Ушелец - Пол Андерсон

Когда дверь закрылась за ней, Ивонна немедленно разделась и бросила всю свою одежду в приемную воронку очистителя. Раскрыв свой чемоданчик, она принялась разбирать вещи.

«Ох уж эта чистоплотность! — думала она про себя. — Вывалить бы все прямо на пол!»

Ивонна набрала программу для кухонного комбайна. Вообще-то она обожала стряпать и делала это прекрасно, но нынче вечером у нее не было никакого настроения. Затем она приняла горячий душ и, завернувшись в теплый халат, почувствовала себя гораздо лучше. Ощущение времени не покинуло ее: еда будет готова через полчаса. Чувствуя, что в горле и так першит, Ивонна решила расслабиться не сигаретой с травкой, а бокалом мартини. Возможно, горячая вода побудила ее переменить планы: вместо Девятой симфонии Бетховена она включила ласковый, искрометный квинтет Шуберта «Форель».

Развалившись в кресле и глядя на знакомую обстановку — мебель, ковер, шторы, картины (среди них морской пейзаж побережья мыса Кейп-Код, смотреть на который она могла бесконечно), окно с видом на изящные башни, льющаяся музыка, мягкое сиденье, до малейших деталей повторяющее формы ее тела, — Ивонна пребывала в полузабытьи.

«А все-таки жизнь хороша! Даже те наши последние два года с Си, когда мы понимали, что нас разносит в разные стороны, и не могли ничего изменить… Постоянные ссоры… И наконец разрыв… Невесело было, конечно. Но эти два года были и уже не вернутся… Мы, наверное, не смогли бы остаться даже просто друзьями… А Энди Алмейда озадачил меня. Если вдуматься, не так уж он и не прав. Во всяком случае, возразить особенно нечего. Значит, я в команде, так сказать, „адвокатов ангелов“… А может, в моей жизни еще будет мужчина, более чуткий, чем Си, может, и я к тому времени поумнею, научусь не только брать, но и давать… М-м-м, как запахло соусом…»

У входа прозвенел звонок.

Но ведь охранная система настроена на режим недопуска посторонних!

Пусть так, но им не удастся диктовать ей режим допуска! Друзья есть друзья. Проживающие здесь подчеркнуто старались держаться друг от друга подальше, но Ивонна была знакома кое с кем из соседей и приглашала кое-кого на обед и просто так. Если это очередной охотник за автографами, она с наслаждением пошлет его к черту! Ивонна плотно сжала губы. Но как она откажется принять Сью Роббинс? Или, скажем, Джона и Эдит Ломбарди?

Звонок звенел, не переставая.

«Может, что-нибудь срочное? — подумала Ивонна. — Если нет, сошлюсь на мигрень».

Она с сожалением встала, подошла к сканеру и нажала клавишу видео.

На экране показался незнакомец — худощавый, скуластый, в униформе внутренней службы комплекса Эйзенхауэра.

— Что вам угодно? — спросила Ивонна. — Я же просила не беспокоить.

— Я знаю, доктор Кантер, — последовал несколько грубоватый ответ. — Я видел табличку, извините. Тут такое дело… Несколько человек из охраны, мы тут живем и работаем вместе с вами и хотели бы выразить вам свою признательность. Ничего такого, мы знаем, что вы устали и вам не до компаний. Но мы не можем послать это официальной почтой или по служебному пневмопроводу. У нас тут… — Он показал в камеру блок сигарет с травкой. — Ваша любимая марка, не так ли? «Золотая Гавана». Я не задержу вас, спешу домой.

— Ну зачем вы… Это очень мило…

«Сколько все это будет продолжаться? Год? — подумала Ивонна. — Но не обижать же их?»

Она нажала на кнопку, и дверь отъехала в сторону. Мужчина вошел и, едва дверь закрылась, отбросил коробку и вытащил пистолет. Это был не газовый пистолет, а весьма внушительного вида настоящая автоматическая пушка тридцать восьмого калибра. Ивонна отступила от двери, тихо вскрикнув.

— Простите, леди, — небрежно бросил незнакомец. — Не помолиться ли вам?

— Нет, нет… уходите… — Ивонна отступила еще дальше, не находя сил, чтобы шептать слова, и выставив руки перед собой, словно они могли защитить ее от пули.

Мужчина наступал, его ледяное спокойствие внушало ужас.

— Лично я против вас ничего не имею, — сказал он. — Но заказ есть заказ. Не знаю даже чей. Может, кого-нибудь из тех психов, кому колет глаза чужая слава. Впрочем, у меня мало времени.

Ивонна стояла посреди комнаты, незнакомец рядом. Космос, который она так любила, вдруг превратился для нее в бесконечность. Какая-то серая пелена упала на них обоих, стены словно исчезли, раздвинулись, открывая далекие галактики. Ивонна тяжело дышала, музыка отступила — и больше никаких звуков, никакой жизни, ничего. Помощи ждать неоткуда. Охраняемая, звуконепроницаемая, автоматизированная крепость отрезала ее от всего мира.

