Упавшие в Зону. Вынужденная посадка - Андрей Буторин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ага, – язвительно хмыкнул Шершень. – И «контактеров», и «питекантропов», и «камнелобых»…
– Кого?.. – непонимающе заморгал косморазведчик.
– Да много тут всяких, кто ни с кем разговаривать не станет. Разве только пулю в лоб тебе пробормочут. Без изысков. Так что сильно-то губу не раскатывай. А со своими я свяжусь. Попробую, то есть.
Сталкер отошел в сторону и присел на невысокий камень. Плюх направился к нему, но Шершень протестующе поднял руку:
– Не мешай. Я сам.
Он закатал рукав куртки и настучал сообщение Бизону:
«Что с богомолом?»
«На курорте», – последовал быстрый ответ.
«Убили?» – Сталкер почувствовал даже что-то вроде жалости. Не к «кузнечику», понятное дело, а к Плюху. Все-таки, похоже, тот и впрямь любил свою животинку.
«Надо бы было. Но нет. В Лазаревку его отправили. Пусть загорает. А то зеленый сильно».
Шершень невольно похолодел. Бывшие – или теперь опять нынешние – друзья оказались куда более изощренно жестокими, чем он полагал. Если бы они просто убили «кузнечика» – еще куда ни шло. Но отправить того в «поселок ужасов»!.. В родном мире сталкера тоже имелся недалеко от Сочи, на берегу Черного моря курортный поселок Лазаревское. Спокойный, красивый, для отдыха – самое то. Но из какого адового измерения вылупилась здешняя его копия?.. Даже обычные физические законы, казалось, обходили тутошнюю Лазаревку стороной.
С южной стороны, со стороны моря, поселок выглядел вполне обычным – утопающие в зелени коттеджные домики; несколько зданий повыше, в том числе стеклянный «коробок» океанариума «Амазонка»; похожее на стоящий у причала круизный лайнер шестнадцатиэтажное здание с бело-голубыми вставками недалеко от вокзала и несколько сдвоенных девятиэтажек, разбросанных по улице Победы, тянущейся через весь поселок параллельно расположенной вдоль моря улицы Лазарева. Видна была и желтовато-розовая шестнадцатиэтажка, стоявшая на возвышенности в глубине правой части Лазаревки. Поблескивало яркими цветными кабинками колесо обозрения в парке, гордо возвышалась над поселком телевышка на крутом зеленом холме позади вокзала.
На первый взгляд все выглядело благопристойно, мирно и даже празднично, как на рекламном плакате «Курорты Краснодарского края». Однако стоило приглядеться внимательнее, и картина переставала казаться столь утопически благодушной. Окна в большинстве домов зияли черной, без стекол, пустотой, стены девяти– и шестнадцатиэтажек покрывали широкие трещины, а один из девятиэтажных домов и вовсе обвалился с левого бока до четвертого этажа. Колесо обозрения накренилось, готовое вот-вот рухнуть. Тем удивительнее выглядели целехонькие, все до одного, огромные стекла океанариума. Вызывало невольный холодок под ложечкой и полное безмолвие поселка, отсутствие малейшего движения в нем. Пляжи, набережная, улицы были совершенно пустынны. Там отсутствовали не только люди: не летали и не чирикали птицы, не шныряли собаки и кошки – казалось, жизнь полностью покинула такой гостеприимный на вид поселок. Не шевелились даже листья на деревьях. Впрочем, издали убедиться в этом было довольно проблематично, а вблизи полюбоваться флорой Лазаревского довелось весьма немногим «счастливчикам».
Но даже не это являлось упомянутым нарушением физических законов – в конце концов, любой заброшенный, покинутый людьми поселок или город мог выглядеть похоже. Первая настоящая странность заключалась в том, что Лазаревское было словно обрезано огромным острым ножом: слева вдоль Свирской улицы, оставив с самого края «среза» столовую «Минутка», а справа с километр правее мостов – железнодорожного и автомобильного – через речку Псезуапсе, прямо по трехэтажному старому зданию санатория.
Вторая несуразность заключалась в том, что перед поселком, как и полагается, простиралось Черное море. Только в данном случае это была едва ли двухметровая полоска, омывающая берег. И она тоже была словно отрезана по всей длине и по обеим сторонам, причем так, что вода не переливалась через линии «срезов». При этом на берег порой даже накатывались неведомо откуда пришедшие волны. Но самая главная странность, не укладывающаяся ни в одну, даже самую умную голову, открывалась тем, кто обходил Лазаревское вокруг, или же изначально направлялся к нему с северной стороны. Взорам этих наблюдателей не открывалось ровным счетом ничего, кроме обычной каменистой равнины, поросшей кое-где чахлыми кустиками. Можно было спокойно (если не угодить во вполне обыденную, привычную аномалию и не попасть на зуб привычному и также вполне обыденному монстру) пересечь эту ничем не примечательную область, обернуться и… увидеть двухметровую прибрежную полоску моря и кусок курортного поселка Лазаревское во всей красе.
