прожили в Москве почти полвека! А в те далекие тридцатые тактичный гроссмейстер послал своей первой жене в Будапешт весьма трогательную телеграмму: «Дорогая, к сожалению, не вернусь. Полюбил другую. Крепко целую. Твой Андрэ».

Насильница

У Лилиенталя были две отличительные черты: несовершенное владение русским языком и… слабость к прекрасному полу. Однажды Евгения Михайловна, первая из трех его русских жен, застукала Андрэ на месте преступления. Но гроссмейстер классически защитился от всех упреков супруги: «Дорогая, прости, но что я мог поделать? Она заперла меня и насильничала».

Спасение

В середине прошлого века главный режиссер театра «У Никитских ворот» Марк Розовский еще не был известен в театральных кругах, а вот в шахматных уже успел прославиться…

В Доме пионеров, где он тогда занимался, сеанс одновременной игры давал Лилиенталь, недавно приехавший с турнира претендентов. Все партии уже закончились, оставался один Марк, он делал ходы вдумчиво, не торопясь. Венгерский гроссмейстер нервничал (видно было, что дела его плохи) и после каждого хода предлагал Розовскому ничью. Однако мальчик был правильно воспитан и знал, что идти на мировую с иностранцами нельзя. Но в конце концов он сжалился над сеансером:

— Дядя, вы так волнуетесь, что я согласен на ничью, — сказал маленький Марк.

— Спасибо милый, спасибо родной. — Лилиенталь не находил слов благодарности. — Еще минута, и я бы опоздал на свидание со своей возлюбленной.

Задавайте вопросы

Семен Фурман в молодости был очень скромным и застенчивым юношей, причем робость и нерешительность проявлялась и в отношениях с прекрасным полом. Однажды он познакомился с одним миловидным существом и даже набрался мужества, чтобы пригласить это существо на свидание. Но в течение всего вечера не проронил ни слова.

— Семен, может быть, вы все-таки что-нибудь скажете, — чуть не плакала девушка.

— Задавайте вопросы, — наконец, немного картавя, выдавил из себя будущий гроссмейстер.

Ночное рандеву

Однажды, еще в старые добрые времена, Семен Фурман после затянувшейся турнирной партии пригласил к себе в номер весьма приятную даму. Накрыл шикарный стол и уже собрался поднять за нее тост. Но тут раздался телефонный звонок:

— Товарищ, по правилам гостиницы вашей гостье пора покинуть номер. Поторопитесь.