Русское старообрядчество: традиции, история, культура - Дмитрий Урушев

Однажды, желая поклониться мощам святых московских чудотворцев, Иов отправился на богомолье в столицу. О славном подвижнике прознал патриарх Филарет[28] и пожелал с ним познакомиться. Он пригласил старца в свои хоромы и расспросил о его житии. Рассказ Иова восхитил Филарета. Он благословил пустынника остаться в Москве и быть патриаршим келейником.

Некоторое время Иов жил в столице, но, не желая мирской славы, тайно ушел в Могилево. Братия, прежде ненавидевшая старца, примирилась с ним. Прожив здесь несколько лет, Иов покинул пустынь и отправился на поиски нового места для отшельнического жития.

Такое место он нашел на Красных горах[29]. Но и здесь Иов не смог укрыться от людей, желавших иметь его духовным отцом и наставником. И здесь образовалась новая обитель.

Когда патриарх Никон начал церковные преобразования, Иов оказался в числе противников новшеств. Жить на Красных горах стало небезопасно – Никон силой насаждал по всей стране новые богослужебные обряды.

Деревянный дворец царя Алексея Михайловича в подмосковном селе Коломенском. Иллюстрация из книги: Лопатин П. И. Москва. Т. I. М., 1954

И снова старец с учениками отправился в странствие.

На южном рубеже Руси, на Льговских горах[30], обрел Иов новое место для уединенного жития. Чернецы начали копать в горах пещеры, строить кельи, расчищать лес и засеивать поля. Рядом с монастырем возникла слободка, которую заселили староверы, бежавшие от преследований властей. От нападений степных кочевников обитель и слободку защищал частокол с башнями и бойницами.

Впрочем, укрепления оберегали монастырь не только от басурманских набегов, но и от государевых войск. В 1672 году к обители подходил отряд стрельцов, посланный для розыска и поимки беглых староверов.

Хотя разорения монастыря удалось чудом избежать, Иов понял, что и здесь небезопасно оставаться. В 1674 году он покинул Льговские горы и ушел на реку Дон, к вольным казакам, которые крепко держались старой веры и уже не раз приглашали старца к себе.

Перед этим он в последний раз побывал в Москве и посетил в темнице инокиню Феодору – опальную боярыню Морозову. В тюрьме Иов причастил узницу. Встреча с боярыней так растрогала пустынника, что до самой смерти он не мог без слез вспоминать ее муки и страдания.

На реке Чир – притоке Дона – старец основал свою последнюю обитель. Здесь он и скончался в 1681 году. Почувствовав приближение смерти, Иов призвал братию и заповедал, чтобы через три года ученики раскопали его могилу и, если увидят его тело нетленным, пусть знают: старая вера богоугодна и истинна.

Весь Дон оплакивал кончину праведника. И братия со слезами похоронила своего наставника в монастырском храме. Вскоре от гробницы Иова стали совершаться чудеса. Больные исцелялись: слепым возвращалось зрение, глухим – слух, немым – речь.

В 1689 году степняки напали на обитель и сожгли ее. Когда разбежавшиеся чернецы вернулись на пепелище, то с радостью обнаружили, что в сгоревшем дотла храме осталась целой гробница Иова. Они открыли гробницу и осмотрели мощи старца. Хотя прошло восемь лет со дня кончины преподобного Иова, его тело и одежда были совершенно целыми и чудесно благоухающими.

Удивительное нетление святых мощей возвеселило иноков и казаков. Семена веры и благочестия, посеянные Иовом Льговским, дали добрые всходы в людских сердцах. И православие утвердилось на Дону.

Глава 17. Соловецкое разорение

Соловецкий монастырь – одна из славнейших русских обителей, основанная в XV веке преподобными отцами Зосимой и Савватием на Соловецком острове в Белом море. Удаленный и хорошо укрепленный монастырь власти иногда использовали как тюрьму.

С 1649 года здесь томился греческий инок Арсений. Получив образование в Италии, он поездил по свету, пожил в нескольких странах и сменил несколько вер: успел побывать и православным, и латинянином, и даже магометанином.

Арсений приехал на Русь, но был уличен в вероотступничестве и сослан на Соловки. В 1652 году сюда прибыл будущий патриарх Никон. Он имел несчастье познакомиться с узником, очароваться его образованностью и привезти в Москву.

Когда Никон начал введение новых обрядов, он поручил еретику Арсению ответственную работу – «справу» русских книг по современным греческим образцам. Но Арсений плохо знал русский и славянский языки, поэтому его переводы во многом отличались от старых, уступали им в ясности и точности, казались двусмысленными и соблазнительными.

