Неуловимый Серый - Наталья Никольская

– В смысле? – Смирнова удивленно посмотрела на Костикова. – Что вы имеете в виду?

– Ну как же! Вы ведь сами мне сказали, что у вас лично сложилось такое впечатление, что и Павел Алексеевич был заинтересован в том, чтобы Сергей с вами встречался… Извините, конечно, – запоздало добавил Игорь, заметив, как изменилась в лице хозяйка.

– Что вы себе позволяете? – отчеканила Смирнова тоном великосветской леди. – Вы вообще соображаете, что говорите? Что мой муж поощрял меня встречаться с этим парнем? Вы что, не в своем уме? Когда я говорила вам подобное?

– Успокойтесь, пожалуйста, уважаемая Светлана Евгеньевна, – тихо проговорил Игорь. – Я вовсе не хотел оскорбить вас или вашего мужа. Но складывается такое впечатление…

– Что-что? – презрительно произнесла Смирнова. – Господин сыщик, покиньте мой дом, – закончила она ледяным тоном.

Игорь покорно встал и направился к выходу. Уже в дверях он остановился и произнес:

– Еще раз приношу извинения. До свидания, Наталья Евгеньевна.

Н-да, подумал Костиков, выходя из этого шикарного особняка в два этажа, их, женщин – не поймешь! Вот вчера эта же самая Наталья смотрела на него с надеждой, а сегодня – за дверь, как выражается Бабуся, не хуже блохастой кошки выставила. Нет, не понять…

А уже на улице он столкнулся с самим господином Смирновым, который, надо сказать, вполне дружелюбно пожал Игорю руку, хотя его пытливый взгляд, наоборот, выражал крайнюю степень неприязни. Смирнов поинтересовался, зачем здесь находится «господин сыщик», на что Игорю пришлось признаться в том, что найден неопознанный труп, в котором милиция склонная опознать Клочкова. Смирнов рассеянно покачал головой, посетовал, что для Светланы это будет трагедией и поспешил распрощаться с Игорем. Более чем довольный, Костиков сел в машину и включил зажигание.

«Так, господа подозреваемые, – подумал Игорь, – теперь вам придется себя как-то проявить. Если вы, конечно, замешаны в этом деле… А кто-то из вас явно замешан…»

Проезжая мимо кафе «Огонек», Игорь вдруг почувствовал сильный голод и решил, что вполне можно закусить, тем более, что на сегодня никаких срочных дел больше не было. Осталось только ждать. Игорь припарковался на противоположной стороне и зашел в уютное кафе.

Время было послеобеденное, посетителей в зале было немного. Игорь сел за столик в углу и посмотрел меню. Заказав полный комплексный обед – первое, второе, третье и компот, то есть, бутылку безалкагольного пива, Игорь воздал хвалу поварам. обед был вкусным почти по-домашнему.

Утолив голод, детектив Костиков посмотрел на часы, заказал еще бутылку пива, тоже, разумеется, безалкагольного, оставил на столе деньги за обед и, пока официант убирал тарелки и ходил за пивом, решил посетить, как это называется в народе – домик неизвестного архитектора.

Однако там его ждала неприятность. Как только Игорь вошел, кто-то сильно ударил его сзади. Костиков резко выдохнул, почувствовал, что земля уходит из-под ног. В глазах стремительно потемнело и Игорь рухнул на кафельный пол туалета.

Очнулся он от того, что кто-то обильно поливал его голову достаточно холодной водой.

Парикмахерская «Стелла» располагалась на конечной остановке автобуса, в поселке Юбилейный. Бабуся проворно вышла из дверей и направилась через дорогу. Еще подъезжая, она заметила яркую вывеску, которая обозначала вышеназванный салон, предлагающий услуги по наведению красоты.

Бабуся толкнула стеклянную дверь и оказалась в небольшом зале, по всей видимости, приемной, так она окрестила помещение, вдоль стен которого стояли кресла. Кстати, некоторые из них были зяняты. В частности, прямо около входа сидела полноватая дама лет за сорок, с очень неприятным, брезгливым выражением на холеном, тщательно накрашенном лице. На голове у дамы был надет пестрый платок. Затем, через кресло от этой мадамы, сидела молодая девушка в потертых джинсах и клетчатой рубашке с заметно обросшей стрижкой. Волосу у девушки были слегка вьющимися, темно-каштановыми, лицо вполне миловидным, а общий вид – скучающим. Потом снова шел перерыв на три кресла и, наконец, в последнем из этого ряда, сидел довольно приятной наружности молодой человек с густыми светлыми волосами, одетый в светлые рубашку и брюки.