А вот попасть в сам поселок было весьма непросто. Если пойти к нему наобум, напрямик, то, скорее всего, можно было наткнуться на некое подобие упругой невидимой стены. Собственно, существовало всего четыре разведанных входа, где эта стена имела разрывы: непосредственно «торцы срезов» – то есть районы столовой «Минутка» и «обрезанного» санатория, а также район железнодорожного вокзала и узкая зона вдоль причального пирса на набережной.
Из двух-трех десятков самых отчаянных и безбашенных сталкеров, которые рискнули отправиться туда «на отдых», вернулись только двое. Причем, в каком именно месте они вышли – из какого-то из четырех «входов», или из отдельного «выхода», узнать так и не удалось. Потому что поделиться этим ни тот, ни другой «счастливчик» не могли. Оба они стали… не совсем такими, как были до этого. Один – седой как лунь, способный лишь вращать глазами, мычать и пускать слюни, а второй… Второй и в самом деле стал безбашенным. То есть он вернулся из Лазаревского без головы. Место бритвенно ровного среза на шее металлически поблескивало, а выше него совсем ничего не было. В остальном безголовый сталкер вел себя почти нормально. Он ходил как все люди, сидел, делал руками кажущиеся обычными жесты, даже вполне себе метко стрелял. Вот только последнее обстоятельство заставляло всех тех, кто еще носил на плечах головы, держаться от него подальше, тем более что пуль, выпущенных в него десятками, если уже не сотнями, он не боялся совершенно, в том числе и серебряных – проверили на всякий случай и такой вариант.
И вот теперь в Лазаревском оказался Блямс. Не столько самого «кузнечика» жалко, сколько Плюха. Ну да что уж теперь, так-на. Своя рубашка все равно ближе к телу.
«Шутники», – настучал на коммуникаторе Шершень.
«А то, – было ответом от Бизона. – Не желаешь тоже позагорать? Говорят, водичка нынче теплая».
«Не желаю. У меня от загара кожа облазит».
«Ладно, хорош. Стирай этот базар, пишем, что надо».
Сталкер послушно удалил переписку. А затем, выбрав зачем-то более крупный шрифт, написал то, что подразумевал придуманный заранее сценарий:
«Сталкеры! Кто видел желто-зеленого богомола, отзовитесь! Кто увидит – тоже сообщайте мне. Он не опасен, не стреляйте!»
От Бизона тут же пришел также придуманный ранее ответ:
«Я видел. На Синем лугу. Хотел подстрелить, да лень было гоняться. Он еще булькал как идиот, бешеный может?»
«Гран мерси, чувак! С меня причитается».
«Кстати, там, за Синим лугом, хрень какая-то торчит. Близко не пускает, поле, что ли? Аномалия новая или ученые развлекаются?»
«Хэзэ, – ответил Шершень. – Пусть развлекаются».
Сталкер посидел еще какое-то время на камне, поглядывая на дисплей коммуникатора, будто дожидаясь сообщений, а потом подскочил и заорал, размахивая рукой с прикрепленным к ней гаджетом:
– Плюх! Скорее сюда, копченая жопа! Есть сообщение!
Если бы Шершень не знал наверняка, что телепортации не существует, сейчас самое время было в этом усомниться. Косморазведчик только что расхаживал туда-сюда в паре десятков шагов поодаль – и вот он уже тут, едва не отрывает коммуникатор вместе с рукой.
– Э! Э! Погоди! – с трудом отдернул руку сталкер. – Больно же, так-на!
– Дай прочитать! – продолжал тянуться к устройству Плюх.
– Дам-дам, успокойся только! Жив твой Блямс.
– Жив?! – все же умудрился вновь схватить запястье Шершня разведчик. – Где?! Показывай!
– Вот, читай, – сунул ему под нос коммуникатор сталкер.
Плюх читал, шевеля губами, словно дошколенок. Закончив, принялся читать снова. И так, наверное, раз пять-шесть, пока Шершню это не надоело. Да и рука стала затекать.
– Все, харэ, – выдернул он руку. – Здесь тебе не изба-читальня.
– Но Блямс…
– Что «Блямс»? Ты же прочитал уже раз десять, наверное, что он на Синем лугу. И что твоя хреновина, корабль со всем на свете, тоже там. Так что давай, двинули, так-на. Если все будет нормально, завтра к вечеру доберемся.
– Завтра к вечеру?.. – ахнул разведчик. – Почему так долго?
– Извиняй, у меня корабля нет, – развел руками Шершень. – Ни космического, ни сухопутного. Придется пешком шкандыбать. По Зоне! Так что если хоть завтра дойдем – уже праздник.