«Справленные» церковные книги привезли на Соловки в октябре 1657 года. Настоятель обители – мудрый архимандрит Илья – сложил их под замок и велел продолжать служить по-прежнему. Перед Пасхой 1658 года все монастырские священники подписали отказ от новых книг. А вскоре этот отказ был закреплен приговором собора иноков и бельцов.

В 1659 году после кончины Ильи обитель возглавил старец Варфоломей. При нем сюда возвратился на покой Никанор, постриженик Соловецкой обители, бывший архимандрит подмосковного Саввина Сторожевского монастыря[31] и царский духовник.

В 1666–1667 годах в Москве проходил большой Собор, осудивший старые церковные обряды и их приверженцев. На Собор были вызваны Варфоломей и Никанор, причем Варфоломей счел за лучшее отречься от древнего благочестия и изъявить покорность властям.

Узнав об этом, соловецкая братия стала ходатайствовать о смене настоятеля. Тогда главой монастыря был назначен старец Иосиф, как и Варфоломей, отрекшийся на соборе от старой веры.

Иосиф прибыл на Соловки, привезя с собой бочки вина, меда и пива. Но братия отказалась принять его, заявив:

– Нам ты, архимандрит, не надобен!

Бочки с хмельным чернецы разбили на пристани. И единодушно провозгласили настоятелем почтенного Никанора.

Иноки и бельцы посылали Алексею Михайловичу челобитные, подтверждая свой решительный отказ от новых книг и обрядов: «Вели, государь, нам быть в Соловецком монастыре в церковном пении по прежнему преданию, как указали чудотворцы Зосима и Савватий, Филипп и Герман. А нового пения, великий государь, нам принять невозможно».

Это был открытый вызов властям. И ответ не заставил себя долго ждать: царь послал стрельцов для покорения монастыря. Началась многолетняя осада обители.

В 1673 году на Соловки прибыл воевода Мещеринов, под угрозой смертной казни получивший приказ взять обитель всеми доступными средствами. Но взять островной монастырь, лучшую русскую крепость того времени, было непросто.

Победу Мещеринову принесло предательство. Чернец Феоктист, не выдержавший тягот осады, бежал в воеводский стан и обещал провести отряд воинов внутрь крепости.

В ночь на 22 января 1676 года под покровом снежной бури отряд проник в обитель потайным ходом. Перебив полусонных стражей, стрельцы открыли монастырские ворота. В обитель ворвалось войско во главе с воеводой.

Начался ночной бой, неравный и скоротечный. Никониане разбежались по крепости, врываясь в кельи и храмы, убивая всех, кто попадался на пути – вооруженных и безоружных, старых и молодых, иноков и бельцов. Мещеринов, налюбовавшись на картину кровавого разорения, воротился в лагерь.

Воевода приказал привести к себе бельца Самуила Васильева, руководившего обороной. Начался допрос:

– Зачем ты противился самодержцу и воинство отбивал от стен?

Самуил отвечал:

– Не самодержцу я противился, но за отеческое благочестие стоял мужественно.

Разъяренный воевода повелел забить святого Самуила до смерти.

Мученики и исповедники Соловецкого монастыря. Рисунок Б. Кисельникова

Потом на страшный суд Мещеринова предстал архимандрит Никанор. От старости и многолетних молитвенных подвигов он сам не мог идти, поэтому стрельцы привезли его к воеводе на маленьких саночках.

Мещеринов спросил:

– Скажи, старче, зачем вы противились государю? Зачем воинство в обитель не пускали?

Никанор отвечал:

– Самодержавному государю не сопротивлялись и никогда не помышляли сопротивляться. Вас же правильно не пускали.

Смелый ответ разозлил Мещеринова, и он начал ругаться. На брань Никанор тихо ответил:

– Что величаешься? Что превозносишься? Не боюсь тебя, ибо душу самодержца имею в руке своей!

Люто взъярился воевода, вскочил со стула и стал избивать старца палкой. Нещадно бил по голове, плечам и спине. Потом приказал тащить святого Никанора за монастырские стены, кинуть в ров и стеречь, пока не умрет.

С хохотом и шутками воины тащили за ноги беспомощного старика, голова которого билась о камни и землю. Окровавленного мученика швырнули в ров, где он скончался от ран и мороза.

Один за другим представали перед Мещериновым оставшиеся в живых иноки и бельцы. Все короче и короче становились допросы.