Напротив, у окна, одно из кресел занимала девочка лет шестнадцати с длинной косой и в светлом летнем платьице и, видимо, ее мама, женщина лет около сорока, довольно милая, рассматривающая сейчас какой-то журнал и то и дело что-то показывающая в нем своей дочери. На ней был цветастый костюм, а ее волосы были собраны на затылке. Через два кресла от них примостился какой-то дедок, в летнем кепи, вполне еще крепенький, читающий газету и посматривающий поверх очком по сторонам.

С левой стороны от предбанника располагался мужской зал, с правой, соответственно, женский.

Евдокия Тимофеевна внимательно осмотрела клиентов и некоторые из них ответили ей таким же тщательным осмотром. Бабуся направилась к креслу у окна, рядом с девчушкой и села. Затем, немного освоившись, решила провести рекогносцировку.

Бабуся встала и с независимым и одновременно скучающим видом заглянула в зал, над входом в который было написано «женский». Здесь она увидела двух молоденьких парикмахеров, одним из которых оказался приятненький, хотя и субтильный мальчишка, с каким-то невообразимым цветом волос, ловко накручивающий на бигуди волосы солидной матроны, а второй миленькая хрупкая девчоночка в очках и с конским хвостом на макушке, в который были собраны ее темно-русые волосы, лихо обрабатывающая лаком прическу молодой расфуфыренной дамочки.

В другом зале, называющимся «мужским», Бабуся увидела двух теток, очень смахивающих на продавцов с рынка. Тетки были крепкими на вид, похоже, здорово закаленными в боях с клиентурой и до безобразия похожими. Одна из низ остригала мальчишку лет десяти, норовящего увернуться от ножниц, а другая, по всей видимости, его папашу, полного краснолицего дядьку.

Баба Дуся покачала головой. Н-да… Лучше бы на из месте находился тот паренек, подумала она, по опыту зная, что молодежь куда как легче разговорить. «Ну, что ж, – Бабуся снова села в свое кресло, под внимательным и недовольным взглядом сорокалетней мадамы, – придется действовать по-другому…»

Очередь продвинулась на одного человека. Одним из счастливчиков оказался дедок. «Чего ему стричь-то?!» – удивилась Бабуся, когда тот стянул кепчонку и обнажил практически лысый череп. А другой – та самая недовольная тетка. Бабуся вздохнула. Время близилось к обеду, надо бы пошевеливаться.

Молодка со скучающим видом посмотрела на настенные часы, затем – на свои, огромных размеров, ручные, томно вздохнула и, не спеша поднявшись, вышла из зала. Очередь дружно проводила ее взглядами, особенно, конечно же, молодой человек.

Тут же из дамского зала появилась парикмахерша-девушка и пригласила мамулю с отпрыском, а в мужском зале так же произошло движение. Остриженные и уложенные клиенты покинули помещение и теперь в приемной осталась только Бабуся. Она взяла в руки какой-то замызганный журнальчик и пролистала его, дивясь тому, чего только не изобретают люди, чтобы стать якобы красивее.

Итак, первой освободилась тетка более сурового вида из мужского зала. Сначала, естественно, вышел дедок, который теперь стал полностью лысым. Его розовый череп блестел, что надраенный медный таз. Он заговорщически подмигнул Бабусе и расплылся в беззубой улыбке. Бабуся демонстративно хмыкнула, дед снова подмигнул. «Намекает!» – подумала Бабуся и показала ему язык. Дед хохотнул, натянул кепчонку и, изображая из себя покорителя дамских, пардон, старушечьих сердец, ухмыльнулся и проворковал:

– Может прогуляемся?

– Чего, чего? А может, ты меня еще и в нумера позовешь? – ядовито поинтересовалась Бабуся.

– А что? Мы с тобой еще, того-этого! – браво ответил дед.

– А ты, лысый, – скривилась Бабуся, – не в моем вкусе! – и, встав из кресла, с гордо поднятой головой, как и положено, прошла в мужской зал.

Дед удивленно крякнул ей вслед.

Первым делом Евдокия Тимофеевна, разумеется, села в свободное кресло.

– Здесь мужской зал, – тут же грубо сказала ей одна из теток с рыжей пережженной шевелюрой, обрабатывающая молодого человека, который, надо сказать, тоже не без удивления покосился на Бабусю.

– Да я знаю, милая, – мягко ответила старушка. – Я всю свою жизнь только у мужских паликмахеров и стригусь. Вот знала бы ты, какой паликмахер у нас в селе был! – продолжила она, закатив глаза и вздохнув. – Иван Сергеич! Так он, не только овечек с коняжками стриг любо-дорого, но даже самого нашего председателя! – похвасталась она, глядя прямо в изумленное лицо тетки. Парень в кресле коротко хохотнул.

– Слушайте, бабуля, – грубо проговорила та, – я же вам сказала, что здесь мужской зал. Идите-ка, пожалуйста…