На мгновение Ивонна потеряла способность соображать, но вскоре к ней вернулась ясность мысли.

«Этого не может быть со мной… — билось в ее мозгу. — Я, Ивонна Филиппа Бердт Кантер, которую любит семья, которая говорила с существом со звезд… Настанет день, да, настанет день, не скоро, конечно, не здесь… не теперь, когда все так хорошо, когда в нос бьет чудесный аромат лапши с соусом и запах моего холодного пота…»

С механическим спокойствием она понимала, что терять уже нечего, и услышала свой собственный голос:

— Чем я могу купить свою жизнь?

— Ничем, — ответил мужчина в синей форме. — Иначе я подписал бы себе смертный приговор.

— Дайте десять минут… Пять?

— Я же сказал, молитесь, если хотите.

— Не хочу! Я хочу жить! Слишком долго я жила умом, отвергая желания тела. — Ивонна сбросила халат на пол и протянула руки к незнакомцу. — Ну, бери меня, бери! Пока не надоем.

— Э-э… — Пистолет дрогнул в его руке. — Тронулась, что ли?

— Нет. Просто убиваю сразу двух зайцев. Выгадываю еще несколько минут жизни и заполняю их удовольствием. Спальня здесь.

Ивонна быстро повернулась и пошла, напрягшись, каждую секунду ожидая пули в спину. Шаги убийцы слышались позади. Озадаченный, он все же отлично знал, что запасного выхода нет.

Ивонна прошла на кухню, открыла окошко перегородки между комнатой и кухней и сняла с плиты горшочек с кипящим соусом. Скуластый мужчина стоял прямо напротив окошка. Ивонна резко выплеснула соус в лицо убийце и рухнула на пол.

Пистолет с грохотом упал, но крик убийцы был громче. Закрыв лицо руками, он орал: «Сука! У-у, сука!..» Ивонна вскочила, бросилась к нему и схватила упавший пистолет. Мужчина стоял и покачивался, его обожженное лицо было покрыто лапшой, которая медленно сползала по щекам. Наконец ему удалось открыть один глаз. «Сука! Сука!» — простонал он и потянулся за пистолетом. Ивонна понимала, что, стреляет она плохо и из такого тяжелого оружия запросто может промахнуться. Поэтому она подскочила к мужчине, присела, приставила дуло к его животу и, держа пистолет обеими руками, нажала на курок. От выстрела она почти оглохла. Мужчину отбросило в сторону, но она все нажимала и нажимала на курок. Лишь после того, как мужчина рухнул на пол и лишь дергался от каждой новой пули, лишь после того, как курок щелкнул впустую, свидетельствуя, что обойма пуста, — лишь после этого Ивонна смогла закричать при виде крови.

Глава 7

Алмейда сел на стул. В открытую дверь соседней палаты он видел, как сновали туда-сюда медсестры этого закрытого госпиталя.

— Жаль, что вы убили его, — посетовал он.

— Теперь всю жизнь мне будут сниться кошмары, — отрешенно произнесла Ивонна.

Полковник успокаивающе погладил ее по руке, которая безжизненно лежала поверх больничного одеяла.

— Не берите в голову, — сказал он. — Вы слишком чувствительны. Вы потеряли сознание, и теперь вам нужен покой и транквилизаторы. Однако я уверен, через недельку-другую вас отпустят домой. Во всяком случае, врачи не предупреждали меня, что вам нельзя волноваться. К тому же этот гад был наемным убийцей. Так что вряд ли стоит терзать себя из-за того, что у него могли остаться дети-сиротки. Лучше подумайте о тех, кто и впрямь нуждается в вашем сочувствии и заслуживает его. О неприятностях с полицией не беспокойтесь. Ваше дело закрыто. Да оно, собственно, и не открывалось. Законопослушная женщина сумела дать отпор наемному убийце — дело яснее ясного. Так что власти не имеют к вам никаких претензий. Они еще не забыли эпоху революции.

— Да, мне говорили. Спасибо, Энди. — Ивонна пошевелилась. — Мне уже лучше. До полного счастья, конечно, еще далеко. Я вся какая-то вялая, тупая. Наркотики, наверное. Лежу вот и думаю, каково мне будет, когда действие наркотика пройдет.

— Относитесь к этому просто как к несчастному случаю и наслаждайтесь жизнью, как прежде. Ваш врач поклялся мне головой, что так оно и будет. У него бывали случаи много хуже вашего. Вы для него — чистая рутина, просто чувствительный свидетель несчастного случая.

— Может, и так. Я хочу куда-нибудь уехать. Не то чтобы я боялась, но эта квартира постоянно будет напоминать мне о случившемся.